Глава 3

Глава 3

Вечером, в 11 часу, когда Тиаго уехал, ободренный поцелуями невесты и рукопожатием Декьярро, а Пандора уже спала, Декьярро спросил жену, как бы между прочим:

— Как тебе молодой человек? То, что он красив — это я уже и так понял. Совершенно необязательно было высказывать свои мысли вслух!

— Кьярро, Кьярро! Нет никого красивее тебя в целом мире! Удивительно, как я не замечала этого раньше? Когда ты ревнуешь, твое лицо — чудо!

— И все же? Что ты о нем думаешь?

— Я думаю, что он совершенно правильно тебя боится до смерти, любимый.

— Ты говорила, что я красивый, а не страшный.

— Ты слишком любишь Пандору. Да, он совершил грех — переспал с ней до свадьбы, но он не собирается уходить от ответственности.

— Надо же, какое благородство! Жениться собрался! Ему, мне кажется, это бы и в голову не пришло предложить, если бы не она. Ты так не думаешь?

— Думаю. И все равно у него есть оправдание. Молодость.

— Ах, да! Как у твоего Джо.

— Забудь ты о Джо!

— Забуду. Когда он исчезнет из твоей жизни.

— Долго придется ждать.

— Джо уже давно женат. И при этом он несчастен, ведь его жена — не ты! Когда он рядом с тобой, он забывает о своем неудачном браке и что мир существует. Для него в эту минуту есть только ты.

— Очень красиво звучит, любимый, но я бы подвергла твои слова сомнению. Когда на любовь не отвечают, она рано или поздно меркнет перед суровой действительностью. Но оставим Джо, поговорим о нашей дочери. Мне кажется, она уже почти любит его.

— Самое обидное для меня в этом то, что мне пришлось приложить столько сил, потратить годы, чтобы получить твое ответное признание в любви… А этот получил все просто так, за то лишь, что не устраивает в квартире бедлам. Разве это справедливо?

— Справедливо то, любимый мой, что наша дочь нашла, наконец, родственную душу. Совет им да любовь, как говорится, пусть будут счастливы!

— Посмотрим еще, как посмотрит на всю эту ситуацию его отец.

— Да он будет счастлив, что так удачно удалось пристроить сына. Но вот его жена… Скорее всего, она более щепетильна в этих вопросах, чем ты. Свекрови обычно мечтают не о невестке, а об ангеле, излучающем божественный свет.

— Флоренсия — испанка.

— Ты ее видел? — сразу заинтересовалась жена.

— Да, несколько раз.

— Красивая, да? — Деметра сама не знала, почему в ней вдруг вспыхнула ревность.

— Смуглая испанка, — пожал плечами Декьярро.

— Тиаго похож на нее?

— Не знаю. Он похож на самого себя. Тюфяк какой-то. И что Пандора в нем нашла?

— Может быть, свой идеал? — предположила Деми.

— Что?! Я сам спрошу у нее об этом.

— Тебе может не понравиться ее ответ, — заметила жена.

Но Декьярро все-таки задал этот вопрос своей дочери. И получил ответ:

— Тиаго — аккуратист до мозга костей. Если я скажу тебе, что именно такого парня я искала — я солгу. Правильнее будет сказать, что я и не подозревала о существовании таких парней. Но если он есть, почему бы им не воспользоваться?

— Ты говоришь, как я. В молодости я те же вещи говорил твоей матери.

— Мама красивая. Я не такая. Но Тиаго сказал: сексуальная. У меня, утверждает, от тебя сносит крышу.

— Он очень грубо тебя хочет.

— А ты разве не хотел маму?

— какие откровенные вопросы ты задаешь! — поразился Декьярро.

— Конечно, я хотел, чтобы она стала моей женой.

— Угу. Немедленно. Сию минуту. Я говорю о сексе. Это потому ты хотел жениться, что она не давала тебе просто так?

— Пандора! — возмутился отец.

— Почему все люди обижаются на правду? Я знаю мамины принципы и убеждения. Увы, не могу похвастаться столь твердым характером. Тебе, папа, повезло с мамой. Я не смогла отказать Тиаго. Когда я его поцеловала, он так на меня посмотрел страстно, что я решила: «Все! Мой!»

— Избавь меня от подробностей, уж будь так добра, — поморщился отец.

— Папа, ты такой ревнивый! Наверное, маме ты совсем житья не даешь.

