Глава 17 Отдаленность увеличивает обаяние Major e longinquo reverentia Виталий рассказал об отношениях, развитию которых помешало эмоциональное напряжение

Глава 17

Отдаленность увеличивает обаяние

Major e longinquo reverentia

Виталий рассказал об отношениях, развитию которых помешало эмоциональное напряжение

Пошел Ходжа в суд, чтобы разводиться с женой. Судья приказал записать имена жены и ее отца. Когда у Ходжи Насреддина спросили об этом, он сказал: «Не знаю». Судья осведомился, сколько лет он женат, и, узнав, что уже несколько лет, заметил: «Как можно, будучи женатым в течение нескольких лет, не знать, как зовут жену?» – «Да ведь я не собираюсь с ней жить, – зачем мне спрашивать, как ее зовут?» – отвечал Ходжа.

Можно удивиться такому спокойствию Ходжи. Ему было не важно даже знать имя жены, так как оно не имело для него значения, впрочем, как и сама жена.

В нашем обществе считается, что мужчинам нужно быть сильными и неэмоциональными. Принято воспитывать мальчиков, подавляя их чувства: «Не плачь, ты же мужчина». Из таких мальчиков вырастают взрослые, которые так же безжалостно потом относятся к женщинам, подавляя их излишнюю эмоциональность и чувствительность. Отношения с такими мужчинами холодно-равнодушные, что ранит женщин и заставляет их страдать.

Но бывают другие мужчины – эмоциональные. А что плохого, если мужчина эмоционален? Ведь мужчины, которые добиваются успеха в делах, обеспечены, умеют принимать решения и нести ответственность за них, вполне могут быть и чувствительными. Для них важны любые детали в отношениях. Они замечают малейшие оттенки настроения близкого человека и эмоционально реагируют на них.

Эмоции – важная часть нашей жизни. Каждый знает и чувствует их влияние. Так, радость и веселье сопровождаются смехом, громкой речью, оживленной жестикуляцией, пением, блеском глаз, румянцем на лице, ускорением умственных процессов, желанием шутить, чувством бодрости. При печали, тоске, наоборот, движения замедленны и скудны, человек «подавлен». Мысли неотрывно прикованы к одному переживанию, и все это сопровождается осунувшимся лицом, бессонницей, учащенным сердцебиением. При сильной печали часто слез нет, но они могут появиться потом при ослаблении остроты переживаний. Эмоции подсказывают нам, как на самом деле мы относимся к тому или иному событию. Жизнь без чувств так же невозможна, как и без ощущений.

Честность и ясность в отношениях помогают избавиться от наваждений и создают близость между людьми. Любя человека, мы принимаем все, что с ним связано. Мы можем испытывать добрые чувства к тем, кто радует любимого и ненавидеть тех, кто его огорчает. Желание взаимности, будучи неудовлетворенным, вызывает горечь и разочарование. Если нет взаимности, то у человека будут страдать самооценка и уверенность в себе. Чувствительные люди могут усугублять переживание и поддаваться мрачному настроению. Но даже когда взаимность существует, то отношения с эмоциональным человеком непредсказуемы и напоминают качели:

«взлет» и «падение», «счастье» и «грусть». Эмоциональные люди чувствуют малейшие оттенки взаимоотношений. То, на что другой не обратит внимания, для эмоционального человека может быть очень важным.

В истории, которую рассказал Виталий развитию отношений, помешало именно эмоциональное напряжение.

«Чтобы расстаться, надо сначала встретиться, не так ли? Даже если эта встреча мимолетна, как разряд молнии, растянувшийся на несколько лет…

Южный Город, пыльный и душный, допекал своих жителей традиционной жарой. И если я, случайный его гость, каждый раз, улетая прочь в сторону севера, испытывал огромное облегчение, глядя на остающееся позади мутно-фиолетовое марево смога, вечного душного смога, из-за которого небо без облаков никогда не бывало в этом городе по-настоящему голубым, то его коренные обитатели были к нему вполне адаптированы, и от жары, казалось, не страдали.

В тот день у меня случилась неожиданная радость, даже не просто радость, а Спасение. Спасение по имени Кондиционер. Я знал, что не задержусь надолго в этой съемной облезлой „однушке“ в „хрущевке“, в которой были стол, два стула, диван, шкаф. Ну, и, конечно, cherchez la femme – женщина, та самая, ради которой все это затевалось. Я ушел из намного более приятной квартиры и из другой жизни, гораздо более благоустроенной, но порядком осточертевшей какими-то бесконечными нелепыми дрязгами и претензиями, пустыми склоками. Мне казалось, что и моя жизнь такая же нелепая и несуразная, как древний трамвай, который куда-то тащится по не моим рельсам, с таким же дрязгом и грохотом, готовый рассыпаться в любой момент на миллион ненужных частей.

