Третий демон – страх не отличить свои желания от навязанных

Третий демон – страх не отличить свои желания от навязанных

Если вы сделали упражнения, то знаете о себе уже гораздо больше, чем когда прочли первую страницу книги. Прежде чем мы пойдем дальше, давайте разберемся с третьим страхом, встречающимся на пути к свободе, творчеству и счастью. Третий демон – страх не отличить свои желания от чужих – это причина сильнейшего сопротивления, которое мы сами оказываем новому.

Большинству из нас в принципе трудно даются первые шаги в новом направлении, а страх перемен вырастает до невероятных размеров, если в глубине души мы понимаем, что действуем под давлением чужих, а не своих желаний. Естественно, давление внешних обстоятельств также следует отнести к навязанным желаниям.

Самое время определиться, что же мы называем своими, а что чужими, или навязанными желаниями.

Вспомните, когда в последний раз вы хотели съесть что-то определенное: бургер или шоколадную конфету, к примеру. Сила желания легко преодолевала трудности, связанные с поиском продукта, верно? Страх, скорее всего, вообще не возникал. Разве что по поводу лишнего веса. Если же вы пошли по пути самоограничения, наверняка вам оказалось крайне трудно отказаться от «вредного» бургера и заказать зеленый салат. Теперь вы хорошо понимаете, что значит действительно чего-то хотеть. Другими словами, что значит собственное истинное желание.

Теперь представьте другую ситуацию. Вам пять лет, бабушка кормит манной кашей. Просит съесть еще вот эти пять ложек. За маму, за папу, за кота Мурзика. Хотите манку? Конечно, нет! Но и бабушку расстраивать не готовы.

Отлично: вы осознали, как мы действуем под давлением чужих желаний. Давайте разбираться, как же отличить, каких перемен действительно хотите вы, а какие навязывают «бабушки». Это не так-то просто. Иногда приходится перепробовать много разных блюд, прежде чем найдется наиболее подходящее.

«Ах, Слава, вам нужно играть на арфе. У вас слишком большие руки для фортепиано», – воскликнула преподавательница, начав впервые заниматься со Святославом Рихтером. Один из самых виртуозных пианистов XX века стал солистом в достаточно зрелом возрасте, попрощавшись с мечтой стать дирижером и театральным режиссером. Рихтер мог бы сразу пойти по стопам отца: Теофил Данилович Рихтер был пианистом, органистом и композитором, преподавал в Одесской консерватории. Однако родители дали Святославу возможность самому выбирать профессию, и он долго определялся.

Но не всем так везет с поддержкой родителей и силой характера, чтобы сказать «нет» навязанному, но ненужному. Давайте проследим истоки формирования привычки жить чужими желаниями, чужим умом и выбором.

Мы выросли в обществе, где сложно было хотеть чего-то особенного. Вместо самовыражения в одежде – школьная форма. Вместо меню – комплексный обед, а дома едим то, что удалось достать маме или бабушке. Читаем по программе, голосуем единогласно, цитируем вождей, поступаем в выбранный родителями институт, где работают знакомые. Умеем списывать, а не делать собственные ошибки. Та среда учила больше доверять другим, нежели себе.

Система рухнула, а желания у многих оказались надуманными. Девушки повально думали стать домохозяйками или бизнесвумен. Мужчины – стремительно разбогатеть и к сорока уйти на пенсию. Обратите внимание, что популярные желания часто противоположны друг другу.

Однако самое интересное стало происходить после того, как «заветные» желания начали сбываться. Помните анекдот про елочные игрушки, которые светят, но не радуют?

