Глава 9

Глава 9

А потом наступил особенный вечер. Офелия с Джорджем пошли гулять по Риму и разговаривали. Он смотрел на Офелию прощально-сожалительно. Нежно. Впервые — без маски. Джордж предлагал ей развестись с Дамарисом.

— Зачем ты вообще вышла за него замуж? Разведись тихо и по закону. Объясни, что ошиблась, просто поспешила.

Говорил он с жаром и жестикулировал. Сказал, что видел эту Элену, и она ничего особенного из себя не представляет. Говорил, какие у него были женщины и что Офелии надо меняться. Сказал, что видел разных девушек, но таких скромных никогда не встречал. А ему нравились женщины, которые долго сопротивляются. Мужчин, которые любят домработниц, назвал лодырями. Узнал, что Офелия отлично готовит, но не умеет шить. Сказал, что жить не надо уметь. Объяснял, где и как надо знакомиться. Его первая жена Натали умерла от инсульта в 18 лет и 3 месяца.

«15 ноября. «Дева», стало быть», — подумала Офелия.

А Ирэн родилась 14 ноября. Друзья Джорджа только и ждали, когда они разведутся и очень обрадовались, когда это произошло. Он сильно пил, а когда перестал, все интересовались, не закодировался ли. Познакомился с обеими женами в парке. Не мог представить, где Офелия могла познакомиться. Удивился, когда узнал. Ненавидел тещу за то, что она смотрела сериалы, когда он приходил с работы и хотел отдохнуть. Вот тут Офелия была не на его стороне. Теща ни в чем не виновата. Высказал все, что думает о Дамарисе. Маменькин сынок, мамина титька и ****ь. Злился. Учиться не стоит, лучше работать. Офелия с ним не согласилась.

— Я хотел бы выпить с тобой, но раздумал. И что это будет? Ты слишком хороша для меня и моя опытность тебя изменит. Иди спать.

Между прочим, он признался, что рост его — 170 см, а весит 78 кг. Офелия сказала, что думала: они одного роста. И что нет у него никаких лишних килограммов. Посмотрел внимательно в глаза.

— Мне нравятся высокие девушки. Я не понимаю, почему все на меня вешаются.

— Да потому, что ты сексуальный и дерзкий. Смелый. Интересный.

— А меня впервые останавливает тот факт, что ты замужем.

Они пришли в отель, и он опять позвал ее играть в карты на террасе вдвоем. И хотя Офелия проиграла, он заявил дочери, что она лучше играет.

— Шутник ты! — улыбнулась Офелия.

— Давай я тебя сфотографирую. Будет память о лучшем мужчине на свете.

И тут на террасу вышел Дамарис. Как раз вовремя. Как в романе.

— Я не фотогеничный. Но ради тебя готов на все!

Вышел безобразный скандал.

— Читать неохота. Ничего неохота.

— Останься со мной здесь до утра. Сейчас тогда еще в карты сыграем.

— Здорово! — сразу же согласилась Офелия.

— Ты идешь со мной в номер и остаешься там. Ты больше никогда не будешь играть с ним в карты! Я запрещаю тебе с ним общаться!

— Я пойду гулять с Джорджем.

— Ты не пойдешь!

— Пойду! Раз ты так поставил вопрос, я остаюсь здесь. Ненавижу, когда мне приказывают!

— Тогда убирайся и ночуй на улице… или с ним!

— Ты разрешаешь? — ядовито усмехнулась Офелия.

Она даже не испугалась того, что он в ярости. Он надоел ей безмерно со своей нерешительностью. Зачем он сделал ей предложение? Теперь начал качать свои права. Считает, что жена не должна вести себя недостойно? А ей плевать! Теперь она мечтала, чтобы мужчина очаровывал ее постоянно. Как здорово было бы чувствовать себя красивой в его присутствии! Желанной. Той, которую хотят. Страстно. Как в романе о любви. Но теперь она убедилась, что так не бывает. Горечь одна. Как сухое вино «Каберне», которым угощал ее недавно Джордж.

— Я…

Дамарис не договорил. Они схватил жену за руку, крепко сжал и потащил ее за собой. Естественно, он был намного сильнее физически. Она на своей шкуре испытала, как опасно дразнить спортсмена. Он затащил ее в номер и попытался толкнуть на кровать. Она в гневе сказала:

— Я иду вниз, меня Джордж пригласил! Я хочу быть с ним!