И вот все, наконец, случилось. Катализатором разрыва стала та самая девушка, юная, совсем другая. „Конечно же, с ней у меня будет совсем иначе, по-настоящему, это будет совсем другой трамвай, он будет уметь летать!“ – думал я.

Я был просто счастлив, и рад новой жизни, облезлой квартире, своему верному компьютеру, на котором я начинал делать странные вещи, те, что потом вдруг неожиданно для всех и, прежде всего, для меня самого окажутся столь востребованными во всем мире. И мир перевернется вокруг, сменятся города и страны, откроются двери, о которых невозможно было и мечтать… другая жизнь, другое все… Вот только почему, оказываясь вновь в этом городе, приезжая в него из Лондона, Мальты, Мадейры, я частенько прихожу к этому старому дому, чтобы взглянуть на тот дворик, на тот подъезд, на то окно, за которым все начиналось?

Прогноз был лаконичен. Жара. Навсегда. Южный Город методично выживал меня из себя, избавлялся от чуждого себе субъекта. Видимо, моя органичная нелюбовь к нему была в высшей степени взаимной. Денег в начале новой жизни оказалось в обрез, но я купил кондиционер, самый дешевый, практически на последние деньги. Я отказался от бесплатной доставки вечером и предпочел тащить своего увесистого Спасителя на себе.

Я был по-настоящему счастлив, сидя за компьютером в непривычной спасительной прохладе, занимаясь увлекшими меня делами. Моя женщина что-то делала на кухне: должна была прийти в гости ее подруга. Еще совсем недавно они учились вместе.

Все было хорошо, просто замечательно хорошо. Настолько хорошо, что я почти искренне не замечал, что моя избранница умом особенно не блещет, и в разговорах больше молчит.

Я видел, что она регулярно пьет какие-то таблетки, которые хранит в кошельке, и поинтересовался, что это. „Витаминки“, – сказала она. И я почувствовал, что она соврала.

У меня был соблазн залезть в кошелек, посмотреть, что там за таблетки, но это же так позорно лазить в чужой кошелек. Предпочел остаться в неведении, не открывать ту правду, которая может разрушить мой столь долгожданный и столь хрупкий воздушный замок счастливой жизни.

Мы стали жить вместе после того, как она мне рассказала душещипательную историю о том, как некогда приютившая ее женщина вдруг выгнала ее на улицу. Я просто не мог ее не спасти, и она благодарила меня и, поблагодарив, снова говорила какое-то очередное „дай“. Она искренне верила, что все в этом мире ей должны помогать, принимала это как должное. Благодарность ее была не более чем ритуалом, за которым следовало новое „дай!“ – и так без конца. Я умилялся тому, что помогаю такой милой и такой беспомощной девочке, поселил ее у себя, заботился о ней. Когда узнал о том, что та женщина, у которой она жила бесплатно, ее вовсе не выгоняла, а, напротив, переживает, как дела у бедняжки и где она живет, то опять предпочел не заметить этой Счастье в неведении – легкое счастье, но расплата за него слишком велика.

Все эти понимания и откровения пришли потом. А тогда раздался стук в дверь: звонка в моем райском логове тоже не было. „Вот, познакомься, это Оля“, – я слышал уже о ней, но видел впервые. Высокая стройная девушка, пронзительные и цепляющие карие глаза, приятная естественная улыбка, легкая летняя одежда. Есть у жары одно-единственное положительное свойство – располагает она девушек к коротким юбкам и легким прозрачным одеждам. Впрочем, я не особо помню, что было на ней в тот день надето… Что-то довольно откровенное, подчеркивающее ее отличную фигуру. Запал я больше на глаза, на ее улыбку. Пресловутая искра проскочила сразу и продолжала искриться и искриться.

Я как-то странно замялся, не находя, что сказать, не нашел ничего лучшего как, кивнув на кондиционер, похвастаться покупкой. „А зачем? – удивилась она. – Я тепло люблю“.

