Рецепты масок для нормальной кожи:

Рецепты масок для нормальной кожи:

Желтково-масляно-лимонная. Желток смешивают с 1 ч. л. теплого растительного масла, 1/2 ч. л. лимонного сока и 1/2 ч. л. воды.

Медовые:

Медово-лимонная. В 1 ст. л. меда вводят 5—10 капель лимонного сока.

Белково-медовая. 1 ст. л. муки смешивают с 1/2 взбитого яичного белка, добавляют 1 ч. л. меда.

Из молочных продуктов:

Творожная. Берут 1 ст. л. творога, 1 ч. л. сметаны, добавляют щепотку соли.

Кефирная. 1 ст. л. кефира смешивают с 1 ч. л. толокна.

Дрожжевая. 30 г дрожжей растирают с молоком до кашицеобразной массы.

Если после маски чувствуется стянутость кожи, можно нанести на 15—20 минут крем.

Из овощей, фруктов и ягод:

Огуречная. Натирают огурец на мелкой терке, кладут на марлю и наносят на лицо на 20 минут, в маску можно добавить несколько капель лимона.

Морковная. Смешивают тертую на мелкой терке морковь со взбитым белком, добавляют 1 ч. л. сухого молока или крахмала.

Яблочная. Очищенное яблоко натирают на терке, смешивают с 1 ч. л. сметаны или растительного масла, добавляют 1 ч. л. крахмала.

Персиковая. Персик размягчают, добавляют 1 ч. л. крахмала или толокна.

Сливовая. Очищенную сливу размягчают, добавляют 1 ч. л. сметаны или растительного масла, смешивают с 1 ч. л. крахмала.

Смородиновая. 10—15 листиков смородины заваривают 1/2 стакана кипятка, через 15—20 минут процеживают и добавляют 1 ст. л. сока ягод смородины.

Ягодная (плодовая). Две-три ягоды клубники растирают и смешивают с 1 ст. л. творога или сметаны. Вместо клубники можно использовать землянику, сливу, персики, абрикосы, яблоки.

Когда появилась Ириска, мы уже выпили чай и тихо переговаривались на темы поэзии. Я прочитала Злате стихи Ника, и она пришла в восторг. Сказала, что мальчик явно талантлив и нужно много работать. Она даже предложила свою помощь.

– Хорошо, я ему передам, – кивнула я.

– Что кому ты передашь? – раздался голос Ириски, и она зашла в «аквариум», так Злата называла свой пост.

– Да так, – уклончиво ответила я. – Как твои переговоры? И где Грегори?

– На складе, – ответила она, обмахивая раскрасневшееся лицо. – Прямо в жар кинуло от этого вина. Мы там пробовали новые поступления. Супер, супер! Но слишком дорогое. Опять-таки, десять лет выдержки, это вам не что-нибудь! Представляю, сколько оно будет стоить в ресторанах! Оль! – повернулась она ко мне. – Ты вино-то будешь покупать? А то мы ждали тебя, ждали! Я себе отложила несколько бутылок.

– Буду, – ответила я.

– Тогда чего ты тут расселась? – возмутилась Ириска. – Иди выбирай, а то Грегори сейчас партию отгрузит и склад закроет.

Мы поднялись на склад. Я решила купить две бутылки белого и две красного, причем машинально выбирала те сорта, которые нравились Нику. Грегори сделал огромную скидку и еще подарил мне бутылку простого столового красного вина. Я сложила бутылки в пакеты и в сопровождении довольной Ириски спустилась вниз. Грегори извинился, что не помогает нам, так как пришла машина и ему срочно нужно было оформлять и отгружать заказ.

В «аквариуме» Златы мы присели на стулья. Ириска озабоченно смотрела на коробку с вином.

– И как вы все это понесете? – насмешливо поинтересовалась Злата. – Славика вызвать? Хоть до уличной проходной вас проводит.