Я оказалась в подобной ситуации лет девять назад. Хорошо помню день, когда мы с мужем переехали в загородный дом. Я так мечтала о семье, детях и собственном коттедже. Желания осуществились, но я сидела в машине во дворе, смотрела на окна, за которыми мелькали члены моей семьи, и не хотела сдвигаться с места. Я чувствовала себя тоскливо и мечтала потихоньку сбежать. Как героиня фильма «Часы», которая в один день исчезла, оставив мужу двух маленьких детей. Спустя десятилетия сын нашел ее. Он очень хотел понять, что мама делала все эти годы. Что оказалось для нее важнее детей? Знаете, что ответила героиня? «Я читала, – сказала она, – я оставила вас и уехала в университетский город на севере Канады, устроилась библиотекарем и спокойно жила, день за днем наслаждаясь тишиной и чтением».

Знакомо ли вам ощущение, что вы проживаете не свою жизнь? Не пугайтесь, в той или иной степени его чувствуют все смертные.

Давайте теперь разберемся, как формируется ребенок в среде, которая учит слушать внешний, а не внутренний мир.

Когда ребенок живет в семье, которая не принимает или не замечает его особенности, а вместо поддержки индивидуальности сваливает на него ворох родительских, школьных и социальных ожиданий, маленькому человеку не остается ничего другого, как перестать слышать свои желания и начать хотеть чужие. Не будем винить старшее поколение. Их мнением тоже никто особенно не интересовался, и взрослые часто стараются дать детям, внукам или ученикам то, что сами недополучили в юности. И вот уже потенциальный спринтер пилит на скрипочке, о которой мечтала в семь лет его бабушка. Любителя поэтов Серебряного века «поступают» в авиационный институт, поскольку филологией на жизнь не заработаешь. Папа-филолог (бизнесмен в душе) это точно знает.

Традиции изменять нелегко. Так, к роли жены и матери готовили в семье Лидию Звереву – первую летчицу Российской империи. Монахиней, по мнению бабушки, а не живописцем следовало быть Софье Сухово-Кобылиной. Для того чтобы окончить Академию художеств, Софье пришлось потратить не только много сил, но и денег – на поддержку бедных коллег-мужчин: без помощи обязанных ей сокурсников Софье вряд ли позволили бы там обучаться.

Ее способности разглядел и оценил художник-пейзажист, академик Императорской академии художеств Егор Мейер. Но остальные академики видели в Софье главным образом наследницу знатного и богатого рода, способную своими средствами поддерживать талантливых, но бедных коллег-художников. И не исключено, что именно за этот дар Сухово-Кобылину все-таки приняли в Академию художеств.

А Мейер на протяжении нескольких лет ее учебы продолжал верить в нее и писал конференц-секретарю академии, что отправил в Петербург картину Сухово-Кобылиной, и просил принять за истину, что «она писана совершенно ею одною».

А первая женщина-ученый Софья Ковалевская так и не получила профессорской кафедры в России. На своем пути к считавшейся совершенно мужской профессии она встретила то же препятствие, что и все остальные женщины Российской империи. Поступление женщин в высшие учебные заведения категорически воспрещалось, так что оставался единственный выход – учеба в европейском университете. Однако законы запрещали выдавать заграничные паспорта девицам без разрешения родителей, а женщинам – без согласия мужа. Отец же Софьи, генерал Корвин-Круковский, подвергать дочь такой опасности, как высшее образование, не собирался. Так что девушке пришлось использовать тот же метод, что помог выехать за рубеж многим представительницам русской интеллигенции второй половины XIX века, – фиктивный брак. Ничего не подозревавший отец легко отдал руку дочери молодому ученому Владимиру Ковалевскому. А тот, в свою очередь, не подозревал, что влюбится в фиктивную жену. Они вместе уехали за границу, и пока Ковалевская готовилась к поступлению в университет, а затем училась, муж трогательно заботился о ней. А эмансипированные подруги Софьи требовали, чтобы отношения Ковалевских из фиктивных не перерастали в реальные. В результате Ковалевскому даже пришлось переехать на другую квартиру, а затем и вовсе в другой город. Наконец, в 1874 году, после их возвращения на родину, фиктивный брак стал настоящим. Четыре года спустя у Ковалевских родилась дочь.

Так Софья научилась приспосабливать мир под свои желания, а не только следовать ожиданиям отца и общества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.