— У мамы твоей есть бессменный поклонник, красивый, умеющий говорить то, что приятно слышать, одним словом, неограненный алмаз Дарио.

— Дарио? Я о нем слышала.

— Мама о нем рассказывала? — насторожился отец.

— Нет. Я как-то слышала, как Вы спорили и в споре ты упоминал его имя. Где он сейчас?

— Уехал в Италию в тот год, когда ты родилась. Оставил твоей маме трогательное стихотворение, чтобы она, не дай бог, не забыла о его существовании!

Пандора рассмеялась.

— Попроси это стихотворение у своей мамы. Она, наверняка, хранит его в копилке женских секретов. Женщины всегда хранят всякую чушь.

— Согласна с тобой. А мужчины всегда ворчат. И не хранят ничего лишь потому, что в голове у них пусто, ибо там ничего не помещается. Это про Вас говорит: одна извилина, да и та прямая.

— Между прочим, ты меня обижаешь.

— А ты обижаешь женщин. Но важнее всего то, что ты обижаешь маму.

— А ты ее любишь?

— Очень я ее люблю.

— А меня?

— И тебя люблю.

— Меньше, чем ее. Все понятно.

— Мама же вышла за тебя замуж, а не за Дарио.

— Но она любила его.

— И ты не можешь простить ей то, что не тебе первому она посвятила свое сердце.

— Это был Серджо, наш домработник.

— Что, серьезно? — удивилась Пандора, вспоминая то, что Серджо до сих пор не женат и что он всегда подчеркнуто любезен с ее матерью.

— Неужели твоя мама и об этом тебе не говорила?

— Нет.

— Странно, — серьезно задумался Декьярро.

— А мне не странно. Моя мама тебя безумно любит и ее не волнует ее прошлое.

«И психологи говорят то же самое в таких ситуациях» — подумал Декьярро.

— Если уж говорить о равенстве полов и о том, что справедливо, а что нет, у тебя было больше женщин.

— Я их не любил и не спал с ними.

— Мама тоже не спала ни с кем до тебя.

— Но она любила и Серджо, и Дарио! — возразил Декьярро.

— Если для мужчин не так важна любовь, как секс, почему тебя так волнуют чувства мамы? — улыбнулась Пандора.

— Я люблю ее. Когда мужчина женщину любит, ему хочется быть для нее единственным.

— Моему Тиаго, выходит, повезло, — усмехнулась Пандора.

— Да, везучий он. Судьба ему все преподнесла на блюдечке: и хорошую работу, и квартиру, и тебя даже.

— Квартиру он сам купил.

— Ой-ой, и ты в это веришь?

— Ну, ты же сам купил квартиру!

— Да. Я — другое дело. Я — совершенство во всех отношениях!

— А мама знает? — рассмеялась весело Пандора.

— Она… догадывается, — угрюмо буркнул Декьярро.

— Вот в чем секрет Вашего счастливого брака!

— И в чем же?

— В твоем умении казаться идеальным для мамы. Это так?

— Да. Я разработал целую стратегию, чтобы покорить твою маму.

— Ого! Итак, тебе завидно, что я у Тиаго — первая.

— Скорее, я ревную. Ты моя дочь. А он несовершенен.

— А ты — да.

— Да.

— Но все-таки, для твоего успокоения скажу, что у Тиаго есть существенный недостаток: он ревнив. Он строго-настрого запретил мне общаться с другими мужчинами.

— Я, наоборот, разрешал твоей маме все. И это тоже.

— И как это вышло на практике? Знаю, в теории звучало потрясающе. Но теория и практика несколько различны.

Декьярро словно услышал себя со стороны. Его дочь, несомненно, талантливый психолог. И если начать развивать этот талант, кто знает, что может получиться?

— На практике я вскоре не выдержал столь тесного общения твоей мамы с Дарио, с Джо… многими другими…

— Богатая у мамы личная жизнь, — заметила Пандора.

— Так что ты ей сказал?

— Чтоб она не смела завязывать галстук своему менеджеру, Джо.

— Представляю, как это смотрелось со стороны! Она, наверное, смеялась?

— Умирала от смеха. А откуда ты знаешь?

— Да потому, что это с самого начала смешно и нелепо, папа! Кто же разрешает любимой женщине вести себя так, как ей хочется? Это глупо.

— Она так не считает.

— Ох, папа, боюсь, ты ошибаешься. Считает уже лет 20, не меньше, я тебя уверяю.

