7. В ЗЕРКАЛЕ ПОРНОГРАФИИ (А.Н.)
7. В ЗЕРКАЛЕ ПОРНОГРАФИИ (А.Н.)
Колоссальные архивы профессиональной и любительской порнографии очень слабо учтены в современных антропологических исследованиях; значительная их часть элементарно не каталогизирована и даже не просмотрена. Автоматическая обработка ограничена выяснением самых общих параметров, таких как число и пол участников сцен. Тем не менее даже такие данные (на материале «эпохи интернета», приблизительно 2000-2030) представляют ценный материал для эволюционного психолога.
Общеизвестно: подкрепляется удовольствием то поведение, которое приводит к репродуктивному успеху. Порнография — жанр, стремящийся максимизировать удовольствие; логично, что в нем изображается непосредственно репродуктивный акт. Но это лишь самое первое приближение.
Эволюция сексуального поведения современного человека происходила по большей части в доисторическом обществе — но, по-видимому, в обществе с уже ненулевым уровнем языка и культуры. Антропология примитивных обществ свидетельствует, что брак как форма воспроизводства универсален, и в большинстве культур он либо моногамный, либо сочетает моногамию для большинства с полигамией у элит. Можно предположить, что преимущественно моногамный брак был нормой в течение как минимум десятков тысяч лет — достаточный срок для того, чтобы отпечататься в наших инстинктах.
В традиционном обществе брак — не опция; за исключением явно больных, каждый член племени получает супруга и, тем самым, возможность внести свой генетический вклад в следующее поколение. Отсюда следует, что подкреплять удовольствием матримониальный секс почти не нужно — законное потомство у тебя будет, хочешь ты того или нет. (Конечно, на качество и уровень выживаемости этого потомства мотивация родителей влияет, но мы сейчас рассматриваем только сам акт оплодотворения.)
С другой стороны, законного потомства не может быть слишком много: репродуктивная способность женщины ограничена. Мужчина может зачать намного больше детей, чем способна выносить его единственная жена. Поэтому экстрамаритальный мужской секс способен резко увеличить репродукцию мужчины — а значит, в процессе эволюции он будет подкреплен удовольствием. С неизбежностью возникает сильная и врожденная мужская мотивация «гулять на стороне».
Но чтобы оставить внебрачное потомство, нужно преодолеть культурные и социальные барьеры, которые опять-таки с неизбежностью вырабатываются в обществе в ответ на мужскую трансгрессию. Гонка вооружений: общество заинтересовано в стабильности и когезии, которые несовместимы с беспорядочным внебрачным сексом; мужчины же заинтересованы во внебрачном сексе для распространения своих генов. Возникает система сексуальных запретов, половая сегрегация, нормы приличия; у мужчин в ответ растет мотивированность и подкрепление удовольствием внебрачных побед.
Разумеется, все наследуемые свойства подвержены разбросу, особенно те, что возникли относительно недавно (а моногамия у людей — приспособление, по биологическим меркам, молодое). Далеко не все мужчины — маньяки, которые пойдут на убийство ради сексуального разнообразия. Но очень мало и таких, у кого интерес к сексуальным приключениям вне семьи полностью отсутствует.
Врожденная мотивация к внебрачным связям (для увеличения генетического разнообразия потомства) существует и у женщин. Однако порнография до сих пор производится по преимуществу мужчинами и для мужчин. Можно поэтому предположить, что она изображает не секс вообще, а, по преимуществу, внебрачный секс с точки зрения мужчины — высоко мотивированный и подкрепленный генетически обусловленным удовлетворением.
Как и вся остальная культура, порнография — зеркало биологического прошлого нашего вида. Что видим мы в этом зеркале?
СЮЖЕТ. Расхожее представление — «в порно нет сюжета» — представляется, тем не менее, ложным. Сюжет минимален и примитивен, но он есть почти всегда. Даже в самых коротких роликах есть минимум экспозиции с ответами на главные вопросы: кто эта женщина и как мужчине удалось ее заполучить. И, само собой, ответ «это его жена» встречается редко. Тем не менее, порно тяготеет к клишированному реализму: большинство роликов изображают секс один на один во вполне правдоподобных обстоятельствах — где «она» может быть уличной знакомой, секретаршей на работе, одноклассницей, медсестрой в больнице, служанкой, проституткой и т.д. Фэнтази как жанр порно существует, но занимает на удивление скромное место.