В понимании Дамариса она произнесла: «Я хочу его!» Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он, совершенно ничего не понимая, схватил ее за горло и стал душить. Он не отдавал себе отчета в том, что делает. Дамарис душил ее обеими руками и повалил на кровать. В первую секунду Офелия онемела. Потом она испугалась за свою жизнь и попыталась кричать. Но ничего не вышло. Дамарис услышал, как она хрипит и пытается вырваться и опомнился. Он понял, что еще несколько минут, и он просто убьет ее. Он резко убрал руки от ее горла, вскочил на ноги и побежал принести ей воды. Офелия села на кровати и закашлялась. Дамарис принес ей воды и протянул стакан. Офелия попила и поставила стакан на прикроватную тумбочку.

— Сядь рядом со мной, — пригласила его Офелия хриплым голосом.

— Надо вызвать полицию.

— Зачем? — удивилась Офелия.

— Ты что, не понимаешь, что я хотел тебя убить? Я — маньяк и мое место в тюрьме.

— Я так не думаю, — Офелия стала улыбаться.

Он подумал, что она сошла с ума.

— Со мной все в порядке. А вот у тебя проблема.

— Разумеется. Меня необходимо изолировать от общества.

— Так ты сядешь рядом со мной?

Он выполнил просьбу. Офелия улыбалась. Потом погладила его по голове.

— Что ты делаешь? — удивился Дамарис.

— А я гадала, что с тобой происходит. Теперь понимаю: ты сумасшедший. Моя мечта.

— Что это все значит? — настороженно посмотрел он на нее.

— Это значит, что я поняла, почему ты так поспешно сделал мне предложение.

— И почему же?

— Да ты в меня влюблен! — она рассмеялась.

— Почему ты смеешься?

— Я счастлива. Помнишь, я говорила, о каком мужчине мечтаю? О честном, милом, вежливом… Ты волшебный, Рис. И ты такой чудно ревнивый! Господи, боже, какая прелесть! Ревновать к твоему отцу — это просто нонсенс!

— Он же чертовски красив!

— И старый. Тебе 23, помнишь?

— Я не умею ухаживать за женщинами. А он делает это дерзко, красиво, сногсшибательно!

— А! Ну, может быть. Если ты такой бесталанный, как говоришь, как же ты решился сделать мне предложение?

— Во-первых, я увидел тебя с этим парнем…

— Обалдеть! Тебя ревность толкает на безумства! Я еще запрещала себе думать о тебе. Я даже себе признаться боялась, что ты произвел на меня впечатление с первой минуты, как я тебя увидела.

— Я могу производить впечатление?

— Еще какое! Ты нереально красивый.

— А этот… твой Джордж… Он к какой категории относится?

Офелия рассмеялась.

— Ты не можешь смеяться! Я… я ревную. Что, не видно?

— Видно, слышно и даже ощутимо, — она потрогала шею.

— Умоляю, не рассказывай своему отцу о том, что я пытался… тебя убить.

— Не собиралась этого делать. У нас такие чудесные взаимоотношения. Ни один отец не в состоянии этого понять.

— Ты издеваешься надо мной!

— Нет. Джордж нереально сексуальный. Если бы я мечтала о сексе, я бы влюбилась в него. Но меня интересует лишь романтика. И ты, делая мне предложение, допустил много ошибок.

— Ну, прости! Нет у меня опыта. А какие были ошибки?

— Почему ты не сказал мне сразу, что любишь меня?

— не отвечу сейчас на этот вопрос.

— Хорошо, тогда я отвечу на твой. Девушка в 18 лет мечтает о принце, о любви, хочет романтики. А ты предложил мне вступить в пробный брак.

— У нас пробный брак… не получился. И семейная жизнь не вышла.

— Почему же? — искренне удивилась Офелия.

— Ты любишь другого.

— Кого это?

— Джорджа, кого же еще? И он тебя любит.

— С чего ты взял?

— По его взглядам вижу. Разве он не предлагал тебе руку и сердце?

— Наверное, не успел. Он предлагал мне только развестись с тобой.

— Это практически одно и то же. Он считает тебя самой красивой девушкой на свете.

— А ты?

— Разве так уж важно, что считаю я?

— Вообще-то, да. Муж и жена должны делиться своими секретами.

— Ты мой секрет уже знаешь. Я люблю тебя с первого взгляда.