В этот момент появился высокий импозантный мужчина. Он улыбнулся Злате и сказал, что уже уходит, но его сотрудники сегодня задержатся допоздна.

– Златонька, – умильно заговорил он, – я заявку на работу после 22 не успел завизировать у твоего начальства, так уж ты, солнышко, не выдавай. Они отчеты доделают и тихо уедут. Хорошо?

– Но ведь нам строго-настрого… – начала Злата.

– Ну пожалуйста! Мне ехать уже нужно! – оборвал ее мужчина. – Они, может, и до десяти управятся.

– А вы моих подруг до метро не подбросите? – нашлась Злата. – А то у них коробки с вином.

– Легко! – заулыбался мужчина. – Сейчас мотор разогрею, и милости прошу, дамы!

И он цепко глянул на Ириску, потом перевел внимательный взгляд на меня. Когда он вышел за двери, Злата сразу заговорщицки зашептала:

– Оля, обрати внимание! 43 года, гендиректор фирмы, занимающейся продажей труб, разведен, упакован под завязку, самый завидный жених тут у нас. За ним все офисные барышни ведут самую настоящую охоту. Чем не кандидат?

Но я сразу нахмурилась. Ириска глянула на меня, потом сказала:

– Бесполезно, Златка, ты же видишь! Для нее сейчас и Билл Гейтс или, скажем, Брэд Питт не кандидатура. Наша Оленька по уши влюблена в этого малолетку Никитку.

– Оставьте меня в покое! – разозлилась я. – Да, влюблена! И что теперь?

– Ладно, Ириска, – мягко проговорила Злата, – пусть, как хотят. А вдруг это настоящее? А мы лезем!

– О ней же заботимся, – пробормотала Ириска и вышла за двери.

Когда я оказалась дома, то и Катя и Варя выскочили мне навстречу.

– Привет, мамуля! – хором закричали они. – А у нас Никитка уже давно.

– Как? – удивилась я. – Мы же вроде сегодня не должны были встречаться!

– Мы не знаем, – хихикнула Катя, – сами разбирайтесь.

– Мы его чаем напоили, – добавила Варя.

И они скрылись. Я сняла верхнюю одежду и пошла на кухню. Ник сидел за столом. Перед ним стояла тарелка с холодными оладьями и открытая банка варенья.

– Малыш! – быстро проговорила я, подходя к нему и целуя. – Что-то случилось? Ты же сегодня должен был первый день работать!

– Должен, – устало проговорил он и взял меня за руку. – Но я уже уволился.

– Как?! – изумилась я, садясь рядом с ним.

Ник устроился на кондитерскую фабрику «Рот-Фронт» экспедитором. Его отец трудился на этом производстве вот уже десять лет технологом.

– А я в рожу одному из ихних менеджеров сегодня заехал, – хмуро сообщил Ник.

– Зай! Ну зачем? – огорчилась я.

– Зачем?! – возмущенно сказал Ник и даже встал.

Он начал ходить туда-обратно по кухне, заложив руки в карманы джинсов.

– Понимаешь, малыш, – начал он, не останавливаясь, – этот мужик вел себя как последняя тварь. Что я, терпеть такое буду? Волосы ему мои, видишь ли, не нравятся, слишком длинные да кучерявые. Чуть ли не педиком меня обозвал!

– Может, он так неудачно пошутил? – предположила я.

– А может, он сам пидор? – в тон мне сказал Ник.

Он остановился напротив стола и заглянул мне в глаза. Его ноздри раздувались, губы были поджаты.

– С чего ты взял? – засмеялась я, пытаясь разрядить возникшее напряжение. – И даже если это и так, то это его личное дело.

– Ненавижу этих грязных пидоров! – возмущенно ответил Ник и сел рядом со мной. – Извини, – уже тише сказал он. – Но он потом в подсобке пытался погладить меня по заднице. Ну я ему и врезал. И сразу заявление на увольнение написал. И кончен разговор!