НАСИЛИЕ в его разнообразных формах — самый действенный способ добиться внебрачного секса. Изнасилования (особенно массовые в войнах), рабство, связывание, избиения, унижения — все это обеспечивало существенный репродуктивный бонус для наших предков, все это срослось с сексом и закрепилось в системе удовольствий мозга, и все это в огромном количестве и разнообразии представлено в порнографии. Насилие может быть и мягким, ситуативным, основанным на социальном положении (учитель и ученица, босс и секретарша, полицейский и преступник), и чисто словесным (оскорбления, покровительственный тон), — но найти сюжеты, совершенно лишенные мотива принуждения и неравенства, нелегко.
СОСТАВ. В сценах гетеросексуального группового секса с тремя участниками половой баланс близок к природному, с некоторым даже преобладанием женщин (т.е. mff несколько чаще, чем fmm), но по мере роста группы соотношение резко смещается в мужскую сторону: в группах с шестью и больше участниками сюжетов fm+ уже на порядок больше, чем mf+. Разумеется, статистика зависит от периода, жанра, культуры, но преобладание «gangbang» над «harem» представляется универсальным. И парадоксальным: ведь один мужчина, оплодотворяющий нескольких женщин, достигает несравнимо большего репродуктивного успеха, чем участник группового изнасилования с его ограниченными шансами оплодотворить даже одну.
Объясняется этот парадокс просто: порнография воспроизводит реальные ситуации, которые помогали размножаться нашим предкам и потому закрепились в системе вознаграждений нашего мозга. Судя по многим косвенным признакам, групповые изнасилования были в традиционных обществах намного более частым явлением, чем гаремы. Групповое изнасилование дает скромный репродуктивный бонус, но его легко осуществить и относительно легко избежать ответственности (вина размазана не только на всех участников, но зачастую и на все племя или сообщество, см. историю Содома). В то же время гарем, тем более в преимущественно моногамном обществе — предприятие затратное, которое могут себе позволить только немногие высокостатусные мужчины. В результате «плохие деньги вытеснили хорошие», и современному потребителю порнографии инстинктивно интереснее секс одной женщины с многими мужчинами, чем наоборот.
НИЗКОРАНГОВОСТЬ. Среди самых частых слов в текстовых описаниях порнороликов — dirty, nasty, slutty, шлюшки, сучки. Вульгарность, опытность и доступность женщин (тяжелая косметика, характерная мимика проституток) подчеркивается чаще и сильнее, чем нетронутость или невинность; часты сюжеты типа «секс за деньги» или «секс по пьяни». Еще один парадокс: если целью является воспроизводство, зачем тратить силы на тех, кто к воспроизводству явно не склонен — на женщин продажных или настолько низкоранговых, что они доступны всем? Даже когда проститутка становится матерью, вряд ли ее потомство будет иметь хороший шанс выжить.
У этого парадокса такое же простое и нелестное объяснение, как и у предыдущего: «десять старушек — рубль». Шансы получить здоровое потомство от общедоступной женщины невелики, но они не равны нулю. Вероятно, это давало достаточно существенный репродуктивный приварок нашим предкам, в то время как шансы заполучить для внебрачного секса «хороших» женщин были гораздо ниже — их охраняла семья и общественные нормы. Становится понятнее и такой распространенный порносюжет как осквернение, превращение «хорошей» женщины в «плохую», часто в результате группового изнасилования. Именно так оно и работало в традиционном обществе: изнасилование автоматически превращало честную в гулящую и, следовательно, общедоступную — в репродуктивный ресурс всех мужчин племени. Сюда же, вероятно, следует отнести и внешнюю эякуляцию, которая служит символическим маркером нового статуса — меткой «теперь доступной» женщины.
ЧТО ДАЛЬШЕ? Последние столетия радикально изменили репродуктивное поведение человека. Внебрачный секс стал намного доступнее, связанный с ним социальный риск уменьшился до минимума. В то же время потеряна и большая часть мужского репродуктивного выигрыша от внебрачных связей: контрацепция позволяет женщинам рожать только от тех, кого они выбрали сознательно. Отцовство скрыть невозможно, и дети-на-стороне для мужчины теперь чаще не бонус, а бремя. Конечно, это не значит, что половой отбор остановлен, но критерии его меняются на глазах. Разница в продуктивности между верным семьянином и Казановой не просто уменьшилась — возможно, она поменяла знак.
К сожалению, эти изменения вряд ли быстро отразятся на врожденных психологических механизмах, которые заставляют нас производить и потреблять порнографию. Древние и укорененные, механизмы эти могут ослабеть в изменившихся условиях, но только за много десятков или даже сотен поколений. Однако человек всегда находил тот или иной путь в обход ограничений своего тела. Порнография не исчезнет, но она способна измениться, как уже изменилось общество — если мы захотим этого.