— Это когда я зашла, а ты кинулся поделиться своим чувством с Мэттью? «Ты видел, какая Барышня к нам пришла?»

— Ты это слышала? — изумился Дамарис.

— У меня вообще слух хороший. И я дорожу своими воспоминаниями.

— Я боялся признаться тебе в своих чувствах. С такой девушкой, как ты, надо быть осторожным. И не умею я действовать смело и открыто. Это мой отец — специалист в соблазнении чужих женщин.

— Значит, ты не в курсе, что я ему вовсе не нравлюсь.

— Почему не нравишься?

— Он любит мою маму, Рис. С него и этого довольно. А ты согласен любить меня вот также, всю свою жизнь?

— Я-то, разумеется, согласен. Но ты…

— А что такое со мной? Если ты согласен, у нас идеальный брак. И мы с тобой — идеальная пара.

— В идеальном браке муж и жена любят друг друга.

Офелия удивительно посмотрела на него, а потом подошла к нему близко и слегка обняла за шею. Увидев, что он не знает, как ему себя вести, она расстегнула пуговицу на его голубой рубашке, которую он каждый вечер надевал в надежде, что жена заметит, как она украшает его. Дамарис замер. Он понятия не имел, как ему реагировать на это. А Офелия коснулась губами его щеки. Дамарис дрожал мелкой дрожью и мужественно молчал и не делал никаких попыток сблизиться. Тогда Офелия расстегнула вторую пуговицу на его рубашке и просунула руку в грудь и погладила его. Он коснулся своей рукой — ее и умоляюще попросил:

— Не надо этого делать.

— Ты совсем не собирался предлагать мне секс? — улыбнулась она, сверкая глазами.

— Я собирался. Думал, что предложу тебе бурный, страстный секс. Мы много часов подряд будем предаваться страстному сексу в постели, на полу, в ванной… Везде, где только можно представить!

— Забавно. И меня при этом не поставить в известность? — Офелия рассмеялась.

— Почему не поставить?

— Ну, тогда я тебя опередила. Я предлагаю тебе заняться сексом, — и она неожиданно поцеловала его в губы.

— Ты красивая, ты сексуальная, ты смелая и честная. И ты моя жена. Но я не могу. Я отказываюсь.

— Ясно. Ты меня не хочешь. Как-то странно. Если ты меня любишь…

— Я тебя люблю! Страстно! Но… как ты можешь со мной? Это потому, что твой Джордж уезжает, да? И ты решила, что я могу его заменить.

— Господи, какой дурак! И как таких дураков земля носит, поражаюсь?!

— Да, я дурак. Это Дарио, мой отец, умный. А твой Джордж… он хитрый, сексуальный и расчетливый. Именно такие мужчины нравятся женщинам, верно?

— Женщинам, в большинстве своем, нравятся бабники и козлы. Они выбирают таких намеренно, потому что с ними интереснее, а потом кричат, что не осталось нормальных мужчин.

— Я об этом и говорю! — надулся Дамарис, застегивая пуговицы на рубашке.

— Так и не дашь посмотреть, какая у тебя фигура? — кокетливо улыбнулась Офелия.

— У Джорджа своего смотри!

— Ну, у тебя-то красивее в 1000 раз! — она умела заигрывать с ним так, что глаза ее вспыхивали и сияли, как звезды.

— Что, правда? Я знаю, я глупый, смешной и скромный, почти тормоз. И любви твоей я недостоин. Но если я когда-нибудь, хотя бы на пару секунд смог бы тебе понравиться и хоть чем-то тебя заинтересовать, я, не раздумывая, согласился бы… заняться с тобой сексом.

— Тогда в чем же проблема? — она поцеловала его в щеку.

— Ты мне не просто нравишься. Я постоянно, днем и ночью, думаю о тебе. Мне так надоело ждать, когда ты всерьез обратишь на меня внимание. Когда Джордж стал ухаживать за мной, я подумала: «Почему бы его не использовать?» Он симпатичный, безумно сексуальный и опытный. Мужья, наверняка, ревнуют именно к таким. Я злилась на тебя в душе. Ну, должен же ты меня приревновать к нему, в конце концов! Сначала Джордж мне даже понравился. Но ненадолго. Он порочный тип. А мне нравятся наивные, неопытные мечтатели. Я устала ждать, когда ты моим станешь. Навеки пленным. Как в сказке. Как в кино.