Я погладила его нахмурившийся лоб, но Ник мотнул головой, отстраняясь.

– Понимаешь, Оля, – серьезно проговорил он, – ненавижу я все это! И отвык от этих столичных уродов. У нас в кузне все мужики настоящими были. Металл других и не терпит!

Я смотрела на Ника, огорчаясь с ним в унисон, но не вполне одобряя такую бурную негативную реакцию. Сама я относилась к представителям нетрадиционной ориентации совершенно спокойно, считая, что каждый делает выбор сам. У меня даже был друг – гей, 23 лет. Правда, я с ним редко встречалась, общаясь в основном по телефону, но связь не прерывалась. Звали его Виталик. Познакомилась я с ним случайно. Мои дочки постоянно искали какие-то подработки. Впрочем, так жили все студенты. Катя на первом курсе случайно познакомилась с одним парнем, который постоянно приглашал студентов на такие одноразовые «халтуры». Неоднократно и Катя, и Варя с его подачи работали в редакции журнала «Vogue». Задания были несложными, скажем, красиво упаковать цветы для какой-нибудь презентации, или уложить специально заказанные диски в нарядные футляры, или еще что-нибудь в этом роде. Платили за такую одноразовую работу очень неплохо. Но как-то Варя не смогла поехать, и Катя предложила мне ее заменить.

– Ничего, – смеялась она, – ты вполне еще сойдешь за студентку, ведь можно учиться на дневном до 35 лет, кажется.

И я поехала. Редакция находилась в центре, на Пушкинской улице. Мы прошли ресепшн, потом поднялись на третий этаж. Там уже кипела работа. Группа студентов упаковывала в красивые плетеные корзиночки яркий оранжевый физалис, заворачивала их в тонкую фиолетовую сетку и завязывала рыжими атласными ленточками. Там-то я и познакомилась с Виталиком. Мы стояли у стола рядом, он мне отрезал ленточки, мы разговорились. Работа длилась почти до часу ночи, так что мы многое узнали друг о друге. Мне, как всякому пишущему человеку, всегда интересно общаться с неординарными личностями. А Виталик показался мне очень интересным и многосторонним парнем. Он сообщил, что учится в Строгановском училище, хотя всегда мечтал стать стилистом. Но рисовать он любил с детства, поэтому решил вначале поучиться на художника. Пока мы работали, ему часто кто-то звонил. Виталик отворачивался, понижал голос. Я слышала частое «зайка» и «малыш» и невольно начинала улыбаться. Через пару часов, когда мы считали себя уже близкими друзьями, я не выдержала и спросила:

– Любимая девушка?

– Любимый парень, – прошептал Виталик и покраснел. – Я с ним уже восемь месяцев, и пока все без осложнений.

– И отлично, – спокойно заметила я. – Рада за вас.

Виталик покосился на меня. Я увидела в его глазах недоверие.

– Ты, и правда, не осуждаешь? – тихо поинтересовался он после паузы.

– Почему я должна кого-то и за что-то осуждать? – пожала я плечами. – Любовь многолика.

– Это здорово, что ты такая продвинутая, – с явным облегчением заметил он. – А то ведь знаешь, у нас в стране все дикие. Никто ничего понимать не хочет. Приклеят ярлык и рады поиздеваться. Чувствуешь себя изгоем.

В душе я согласилась с ним. И удивляться тут было нечему. У нас в стране такие вещи не приживались. Если на Западе уже регистрировались лесби– и гей– браки, то у нас об этом пока шли разговоры, и то зачастую в юмористическом ключе. И это я вполне понимала. Здоровая русская сущность не могла смириться с угрожающими продолжению рода союзами. А ведь, по сути, дело было лишь в этом.

Вот и Ник, как здоровый физически и психически самец, внутренне сопротивлялся наличию в природе таких отношений. И разубеждать его не имело смысла.

– Но зачем ты уволился? – после паузы спросила я.

