Глава 59

Глава 59

8 декабря 1999 года Деметра Эмильена Валенсия родила девочку 53 см, 3180 г. Это было в 05.50 ч. утра. Вскоре к ней в роддом приехал муж. Говорили они через окно.

— На кого похожа? — спросил муж.

— На тебя, любовь моя. Даже обидно. Ничего моего не взяла.

Декьярро погрустнел. Он мечтал, что дочка будет походить на мать. На второй день Декьярро разрешили встретиться с женой.

— Валенсия, вниз!

— Ага, иду. Так и не смогла уснуть.

— Так теперь-то что спать? Теперь уж к тебе пришли, — ответила Хельга, соседка по палате.

В заключение встречи с Декьярро Деметра попросила:

— Ближе подвинься, я что-то скажу.

— Нет. Я понял, что ты хочешь сказать.

— Да ты не можешь этого знать. Ты не то подумал! Ну, что ты подумал?

— Ну, губы…

— Нет, совсем не это.

— Не надо все равно. Тут все прямо набрасываются друг на друга, обнимаются… Я так не могу. Я стесняюсь.

— Почему?

— Я дикий вообще.

— Дикий?!

— Да, — он засмеялся.

— Вот домой приедешь и мы наверстаем упущенное.

И тут она подумала: «Да, тяжелый случай! Видно, самое откровенное его признание уже было: тогда, в горах он велел мне переспать с Дарио в кустах. А недавно заявил, что она всегда без него плохо спит. Да, мужчина никогда не позволит себе выглядеть смешным. Даже Декьярро. Это очень грустно».

На 8 день Деметру с дочерью выписали. Гинеколог ей выписала больничный лист и декретный отпуск до 6 марта. Они с Декьярро купили все детские вещи, кроме зимнего комбинезона. Деметра никак не могла найти исключительный.

— Все такое красивое! — восхищалась Деметра ежесекундно.

Когда они приехали домой, Деметра все время перебирала детские вещи. А муж спросил:

— И чем Вы занимались в палате?

— Да все говорили о родах, проблемах беременности и боли. Смертная тоска. И о том, как ухаживают за мужьями. Носят им кофе в постель и готовят обед из трех блюд. Надеюсь, ты не считаешь, что если я этого не делаю, ты обделен моим вниманием?

— У кого как получится. Лично мне это совершенно не нужно.

— Ну, вот я и стала мамой. У моей и твоей мамы теперь есть первая внучка от меня.

— Пандора назовешь?

— Да.

Она рассматривала дочку. Она до нелепости походила на Декьярро: ротик, губы, носик, глазки, волосы лохматые — вся в отца. От Деметры были только рыже-золотистые брови и ямочка. Но ямочка, скорее всего, исчезнет. Очень невыразительная. Фигура — неизвестно, чья. Наверное, Декьярро.

— Она почему-то упорно не открывает глазки. Они мутновато-синие.

Деметра ее сфотографировала без вспышки. Она не испугалась. Еще она постоянно хмурилась, открывала ротик и высовывала язычок.

13 февраля Пандору крестили. Крестным отцом стал Дарио, а крестной мамой — Мэри, подруга Деметры. У Пандоры была 2 группа крови (как у Деметры), ямочка и карие глаза. Все остальное — папино. А Дарио не уехал. Он решил остаться еще на год. Деметра перешла на 2 курс. Учиться на 2 курсе было лучше и проще. Начались специальные предметы. И время бежало незаметно. С дочкой сидела свекровь. А Дарио всю первую неделю 2 курса Деметры ее полностью игнорировал. Но встречался буквально везде: и в коридоре, и у деканата. И не смотрел. Просто делал вид, что ее нет. Типа она пустое место. И так постоянно. Деметра, конечно, обиделась. Но потом Дарио начал вновь с ней мириться. И не замечать, что она к нему равнодушна. Деметра увидела его в коридоре в новой рубашке (впереди — голубые полоски, а сзади — чисто белая) — красивой. И он в ответ на ее приветствие поздоровался одновременно, интимно и так посмотрел! В последний раз Деметра видела у него такой взгляд, когда он ее впервые поцеловал.

«Похоже, Кьярро никогда не ошибается. Сказал же он, что Дарио захочет большего. И был прав. С тех пор Дарио чего-то хочет и хочет. Прямо прорвало его. Так и тянет на сладенькое. Меня это уже пугает. Взгляд очень нежный, ласковый и проникновенный. И голос прозвучал, как музыка».

Деметра зашла вслед за ним в преподавательскую и спросила:

— А Джульетты нет?

— Она вышла куда-то. Хочешь, подожди ее здесь, — поспешно-просяще, увидев, что Деметра собралась уходить.

«Надо же! Удивил! Какое великодушие!»

Дальше было еще чище. Он решил поинтересоваться, как у нее дела.

— Ну, как на новом курсе? — живо, с явным участием.