— Зачем тебе такой, как я? Я ведь идиот и отлично понимаю это.

— А мне нравятся… идиоты. У тебя такая красивая рубашка! Было так смешно, когда ты надел ее и пытался мне понравиться! Без рубашки, я надеюсь, ты мне понравишься еще больше! А тебе она… идет! — она обняла его за талию, намереваясь все-таки соблазнить.

— Ты когда-нибудь поинтересуешься, что я к тебе чувствую? — улыбнулась Офелия.

— Я боюсь… твоего ответа.

— А ты не бойся ничего. Ну, так как?

— Что ты испытываешь ко мне, Барышня?

— Как официально! Как торжественно! Я люблю тебя, Рис.

— Никак не может этого быть, — он отрицательно помотал головой.

— Я люблю тебя с той самой минуты, как ты сделал мне предложение. Ты и раньше смутно волновал меня, заставляя биться сердце. Но в тот момент ты меня просто ошарашил! И я посчитала, что имею право теперь рассчитывать на взаимность. А теперь твоя очередь.

— В смысле? — не понял Дамарис.

— Ну, ты любишь меня с первого взгляда. Это понятно. А вот когда ты всем своим мужским существом почувствовал, что хочешь меня?

— Ты так откровенно заявляешь об этом!

— Да я уж боюсь не дождаться интимных отношений. Секс у нас будет, но, по всей видимости, на пенсии.

— Нет, я…

— Слава богу! Итак?

— В ту самую минуту, когда ты сказала своей сестре, что у меня нет игрушек. Вернее, есть только такие, что дочери твоей сестры не подойдут.

Офелия рассмеялась.

— Прелесть! Прелесть! Я напрасно сомневалась в своей сексуальности! Я… так ничего себе.

— О, да!

— Я просто пошутила, Рис.

— А я тогда… Словом, я спать не мог, ужинать не мог…

— У тебя что, встал, да?! — глаза у нее расширились и стали цвета антрацита, как у ее матери.

— Офелия, любимая…

— Наконец-то ты назвал меня по имени! А что произошло? — с любопытством спросила она.

— Ты же сказала, что любишь, — осторожно признался он.

— Так вот что ты мне обещал! Назовешь меня по имени, когда будешь уверен во взаимности!

— Да, именно так.

Офелия подошла к нему и на этот раз была более настойчива в стремлении раздеть его. Она расстегнула пуговицы на его рубашке и потянулась расстегнуть ремень на брюках. Он попытался убрать ее руку.

— Но ты хочешь меня, нет?

— Я… хочу!

— Тогда что тебе мешает? Теперь ты знаешь, что я тебя люблю, я знаю, что ты меня любишь… Что Джордж мизинца твоего не стоит… А Дарио мне был нужен только для того, чтобы понять, как тебя можно соблазнить…

— Да? — робко спросил Дамарис.

— Да! — решительно ответила Офелия.

— И что же сдерживает тебя?

— Совесть.

— Что?! — очень удивилась Офелия.

— Ну, я… Ты не можешь целовать… убийцу.

— Я не могу? Да запросто могу! — она расстегнула ремень на его брюках и поцеловала его ниже живота.

— Я сама тебя спровоцировала, слышишь?! И ты не убийца. До убийства дело так и не дошло. И я ни о чем не жалею. И я хочу заниматься с тобой сексом всегда… до самой смерти. И прямо сейчас.

Дамарис больше не мог сопротивляться. Он моментально снял с себя рубашку, брюки и положил ее на кровать. А сам лег сверху.

— Если там что, я девственник. Никогда в жизни ни с кем у меня ничего не было! Я мечтал встретить ту девушку, с которой у меня будет все, но только после свадьбы. Знаю, женщинам не нравятся девственники.

— Я обожаю неопытных мужчин! — искренне призналась Офелия.

— Я с собой всегда в кармане ношу презервативы. Сейчас надену. Ну, у нас будут дети, конечно, но потом. Когда ты будешь к этому готова. Мужчинам-то все равно, а расхлебывать эту кашу женщине!

— Господи, да ты просто чудо! Надо же! А вдруг бы я отказалась спать с тобой?

— Мечтать-то ведь не вредно! Я — за безопасный секс.

— Это я поняла. Боже мой, какой ты худой! Просто кости одни и кожа!

— Джордж твой, верно, упитанный, — ехидно заметил Дамарис.

— А я профессионально занимаюсь спортом.