– Сам не знаю, – улыбнулся он и обнял меня за плечи, положив голову на плечо. – Первая инстинктивная реакция. Потом еще батя меня выругал. Так что, малыш, я снова в поисках работы.

– Ничего страшного, – сказала я и погладила его по волосам. – Может, по специальности?

Ник по диплому был слесарем-инструментальщиком.

– На завод?! – возмутился он и отстранился от меня. – Нет, спасибо! Это мне неинтересно.

Я замолчала. Ник смотрел мне в глаза немного напряженно, словно пытался понять, что я думаю.

– И все-таки, почему бы тебе не пойти в кузнецы? – тихо спросила я. – Ведь тебе это нравится, и опыт имеется.

– Сестра старшая предложила мне мерчендайзером в «Проктер энд Гембл», – сказал он, не ответив на мой вопрос. – Завтра иду на собеседование. Хотя я думал, что, может, стоит бизнесом заняться. Помнишь, до того, как я познакомился с тобой, я встречался с бизнес-леди?

Я кивнула, хотя вспоминать об этом совершенно не хотелось. Дама была еще старше меня, имела свои магазины, несколько квартир и жила в одной из них вместе с Ником, которому тогда было 17 лет.

– Вот я тут подумал, что, может, мне к своей бывшей пассии обратиться, – тихо проговорил Ник. – Она поможет с приличной работой. Она всегда ко мне очень хорошо относилась.

– Нет! – сказала я и нахмурилась. – Мне это неприятно.

– Хорошо, – легко согласился Ник, – тогда не буду ей звонить, раз тебя это огорчает. Не бери в голову. Придумаю что-нибудь. Без работы не останусь.

– Это точно, – улыбнулась я. – Как всегда говорит моя мать, «была бы шея – хомут найдется».

– Хотелось бы все-таки, чтобы мне было интересно, – заметил Ник. – Но чтобы это не отнимало много времени и сил, так как я хочу полностью принадлежать моей любимой девочке.

Он обнял меня и начал целовать. Я сразу забыла обо всем. Его губы, его руки, запах его волос – только это существовало в мире. Вернее, мир состоял только из этого, а до всего остального мне не было никакого дела.

Вдруг я услышала шепот за дверью:

– Целуются.

И отпрянула от Ника. Он глянул на меня затуманившимися глазами и вновь потянулся к моим губам. Но я встала и пошла к двери. Распахнув ее, столкнулась взглядом с любопытными глазами дочек. Они сразу захихикали.

– Мы не хотели вам мешать, – сказала Катя, – но очень есть хочется. Давно ужинать пора, а ты Никиту все сказками кормишь.

– Да, – добавила Варя, – и холодными вчерашними оладьями.

– А мы горяченьких котлет хотим, – быстро проговорила Катя. – И Никитка тоже. В общем, нам уйти ненадолго нужно. А вы тут готовьте. Придем через час, чтобы все на столе было!

– Куда это вы собрались? – удивилась я. – На ночь глядя!

– На какую ночь? – расхохоталась Катя. – Всего-то пять вечера.

– Ох, девоньки, не темните! – сурово проговорила я.

– Да, дорогие мои падчерицы, – неожиданно встрял Ник, – куда это вы собрались?

Катя и Варя засмеялись и переглянулись.

– Ты еще будешь у нас отчета спрашивать? – сказала Варя. – Да ты младше нас обеих, дорогой отчим! Так что нам не указ!

– Зато я единственный мужчина в доме, – строго заявил Ник, но тут же начал улыбаться.

«Наверняка решили оставить нас вдвоем, – подумала я, глядя на дочек. – Только этого мне не хватало! Н-да, ситуация не очень-то приятная».

– Да ты не грузись, мать, – сказала в этот момент Варя, – просто завтра у моего парня день рождения. А подарок я все еще не купила. Вот мы с Катюхой и решили прошвырнуться в торговый центр тут у нас на «Чертановской». Как купим что-нибудь подходящее, так и придем. А вы тут пока ужин сообразите.

