Месье промискуитет

Я мысленно составила список всех мужчин, с которыми мне запрещал общаться муж. После чего в соцсетях нарочито показушно выложила какой-то трагический пост с черно-белой фотографией и подписью «ну вот и побыла замужем» и годы жизни нашего брака под фото, как на надгробной плите.

В этот же вечер мне позвонил Макс. Макс был из того списка. Из «списка запрещенных мужчин». Это как список запрещенных продуктов, который выдает тебе врач после гемокода, и ты с удивлением произносишь:

— И картошку тоже нельзя?

— Категорически нет.

— И огурцы?

— И огурцы. Ну, кроме одного этого вот огурца. А остальные виды огурцов нельзя, — сурово говорит врач. — Иначе вас разнесет.

И ты понимаешь, что всю оставшуюся жизнь будешь сидеть на одном-единственном огурце. «Запрещенный список» составляет врач и требует от тебя не тащить в рот те продукты, которые указаны в этом злополучном списке. Только врач, в отличие от мужа, не читает твои переписки, не следит за тобой на вечеринках, не спрашивает подозрительно: «Что это за колбасное изделие? Ты его ела?» Врач не уходит с горя в запой, если ты просто понюхала что-то из «запрещенного списка».

Так вот, Макс позвонил в тот же вечер:

— Я щас глянул твой пост… — нерешительно начал Макс. — Ты развелась с мужем?

— Да.

— Блин! Круть! Это… Выходи!

— Блин… Макс, я от этого развода не отошла еще. Я не могу так сразу… Мы же с тобой даже не целовались…

— Я не про замуж! Краснова! Из подъезда выходи!

Шел снег. Макс стоял под козырьком подъезда в каком-то бесформенном пуховике с пучком еловых веток в руке.

— Я это… Короче, не нашел ночью цветов. Я бы принес цветы, клянусь… Но не нашел… Короче, я веток еловых на помойке подобрал. Кто-то выбросил после Нового года, наверное…

Не знаю, почему я это сделала. Может, потому, что вокруг царило новогоднее настроение. Может, потому, что Макс так обаятельно улыбался. Может, потому, что я всегда хотела поцеловать Макса, но раньше чертовы семейные узы запрещали мне даже близко подойти к нему. Может быть, потому, что Макс сам притянул меня к себе и впился своими теплыми губами в мои. Потом мы целовались в лифте, потом на лестничном пролете девятого этажа. Потом был секс около мусоропровода. От мусоропровода пахло протухшим оливье, от пальцев Макса — еловыми ветками, от меня — счастьем.

Стало ли мне легче после этого случая? Да, стало. После этого случая фраза, сказанная бывшим мужем на прощание: «Да кому ты нужна, ты себя-то видела?» — перестала сидеть такой болезненной занозой в моем воспаленном эго.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.