«Почему это на новом? Вроде все через это проходят! Но на то он и Дарио… большой оригинал! Отличная компания… от других. Не такой, как все. Ты скучаешь по мне на 1 курсе, ведь я перешла на 2! Я ведь — украшение 1 курса, сам однажды признался мне в этом».

— Классно! — с чувством ответила Деметра, удовлетворенно-счастливо, смотрела на стену.

— Это хорошо, — грустно, убито, опустив голову.

«Читай: это очень плохо. Это уже даже не ложь, а прост о знак вежливости плюс нежелание признать, что тебе без меня плохо. Или ты боишься? Я не кусаюсь. Только дома, наедине с мужем. Тебе не грозит им стать. Да ладно тебе! Я хоть и не скучаю, но тоже рада тебя видеть… почти всегда. И ты должен быть счастлив».

— Деми, ты побудь тут — я сейчас вернусь.

Когда выяснилось, зачем он пошел, Деметра была приятно удивлена.

— Джульетта, там к тебе Деми пришла.

«Господи, боже мой! Ради меня… Да что ты! Ну, не надо! Да ладно тебе! Я же… загоржусь. Что делать-то будешь? Чертовски красивое имя у тебя, Дарио. Даже завидно».

Вот каким галантным кавалером оказался Дарио. Джентльмен просто. Который, как известно, проводит даму, если боится идти один.

«В-общем то, я давно это подозревала, но теперь убедилась воочию. И все ради меня. Так всегда и бывает. Видит, чуть ли не каждый день, а потом человек исчезает, а воспоминания остаются. Грустные, щемящие сердце, волшебные. Прекрасные воспоминания. О любви. Что имеем — не храним…»

В последующие дни было еще интереснее. Заходит Деметра как-то к Джульетте, а у входа в музей у окна стоит Дарио. В клетчатой рубашке. И с кем-то. Увидел. Вид дикий. Опять!

— Здравствуйте. Мистер Элисиано, а Джульетта там?

— Нет.

— А Декьярро?

— Откуда я знаю?! — вздрагивая.

«Боже мой! Да что же это такое? Я что, такая страшная? А кто знает? Мой муж мимо тебя, что ли, проскочил? Невидимка, значит».

Декьярро был там. В окружении студентов. Деметра принесла Джульетте конфеты с дня рождения Декьярро.

— Угощайся. Конфеты тебе принесла.

— Спасибо. В честь чего?

— У мужа день рождения было вчера.

— А-а! У нас вечером банкет. Декану Паоло Арментарису 50 лет.

— Я знаю.

— Декьярро-то идет твой?

— Да.

— Мы все идем.

— Хорошо Вам посидеть. Ну, я пошла. Передашь Дарио конфеты. Скажешь, что это от меня.

— Да ты сама ему передай. Дождись его.

— Да что-то долго его ждать.

— Ничего, подожди. Лично в руки ему отдашь. Он обрадуется.

— Правда? Ну, ладно.

Декьярро в это время сидел за своим столом, отвернувшись. Деметре было обидно, что он ее не замечает. Подошел Дарио.

— Здравствуй, Деми.

— Здравствуй, Дарио. Подойди сюда.

— Что случилось?

— Ну, сразу уж случилось! Какие Вы, мужчины, паникеры! Я тебе конфеты принесла. Угощайся. Специально для тебя!

— Сейчас приду. Убери их пока подальше, — тихо, испуганно, оглядываясь на ее мужа.

И сбежал.

— «Нет, я точно страшная! Как смертный грех! Иначе, зачем так реагировать на мое присутствие? Или это он испугался моей заботы и ласки из-за моего мужа? Я же просто так, Дарио! Ведь я же добрая!»

Декьярро — ноль внимания. Будто не слышит.

В другой раз приходит Деметра в преподавательскую, а у входа сидит Дарио на стуле. Здоровается. Вокруг — куча мужиков. Деметра пугается и не отвечает. Дарио в белой футболке — поло и улыбается очень весело. Деметра ждала, когда Джульетта обернется и ее заметит.

— Господи! Ты как привидение!

Деметра была в белой блузке с красными цветами и серых брюках. Джульетта вышла. Деметра села на ее стул. И тут ее ждала всенародная любовь кумира миллионов! Дарио пристально посмотрел на Деметру, прямо в упор и ехидно-весело произнес:

— Как она тебя! Ничего, с нами она еще хуже обращается!

И засмеялся. Деметра нервно улыбнулась. И промолчала. Но это было всего лишь начало. Хочешь большой и чистой любви? Объятия и юмор нашего героя Дарио ждут тебя!

Зашла Джульетта. Деметра уступила ей место. И встала у сейфа. Не тут-то было!

— Виктор, тебе не стыдно? Ты, мужчина, сидишь, а женщина стоит! Встань! Уступи место!

— Не надо. Я постою, — попыталась Деметра возразить.

Виктор встал и отошел.

— Садись, — предложил он.

— Я постою.

