Глава 1

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 1

Марк О’Брайен приоткрыл рот и издал тихий сдавленный звук. Я схватила трубку, которая, как усик цепкого растения, тянулась от переносного дыхательного аппарата, прикрепленного сиделкой к спинке кровати. Когда я привстала, чтобы поднести трубку ко рту Марка, моя грудь задела его щеку и мы оба улыбнулись.

Марк сжал губами плоский конец трубки, и долгожданный глоток воздуха наполнил его легкие. Он закрыл глаза, наслаждаясь кислородом, который многие из нас принимают как должное. Моргнула лампочка, и раздалось громкое тиканье. Он разомкнул губы и открыл глаза. Я осторожно вынула трубку, оставив ее на подушке.

Его голова оставила влажный от пота след на подушке..

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Хорошо, Шерил. Это было не так страшно, как мне казалось. Нет, наверное, все-таки страшно, но я рад, что это произошло, — его лицо озарилось милой мальчишеской улыбкой.

Шел 1986 год, и уже тринадцать лет я была суррогатным партнером. Мне и раньше приходилось работать с инвалидами, но никто из них не был в таком тяжелом состоянии, как Марк. Большую часть из своих тридцати шести лет Марк провел внутри устройства под названием «железное легкое», после того как в шесть лет переболел полиомиелитом.

Самостоятельно он мог дышать только непродолжительное время, и в течение наших двухчасовых встреч, для которых он снял просторный коттедж в Беркли, ему постоянно был необходим дыхательный аппарат..

«Железное легкое» — это машина для дыхания. Она выглядела как широкая труба с рычагами и кнопками, которая охватывала все тело Марка, оставляя снаружи только голову. Аппарат на несколько секунд создавал атмосферу сильно разреженного воздуха внутри трубы, чтобы поднялась грудь и легкие наполнялись кислородом.

Марк спал в «железном легком», кровати у него не было. К счастью, у него была подруга, которая предоставила нам свою кровать..

Марк был парализован; пальцы рук и ног, рот и глаза — вот все, чем он мог пошевелить. После полиомиелита его тело было искривлено, левое бедро смещено к правому, ноги сжаты, как будто плотно спаяны. Его голова и шея были всегда повернуты вправо, так, что он мог смотреть только в одну сторону. Всю свою жизнь он лежал на спине, лишь иногда сиделка приподнимала его, чтобы помыть или одеть, или врач производил осмотр..

Как и других моих клиентов, Марка направил ко мне психотерапевт. Как и другие, он нервничал во время нашего первого сеанса. «Для него это важный день», — так сказала Вера, одна из сиделок Марка, когда я вошла тем утром в дом. Подруга, владелица коттеджа, тоже была инвалидом, поэтому к входной двери вел пандус, а кухонные ящики и дверные ручки располагались ниже обычного уровня..

Вера повела меня мимо гостиной, книжные полки там висели низко над полом, а дальше по коридору на стенах — черно-белые фотографии пейзажей. Она постучала в дверь спальни в конце коридора.

— Марк, Шерил здесь. Мы сейчас войдем, — произнесла она громко и медленно открыла дверь.

Жестом она пригласила меня войти первой. Марк лежал на широкой с пологом кровати, до подбородка накрытый синим вязаным одеялом. Сондра, психотерапевт Марка, говорила мне, что он худой, ростом меньше полутора метров и весит около 30 килограммов, и на мгновение я замерла, осознав, как это на самом деле мало.

Покрывало едва приподнималось на кровати..

— Привет, Марк, — произнесла я. — Рада познакомиться с тобой.

— Приятно познакомиться, Шерил, — ответил он, и к его голосу примешивались булькающие звуки. Его василькового цвета глаза смотрели вниз.

— Я покажу, как пользоваться дыхательным аппаратом, и оставлю вас наедине, — сказала Вера.

Она показала на маленький рычажок, который я должна буду повернуть, чтобы начал поступать кислород, и поднесла трубку ко рту Марка.

— Видите?

Я кивнула. Марк сделал несколько маленьких глотков воздуха и разжал губы.

— Он покажет, когда достаточно, — она вынула трубку. — Увидимся позже.

По тому, как Марк произнес мое имя, я могла заключить, что у нас есть нечто общее — мы оба из Новой Англии. Я рассказала ему, что родилась в Сейлеме, недалеко от Бостона, и мои родители принадлежали большому франко-канадскому сообществу. Моя девичья фамилия — Theriault, и произносится она «Терри?» (или «Террриииа», если ее произносит католическая монахиня-ирландка в начальной школе, где я училась)..