Я испытующе заглянула ей в глаза. Но Варя была серьезна и явно не понимала, чего я так всполошилась.

– Короче, мы пошли, – сказал Катя. – Пока!

Они закрыли дверь на кухню. Мы переглянулись с Ником и засмеялись.

– Придется делать котлеты, – вздохнула я.

– Сейчас фарш накручу, – вызвался Ник и достал мясорубку.

Девочки скоро ушли. Ник чистил картошку, я лепила котлеты и обваливала их в муке.

В этот момент в дверь позвонили.

– Девчонки уже вернулись? – удивилась я, стряхивая муку с рук. – Что-то быстро.

– Я открою, – предложил Ник, – а то у тебя все пальцы в фарше.

Он наскоро вытер руки и вышел из кухни. Я услышала, как он открыл дверь. Потом раздался какой-то шум, и я, недоумевая, направилась в коридор.

На пороге стоял бледный экс-девственник Саша. В его руках дрожали желтые нарциссы. Он испуганно смотрел на покрасневшего от злости Ника.

– Какая она тебе Оля?! – грозно спрашивал Ник осипшим от волнения голосом. – Ольга Николаевна, понял? На «вы» и шепотом!

– Оль, – пискнул Саша, увидев меня.

И тут Ник окончательно вышел из себя. Не успела я вмешаться, как он ударил Сашу по лицу, потом вытолкал его на лестничную клетку и спустил вниз. Захлопнув дверь, он помчался в гостиную. Я бросилась за ним.

– Что это за щенок?! – закричал он. – И как он смеет приходить к тебе, да еще и спрашивать «Олю»?! И еще с цветами! Кто он?

Я попятилась, потому что Ник придвинулся ко мне. Он выглядел взбешенным. Казалось, что он сейчас и на меня набросится с кулаками.

– Успокойся, – сказала я, но голос дрожал. – Это знакомый. Он как-то приходил чинить мой компьютер, только и всего.

– Но почему он с тобой на «ты»? Ведь на вид ему лет 17! И почему он явился сюда с цветами?! А?

– Да откуда я знаю, – пожала я плечами. – Может, он к кому-нибудь еще шел. Я припоминаю, что еще до Нового года звонила ему, просила поставить фотошоп, – вдохновенно сочиняла я. – Но он, кажется, студент, сессия, сам понимаешь. Тогда он не смог. А сейчас, видимо, решил зайти. Он тут неподалеку живет. А Олей меня называет, потому что я сама так представилась. Так ведь проще общаться. Зачем ты его с лестницы спустил?

Я подошла к Нику и прижалась головой к его плечу. Он обнял меня. Не разнимая рук, мы уселись на диван.

– Прости, – после паузы тихо произнес он. – Мерещится бог знает что.

– Не нужно ревновать, – ответила я.

– Это невозможно, – сказал Ник и заглянул мне в глаза. – Ты только моя женщина, и я ненавижу всех мужчин, которые когда-либо касались тебя.

– Этот парень не касался, успокойся, – ответила я, чувствуя в душе презрение к самой себе.

Но ложь была необходима. Если бы Ник узнал правду, то его реакцию я даже боялась себе представить.

– Пообещай мне, что и не коснется! И не только он, но и любой мужчина, – упрямо проговорил он.

– Обещаю, – улыбнулась я. – Ты успокоился?

Ник не ответил и начал целовать меня. Когда дочки вернулись, мы только начали жарить котлеты. Но они обошлись без колких замечаний. Накрыв на стол, я пригласила всех ужинать. Мы сидели словно одна семья, ели, пили вино и болтали. Ник уже пребывал в отличном настроении, без конца шутил, рассказывал нам случаи из своей жизни в деревне. Я смотрела на него, потом переводила взгляд на дочек. Ситуация казалась мне абсурдной. Но я так сильно любила Ника, что на все закрывала глаза.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.