Прошло несколько лет. В делах был невероятный взлет, я, что называется, попал в струю, первую волну Интернета, и хотя делал феерические ошибки, волна удачи несла меня наверх, в чем-то даже вопреки моему желанию.

Судьба тем временем, видимо, решила устроить мне полноценное шоу.

1998 многим запомнился как год, разрушительный. Вокруг меня у всех все плохо, а я, напротив, взлетаю в какие-то заоблачные, как мне казалось, дали. И вот она, первая поездка за границу, и еще раз… Надо же, а я ведь могу позволить себе лететь бизнес– классом и остановиться в отличном пятизвездочном отеле! И могу сделать это снова и снова. Моя несбыточная мечта о путешествиях по миру внезапно стала вполне реальной и доступной. И я упивался этим счастьем.

И вот насколько все феерично взлетало наверх в делах, настолько ужасно все падало в личной жизни. С Милой мне было хорошо поначалу на контрасте с предыдущим гнетущим опытом. Уже было невозможно не замечать ее ограниченности, убогости и тугодумия. Она по-прежнему была глубоко несчастна, но выпавший из гнезда птенец стремительно обретал силу и уверенно садился на шею и требовал-требовал-требовал.

Я рассказывал ей о своих делах, о своих успехах. Мне всегда рисовалась идиллическая картина, когда женщина интересуется делом своего мужчины, поддерживает его, вдохновляет на новые высоты. Я пытаюсь объяснить ей, чем занимаюсь этот год, стараюсь изо всех сил, упрощаю, потому как вижу, что она банально не понимает. Совсем скоро она не выдерживает и обрывает меня тем единственным вопросом, который будет искренне интересовать ее всю жизнь: „А сколько у НАС теперь будет денег?“

К слову сказать, про „денег“ и „у нас“: работать, конечно же, такая несчастная женщина не могла в принципе. Я, наконец, начал замечать множество неприятных моментов. Она в своих все нарастающих требованиях уже не умиляла, как раньше, иллюзия таяла, как дым, и, видимо, она это почувствовала. Почувствовала и использовала традиционный женский прием… И вот она „радостная“ новость: „У нас будет ребенок“.

Потом во время беременности открылась тайна тех таблеток из кошелька: у нее была крайне неприятная болезнь, которую она от меня скрыла и которая проявилась во всей своей красе во время беременности. От случайных женщин получаются случайные дети. Хуже того, они частенько наследуют и их ум, и их болезни…

Я нередко вспоминал Ольгу. Это была мимолетная встреча несколько лет назад. Каким-то причудливым образом она жила в моей памяти и умирать не собиралась. И вот я снова в Южном Городе. Я набирал ее номер, я его помнил. Собственно говоря, я не знал, зачем ей звонил. Что хотел сказать? Ведь если так подумать, сказать ей мне было нечего. И что ожидал услышать в ответ? Видимо, просто иррациональное желание вновь увидеть ее, увидеть просто так, без каких-то целей и планов, победило. Трубку взяла Ольга, и я ее сразу узнал. Узнала меня и она.

Предложил ей встретиться, девушка согласилась. Я пришел на полчаса раньше. В некотором удалении от места встречи был маленький скверик, и я решил подождать Ольгу там, размышляя, каким будет это странное свидание, что оно принесет? Я хотел ее видеть, но для чего? До назначенного времени оставалось еще минут 15, когда я вдруг ее приметил. Ольга тоже пришла раньше и тоже нашла этот скверик, чтобы скоротать время, да и не дело девушке стоять и ждать мужчину. Она заметно нервничала, садиться на лавочку, как я, не стала, прохаживалась туда-сюда. „Девушка, вы кого-то ждете?“, – она от неожиданности встрепенулась, хотела что-то сказать, но запнулась, осознав, что я все понял. Ольга смутилась на секунду, залившись румянцем, а потом мы вместе рассмеялись, и смех частично снял напряжение.

Был вечер, были вино и трапеза, мы болтали обо всем, но по-настоящему расслабиться она так и не смогла, напряжение висело в воздухе. В самом начале разговора она выпалила, что у нее есть парень и что встречаться нам не следовало и все в таком духе. Я рассказывал ей какие-то забавные случаи из своей жизни, но она оставалась напряженной. Однако напряжение это только усиливало висевшую в воздухе недосказанность. Вечер прошел и ничего не изменил в наших жизнях…

Ужасная колымага, гордо именуемая такси, везла нас к ее дому. Конечно же, я взялся ее проводить. Она сидела совсем рядом, такая близкая и такая далекая, и мне хотелось, чтобы этот раздолбанный „жигуленок“ так бы ехал и ехал. Но все заканчивается, и вот мы у ее дома. „Я должна идти, спасибо тебе“, – выпалила Ольга и молнией исчезла в подъезде. Ни догонять, ни звонить на следующий день я ей не стал.