— Почему же молчала?

— Она тебя любит. Зачем обижать того, кого любишь? На это способны только лишь Вы — мужчины. А мой Тиаго подумал, что ты собираешься меня либо убить, либо читать мораль ночь напролет.

— Читать мораль тебе уже бесполезно, так как ты выходишь замуж за этого бесполезного во всех смыслах парня.

— Он полезен уже хотя бы тем, что сын твоего приятеля.

— У меня не было мечты с ним породниться. Я просто был не против, чтобы Вы с Тиаго пообщались. У Вас с ним одно хобби: чистота. А так к нам в дом явится еще один красивый мужчина, вот и все.

— Отец Тиаго красив? — удивилась Пандора.

— Да, очень. Тиаго похож на него. Довольна?

— Да мне просто интересно, — пожала плечами Пандора.

— Твоя мама реагирует на всех красивых мужчин и тут же в них влюбляется, и ты такая же.

— Я влюбилась только в Тиаго. Все остальные мне безразличны. То же самое могу сказать и о маме, поскольку она терпит тебя вот уже 19 лет.

— Я такой невыносимый? — ужаснулся Декьярро.

— Да, иногда. Я пойду в университет. Спроси у мамы, что она о тебе думает.

— Да я уже боюсь, что ничего хорошего.

— Не будь пессимистом. Удачи, папа! — и она убежала.

А Декьярро вечером, в постели, решил прицепиться к жене. Если мужчина достает жену дурацкими вопросами, он ее точно боготворит.

— Дорогая, а ты считаешь меня умным или глупым? — осторожно начал Декьярро.

В ответ на такой вопрос он, естественно, ожидал услышать комплименты его уму, образованию, а, заодно, внешности, характеру и человеческим качествам. Но жена сказала правду, которая неприятно его поразила.

— В некоторых случаях у тебя достаточно здравого смысла, но в других, жизненно важных ситуациях ты — полный профан.

— Это в каких же это? — только и смог он спросить, безуспешно пытаясь притвориться мудрым мужчиной, готовым принять удары судьбы.

А Деметра именно ударила его в самое сердце. Любая женщина на первое место из положительных качеств мужчины ставит именно ум, а не что-то другое. Не такова была Деметра. Ум холоден для сердца и души, она вообще четко не могла понять, что это такое, поэтому она превыше всего ставила доброту, скромность и порядочность. Всего этого, особенно первого и последнего, было у Декьярро в избытке.

— В семейных отношениях ты совершенно ничего не смыслишь.

— Почему это?

— Зачем ты посоветовал Пандоре спросить у меня, где я храню стихотворение Дарио и храню ли я его вообще?

— Я к нему ревную.

— Так сильно, что забываешь о приличиях? Нашей дочери совсем необязательно знать о существовании Дарио. Представь себе хоть на минуту, что теперь и она будет задавать вопросы о нем. Считаешь, мне твоего занудства мало?

— Она сама о нем спросила. Говорит, слышала, как я упоминал его имя в споре.

— Да скоро в космосе будут инопланетяне знать, как ты ненавидишь Дарио!

— А в начале нашего знакомства ты уверяла, что моя ревность тебе никогда не надоест, — грустно улыбнулся он.

— Мне она и не надоела, но я не хочу, чтобы наша дочь подумала, что ты — зануда.

— Именно это она мне и сказала сегодня утром. И еще утверждала, что я своими подозрениями тебя обижаю. Это так?

— Нет. Ты не способен обидеть, Кьярро. Но абсолютно точно способен довести до ручки.

— Ты очень добра ко мне, любимая. Ты действительно считаешь, что когда я разрешал тебе общаться с мужчинами, я вел себя глупо?

— Пандора тебе сказала?

— Да.

— Она чересчур расчетливая для своих лет. Неприятно признавать, но в этом она — твоя точная копия.

— Я, получается, расчетливый?

— Да, Кьярро. Но в отношении меня ты все правильно рассчитал: я в тебя влюбилась без памяти. Я и сейчас тебя люблю.

— Но считаешь меня глупцом, — подытожил Декьярро.

— Вовсе нет. Я повторяю: ты обычный человек. Для всех остальных. Но совсем другое дело для меня.

— И кто я для тебя? — затаив дыхание, спросил муж.

— Ты — чудо, — разве ты еще до сих пор этого не понял?

— Не верится как-то. И, кстати: женщинам нравятся умные мужчины. Я, как выяснилось, к ним не отношусь.