— У тебя даже задница плоская. Точнее, ее совсем нет.

— У меня фигура такая же, как у отца. Но это вовсе не значит, что ты будешь нас сравнивать. Через мой труп ты до него дотронешься!

— Через твой? А, может, через мой? — саркастически усмехнулась Офелия.

— Ты так и будешь упрекать меня в том, что я чуть не совершил? — с грустью спросил Дамарис.

— Конечно! Ты такой красивый, когда грустный. Просто ух, ничего себе! И это к старости ты усохнешь также, как твой отец? Господи, какой ужас! Это же…твой единственный недостаток. Надо срочно от него избавляться. Я намерена чуток тебя подкормить. Так кстати, что я отлично готовлю.

— А я замечательно ем.

— Вот и договорились. Задница же у тебя непременно должна быть, — она обняла его за то, что у него было.

Он немедленно раздел ее и, особенно не мешкая, вошел…

Когда все у них случилось, Дамарис еще долгое время не мог поверить в чудо, случившееся с ним.

— У меня к тебе просьба. Можно, я скажу твоему отцу и маме, что люблю тебя?

— Можно. А то они умрут от любопытства, зачем мы поженились. Кстати, я должна еще подумать, как мне следует тебя называть. Ну, я-то, вне всяких сомнений, остаюсь и в счастливые для тебя дни Барышней. А вот что тебя касается…

Впрочем, она особенно долго не раздумывала. И выдала ответ, который его, в-общем-то, шокировал.

— Пикачу — это как-то и вышло из моды. Прозвище должно быть волшебное, дивное, оно о любви говорить должно. Любовь — это уже где-то было; солнышко, котик, зайчик — банально; милый, нежный — долго произносить и мне не нравится; сокровище мое — что-то не то… Я придумала! Мой отец зовет твоего неограненным алмазом. Маму это слегка раздражает, а мне нравится. Очень нравится!

— Надеюсь, ты не на публике будешь так меня называть? — затаив дыхание, спросил Дамарис.

— А что такое? По-моему, самое лучшее прозвище на свете!

— Ты что, хочешь, чтобы у меня вставал каждый раз, как я это слышу? — перепугался Дамарис.

— У тебя что, стоит? — заулыбалась Офелия.

— Почему женщины так реагируют на мужской… стояк? — возмутился Дамарис.

— Покажи! — попросила, смеясь, жена.

— Ну, вот еще! Делать мне больше нечего!

— Покажешь — поцелую! — предложила Офелия.

Она явно забавлялась ситуацией. Дамарис умирал от невероятного смущения.

— Не покажу ни за что и никогда! — серьезно ответил ей Дамарис.

— Подумаешь! Да я и сама посмотрю — я не гордая! — и она безо всякого стеснения погладила его член под брюками.

Дамарис моментально застонал и стал раздеваться.

— Что, уже не жалко… свое сокровище?

— Мое сокровище — это ты! — хрипло прошептал Дамарис, отворачиваясь от нее.

У них снова был секс. А наутро уехал Джордж. Он подошел к ней на террасе и, заметив ее счастливое лицо и сияющие глаза, ревниво сказал:

— Зачем ты морочила мне голову? Решила подразнить своего мужа с моей помощью? Впервые женщина так поступает со мной.

— Ты у нас неотразим и жизненно необходимая ценность, так? — сердито произнесла Офелия.

— Конечно, нет! — выкрикнул обиженно Джордж.

— А я по голосу слышу, что да, — невозмутимо ответила Офелия.

Дамарис так терпеливо следил за ними, что даже удивительно. Вмешиваться даже не пытался.

— Ты не любишь меня. Ты этого маменькиного сыночка любишь, мужа своего!

— Я и вышла за него замуж именно потому, что люблю его.

— Что, только когда меня встретила, поняла это? — ехидно поинтересовался Джордж.

— С чего ты взял? Я давно поняла, что люблю его. Что ты о себе возомнил? Судя по-всему, считаешь себя единственным мужчиной на планете?

— Нет.

— Да. Прощай, Джордж. Мне не нравятся такие мужчины, как ты.

— Какие — такие?

— Самоуверенные, опытные, не пропускающие ни одной хорошенькой женщины.

— Ты не хорошенькая, ты красивая. Огромная разница. Я не желаю Вам обоим счастья. Это было бы неискренне, — и он махнул рукой и исчез с горизонта вместе с дочерью.