— Садись, кому говорю! Что я, зря тебе место уступал? — будто рассердился Дарио.

Тут и Джульетта потребовала, чтобы Деметра села.

«Ладно, ладно… Выставили меня на посмешище! Женщина не я, а твоя задница!»

Итак, Деметра села. Виктор обиженно спросил Дарио:

— А что ты сам место не уступил?

«Так неудобно было бы сидеть напротив и строить мне глазки».

— Боюсь, что совсем старый стал. Задница к стулу прилипла, — смеется.

— Меня уже пора хоронить. Могила почти 40-летнего старика, — серьезно.

«Переживает из-за возраста, что ли? Напрасно! Но это удел всех мужчин. Боятся умереть».

Дарио все время смеялся и не забывал строить глазки. Взгляд вообще не отводил. Будто боялся, что Деметра исчезнет. Испарится. Наслаждался каждым доступным мгновением.

«Что он к этому Виктору прицепился?» — думала Деметра.

«Ничего себе, как он умеет повышать голос! И ценит свой труд. Ишь ты, старался! Место уступал! Маньяки-то существуют, оказывается!»

Даже когда пришла преподаватель Инна Сэфрон. Он смотрел мимо нее на Деметру. Она над ним еще посмеялась. Он это заметил, обиделся, но сдержался. Но добило ее следующее его заявление:

— Декьярро твой («Да, он мой и что?»), Деми, сегодня экзамен принимал. Письменно. Такой оригинал!

«А ты нет?»

— Собрал потом все работы и проверил. Легко!

Короче, посмеялся над ним, как мог. Позже он ушел. Когда Деметра приходила в очередной раз, он подкрался сзади и прошептал ей в ухо: «Деми идет!» Деми против воли почувствовала, какой он сексуальный. Ей казалось, что он догадывается, о чем она думает. Когда она увидела его на шкафу, он смутился.

«Чего ради? Что, я не видела мужчин на шкафу?»

Через год, 15 декабря, Дарио все-таки уехал. Деметра и Декьярро провожали его в аэропорту.

— Счастья тебе, любовь моя, — нежно и чувственно прощался с Деми Дарио.

— Конечно, ты его уже нашла.

— Все-таки выбрал Рим, — улыбнулась Деми.

— Это город, о котором ты мечтала.

— Навестить тебя как-нибудь? — предложила она просто из вежливости.

— Конечно, нет, — он улыбнулся.

— Всерьез решил вычеркнуть меня из своего сердца?

— Непременно. Ты так и останешься мечтой, Деми. Глупой и дерзкой. И не твоя это вина, что ты не хочешь быть со мной.

— Чья же? — улыбнулась Деметра.

Даже в минуту расставания он рисовался.

— Декьярро, конечно же. Зачем все это? Зачем мы с тобой встретились? Возьми вот это. Прочтешь, когда я сяду на самолет. Раньше не читай. Еще начнешь меня жалеть, и я не смогу улететь, — он протянул ей лист бумаги со стихотворением.

Объявили рейс на Рим. Дарио хотел идти, попытался отнять у нее свою руку, но она вдруг спросила:

— Когда-нибудь вернешься?

— Никогда. Я же обещал.

— Мы не можем так… расстаться.

— А так? — он вдруг обнял ее, прижал к себе и легко поцеловал в губы.

Она не нашла в себе сил отстраниться. Декьярро испытал такую жгучую боль, что отвернулся. Но он понимал, что Дарио больнее в 1000 раз. Он теперь всегда будет одинок. И никто в целом мире не сможет для него сравниться с первой безответной любовью.

Они посадили Дарио на самолет, сели в машину и уехали. А Деметра прочла стихотворение:

 «Прощание с любовью»

 Август 2012 г.

 Если Господу я открылся,

 У любви широки берега!

 И зачем я однажды влюбился?

 Ты по-прежнему мне дорога!

 Если сердце любить не умеет,

 Не умеет терпеть и страдать,

 Не становится с годами умнее —

 Мне приходится уезжать.

 Я люблю тебя в одиночестве.

 Так и будет. Пророчил твой муж.

 Убеждаюсь в его пророчестве

 И признаться тебе боюсь:

 «Только крадеными поцелуями

 Я довольствуюсь… иногда.

 Умираю. Улетаю в Рим.

 Я люблю тебя. Навсегда».

Деметра зарыдала. Декьярро очень испугался.

— Что с тобой?! Это из-за него, да?!

— Мне надо было его остановить! Он не сумеет… жить без меня. Что я наделала?!

Декьярро забрал у нее стихотворение и прочел.

— Ты сейчас скажешь, что он сам, один во всем виноват! Но это неправда! Я тоже во многом виновата.

— Мне нечего тебе возразить, Деми. Не стоит так убиваться, любимая, — он остановил машину и обнял ее.

Долгое время Де метра еще скучала. А потом ее целиком и полностью отвлекли заботы об издательском доме, муже и студенческая жизнь.