Прошло еще несколько лет. Я по-прежнему вспоминал ее. Не сказать, что во мне жило желание ее найти, разыскать, добиться… И даже дело не в том отказе. Я его даже не воспринимал как отказ. Я чувствовал Ольгин интерес ко мне, понимал, что все взаимно. Скорее она вспоминалась, как некая отдушина, как символ чего-то светлого, беспроблемного, радостного, всего того, что могло бы быть, но никогда не будет. А дома тем временем начинался настоящий „дурдом“… Болезнь жены раскрылась во всей красе.

Не постеснялся бы порыться в кошельке и выяснить, что за таблетки, не испортил бы себе жизнь с нелюбимой женщиной. А ведь тогда философствовал: как это, променять женщину на ее подругу… Может, ну, ее эту мораль, если она мешает счастью…»

Взгляд психологов на историю:

Эмоциональные люди чувствуют любые недоговоренности и реагируют на них, часто раздувая до необъятных размеров. Так и произошло с Виталием в отношения с женой и с девушкой Ольгой.

Когда у Виталия была страсть к Миле, которая стала его женой, то он предпочитал видеть в ней только хорошее. Он чувствовал, что есть неприятная информация, но не хотел думать о ней. Он предпочел не обращать внимание на таблетки, которые принимала Мила. Решил не реагировать на факт, что Мила соврала ему о женщине, у которой жила раньше. Когда были чувства, Виталий игнорировал то, что Мила ограниченный человек, с которым не о чем говорить. Страсть – это одно из ярких выражений чувств. Она означает порыв, увлечение, ориентацию всех стремлений и сил человека в одном направлении, чтобы достичь цели. Страсть мешает объективной оценке предмета вашего увлечения. Виталию хотелось, чтобы рядом с ним была женщина, понимающая его. Мила не отвечала требованиям Виталия, но он все равно оставил ее в своей жизни.

Сначала Виталий не придавал значения тому, что Миле не интересна его работа и его дела. Как только страсть начала угасать, Мила стала приобретать совершенного другой образ в глазах Виталия. Из нежного беззащитного птенца она превратилась в хищницу, которую интересуют только деньги.

На фоне таких неоднозначных отношений с Милой появляется Ольга. В воображении Виталия она предстала как яркая противоположность Миле. Появились желание и интерес к ней. Реальная встреча с Ольгой была прекрасным видением. Отдаленность девушки только увеличивала ее обаяние и притягательность для Виталия. Потом состоялась следующая встреча, которая ни к чему не привела. Одно дело представлять то, что может быть, и другое – иметь это в реальности. Ольга не проявила явного интереса к Виталию, и роман так и не состоялся.

Будучи очень эмоциональным человеком, Виталий размышляет о том, что считается в обществе аморальным, неэтичным, непорядочным. Для него остается открытым вопрос, насколько человеку мешают морально-этические нормы и всегда ли им нужно следовать? Если бы не общепринятая мораль, то отношения с Ольгой стали бы более интересными и яркими, чем с Милой.

Личные отношения всегда связаны не только с моралью, но и с настроением и эмоциями, а они непредсказуемы. Для эмоциональных людей то, в каком состоянии и настроении они находятся, часто является определяющим. Они принимают решения и совершают поступки под влиянием чувств. Некоторые мысли и чувства настолько сильны, что, стараясь от них избавиться, люди только усиливают их, и в итоге они превращаются в подлинное наваждение. Подавление чувств приводит к серьезным проблемам, так как они имеют тесную связь с нашим телом, вызывая в нем напряжение. Эмоции нельзя копить в себе, их нужно выражать, но выражать конструктивно.

Если эмоции управляют людьми, а не люди эмоциями, то влияние эмоций может разрушать как самого человек, так и отношения. Если вы не контролируете свои чувства, то возьмите себе за правило не принимать решения молниеносно. Это касается как каких-то незначительных моментов вашей жизни, так и серьезных вопросов. Сделайте перерыв, успокойтесь, все тщательно обдумайте и только потом действуйте. Запретите непредсказуемому эмоциональному настроению портить вашу жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.