— Мне нравятся добрые, искренние, честные, порядочные, справедливые, скромные. У тебя все эти качества присутствуют.

— Я обманул тебя…

— Всего один-единственный раз. Это было потрясающе! Ты же сам сказал, что у тебя не было другого выхода.

— Был. Уступить тебя Дарио и коротать свою жизнь в одиночестве.

— Я бы не осталась с Дарио ни за что на свете.

— Он умеет убеждать, уговаривать даже недоступных женщин.

— Ты бы видел, как он уговаривал меня выйти за него замуж! Зря я, конечно, это сказала, но теперь ничего не поделаешь… Но я ни на минуту не отступила от своей цели.

— Неужели твоей целью был я?

— Как видишь, — улыбнулась Деметра.

— У нас уже старшая дочь выходит замуж, а ты все время возвращаешься к прошлому. Дарио нет, он исчез и никогда больше не вернется.

— Он может приехать однажды.

— Зачем ему делать это?

— Тебя увидеть.

— Он давно нашел себе женщину и живет с ней.

— Ты в это веришь?

— Да. В монахов я точно не верю.

— Это почему же?

— Потому что я сама попробовала секс и считаю его потрясающим, приятнейшим дополнением к семейной жизни, — улыбнулась Деметра.

Она не подозревала, что дразнит своими словами. Декьярро моментально воспользовался ее неведением и притянул ее к себе.

— Я тебя люблю, — шепнул он ей в ухо. — Дарио, я чувствую, не стал бы тебе изменять. Разве изменяют, если по-настоящему любят?

— Между нами тысячи километров, любовь моя. И он знает, что навеки меня потерял. И к тому же, хоть тебе это и неприятно будет слышать, это измена только тела, а не сердца, не души.

— Да-да, именно, — ревниво подтвердил он, целуя ее грудь.

— Психолог мой, знающий ответы абсолютно на все вопросы, ты и теперь не знаешь, почему все мужчины так неравнодушны к женской груди?

— И Дарио был неравнодушен… к твоей? — неожиданно шепотом поинтересовался Декьярро.

— Знаю, он описывал твою грудь: соски — говорил — у тебя торчащие, как раз такие, которые приводят в возбуждение истинного знатока, ценителя красивых женщин. Их так приятно посасывать, кусать, доставляя необыкновенное наслаждение и тебе, и замирать от восторга самому… Это он говорил тебе, когда Вы ездили в салон женского белья? Или он не ограничился только словами? Быть может, он и прикасался к тебе, нет? Что ты молчишь?

Деметра лежала, не зная, что ей делать, что говорить. Никто еще никогда одновременно так не оскорблял ее, и не превозносил до небес.

— Наверное, ты хочешь меня ударить? Я не против. Бей меня, Деми — кошечка, я все равно абсолютно прав!

Деметра его не ударила. Для того, чтобы это сделать, надо быть достаточно сильной. И немного жестокой. Она поняла, чего хочет Декьярро. Когда муж говорит такие вещи, он хочет секса. Секс явится подтверждением того, что он неправ, что он заблуждается. Она все еще любит его. Другой, конечно, есть в ее мыслях. Но он там, где-то далеко, а здесь есть свой, ничуть не хуже, а, может быть, даже лучше того. И своего можно пожалеть прямо сейчас. Утешить, прежде всего, следует словами.

— Он не трогал меня. Говорил все это, что ты мне говорил, но не смел прикоснуться. Я бы не позволила. Откуда ты знаешь о его предпочтениях?

— Мы же были с ним друзьями, он рассказывал мне о своих многочисленных женщинах… И о том, какой у него вкус.

— Я знаю, что у него было очень много любовниц. Не стоит говорить мне это в 10 раз лишь затем, чтобы я его возненавидела. Он безразличен мне. Поверь мне, безразличие эффективнее ненависти.

Деметра после этих слов взяла его руку и положила себе на грудь. Декьярро задрожал всем телом и лег на нее. И раздел. А потом вошел, постанывая, и обнимая ее грудь, и целуя в шею. Деметра в долгу не осталась. Она гладила и ласкала его попу и шептала:

— У тебя такая классная попа, милый мой!

Она обхватывала ее руками крепко-крепко и старалась прижаться к нему еще сильнее всем телом. Потом она стала кусать его шею, целовать ее языком нежно-нежно, затрагивая мочки ушей и зарываясь в волосы…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.