— Какой милый разговор у Вас вышел, — заметил Дамарис, подойдя к ней.

— Почему же ты не подошел? Отныне предпочитаешь ревновать на расстоянии? — усмехнулась Офелия.

— Я просто знал, что если я вмешаюсь в разговор… твой и его… то я не смогу услышать, как он, на самом-то деле, к тебе относится.

— И как же? — решила уточнить Офелия.

— Любит безумно, как же еще? Я вообще удивляюсь, как в тебя можно не влюбиться?

— Спасибо за комплимент, — кокетливо улыбнулась жена.

— Это, к сожалению, чистая правда! — выдохнул Дамарис, обнимая ее за талию.

И тут подошли ее родители. Деметра моментально се поняла и улыбнулась невольно. А Декьярро совсем не хотел мириться с тем, что у его дочери и сына Дарио — большая и чистая любовь.

— Папа! — обняла Декьярро Офелия.

— Помнишь, я обещала тебе ответить: да или нет? Мой ответ: да. Конечно, да! Как можно его не любить?

— И что в нем такого? — отец ревновал, и это было видно.

— Он такой, как ты! Я именно такого искала.

— Непохож на своего отца? — Декьярро не верил ей, она была просто влюблена и пристрастна.

— Почему же? Очень похож. Но только внешне. И я этому рада.

— Рад за Вас, молодой человек, — Декьярро протянул ему руку.

Дамарис видел, каких усилий ему это стоило. Он ответил на рукопожатие напряженно. Декьярро сразу понял, что он что-то скрывает. И обязательно какую-нибудь грязную тайну. Но он не стал омрачать счастье своей дочери. Если ей суждено узнать — она узнает, а если нет — пусть остается в неведении. Меньше знаешь — крепче спишь. Он же не знал, что дочь, как и он, из тех, кто не успокоится, пока не докопается до правды.

Деметра, наоборот, улыбалась и радовалась за Офелию. Ей только такой муж и необходим. Сразу видно, что дурак и даже отрицать не будет это, если к стенке прижмут. Она ведь видела, как он страдает, когда Офелия и Джордж разговаривали. И не только разговаривали. Джордж был влюблен в нее и ухаживал, а Офелия флиртовала, пусть и на подсознательном уровне. Женщина часто флиртует — это природой заложено. А мужчина или заглатывает удочку, или нет. Муж-то ее несказанно счастлив. Сияет, как звезда. И руку боится отпустить. Вдруг она от него убежит. В панике. Значит, Дамарис проглотил удочку. Его влюбленность такая сильная, что даже пугает. Естественно, у них все было. Разумеется, она была инициатором. Такого не попытаться соблазнить — грех.

Вечером, когда Дамарис уже спал, Офелия выскользнула из номера и пришла поговорить с матерью.

— Мамочка, я не слишком нескромная? — обратилась она к ней.

— Ну, я столько усилий потратила! — искренне призналась она.

— Он что, сопротивлялся до последнего? — удивилась Деметра.

— Да. Может, я несексуальная?

— А сама ты как думаешь?

— Я не знаю.

— Для Дамариса — сексуальная, раз он на тебе женился. И для Джорджа.

— Представляешь, я решила подыграть Джорджу, чтобы расшевелить мужа и услышать от него самые желанные на свете слова!

— Добром, я думаю, это не кончилось, — усмехнулась мать.

— Он попытался меня задушить, — спокойно ответила дочь.

— Даже так? — в определенном смысле она возмутилась и испугалась за дочь.

И подумала, что нахваталась фирменных словечек от Дарио. Все-таки поклонники — страшная вещь, особенно, если они — близкие друзья.

— А ты знаешь, дорогая, что кто однажды ступил на путь преступления, — осторожно начала Деметра.

— Я так не думаю. Но если он повторит попытку — я обращусь к отцу. Но до этого, мама, не стоит говорить ему об этом. Я хочу быть замужем еще очень и очень долго.

— У твоего Дамариса, между прочим, плохая наследственность. Дарио, его отец, не раз признавался мне, что убил бы меня, если бы мы поженились, и я бы ему изменила.

— И особенно — с моим отцом?

— А ты умна, дочь моя.

— Я просто наблюдательна. И Дамариса я просто спровоцировала. И он сам опомнился и стал извиняться. Своими извинениями мне даже надоел.

Ну, хорошо, хоть так.