— Ты католичка? — спросил он.

— Была раньше, — ответила я с улыбкой.

— А я все еще католик, — сказал он. — Мне необходимо верить в бога, чтобы было кого обвинять во всем, что со мной происходит.

Я засмеялась, и лицо Марка просветлело. Сняв куртку, которая была совершенно лишней в этот теплый мартовский день, и придвинув кресло, стоявшее в углу комнаты, я села рядом с кроватью.

— Давай обсудим, как будет проходить наша работа, — произнесла я, как будто мне самой это было до конца ясно. Как и у психотерапевтов, у суррогатных партнеров есть список предписаний и упражнений, необходимых для того, чтобы помочь клиенту измениться самому и изменить свою жизнь. Безусловно, ситуация, в которой находился Марк, требовала внести определенные коррективы, но я пока не совсем понимала, как это осуществить.

— Темп нашей работы будет зависеть только от тебя. Сегодня я бы хотела узнать тебя получше и, если тебе покажется, что ты готов, приступить к упражнениям..

Я попросила Марка рассказать немного о своей семье и о том, как проходило его детство. Он родился в Дорчестере[2]. Его семья переехала в Сакраменто, в Калифорнию, когда ему было шестнадцать. В семье было четверо детей, он — старший. У него сохранились воспоминания о жизни, которую он вел до того, как перенес полиомиелит.

Он помнил, что каждое утро просыпался в предвкушении того, как будет бегать и играть на улице. Он очень любил играть с соседскими детьми..

Болезнь обрушилась на него в 1955 году. Ему было шесть лет, и он сразу же стал главной заботой своей семьи, особенно матери. Она полностью посвятила себя ему. На протяжении всех ранних лет его жизни она ухаживала за ним с неизменной лаской и терпением.

Несколько лет спустя сестра Марка, Карен, умерла от пневмонии, и с тех пор он не мог избавиться от незаслуженного чувства вины. Ему казалось, что родители, особенно мать, уделяли ему слишком много внимания и не заметили, что Карен нуждается в помощи, пока не стало слишком поздно. Ничто не указывало на то, что его опасения обоснованы, но избавиться от чувства вины Марк так и не смог..

Чувство вины было вызвано и множеством других вещей. Иногда Марк просыпался, чувствуя, что бедра покрыты липкой спермой. Он запомнил, как выражение отвращения пробежало по лицу его матери, когда она мыла его однажды утром. Ему было около двенадцати лет. Он мог возбудиться от того, что его левая нога перемещалась чуть дальше, и бедра тогда сжимали пенис сильнее.

Несколько раз он просил медсестер расположить его ноги таким образом. Он обнаружил это, когда во время купания его оставили в таком положении на несколько минут..

Несмотря на то что Марка вряд ли можно было назвать католиком в традиционном смысле этого слова, он стыдился проявлений своей сексуальности и чувство стыда приписывал полученному в детстве религиозному воспитанию. Так же, как и муки совести, вызванные смертью сестры, это был подсознательный, иррациональный стыд, но для него он был так же реален, как и огромное «железное легкое», внутри которого он проводил большую часть жизни..

Родители никогда не говорили о сексе, и никто из целой армии докторов и психотерапевтов, которые занимались его лечением на протяжении всей его жизни, не могли дать ему ясного представления на этот счет. Проявления сексуальности — и с этим сталкиваются многие инвалиды — оставались незамеченными окружающими.

Большинство, кажется, утвердилось в мысли, что физический недуг исключает потребность в прикосновении и человеческой близости..

Несмотря на физические трудности, которые приходилось преодолевать, Марк получил диплом специалиста по английскому языку в Калифорнийском университете в Беркли, и его поэтические произведения и статьи издавались. Он работал на текстовом процессоре с помощью палочки, которую держал ртом. Степень магистра он собирался получать по специальности журналиста, но вскоре начали сказываться последствия полиомиелита, поражающие мышцы.

От учебы пришлось отказаться. Он жил возле университетского кампуса и передвигался на инвалидном кресле, которое выглядело как медицинская каталка с мотором. Он лежал навзничь или немного приподнявшись. Его позвоночник был слишком сильно искривлен, и он не мог сидеть в обычном кресле..

Марк не помнил, была ли когда-нибудь его жизнь лишена этого чувства одиночества и отчужденности. Каждый следующий день был отрезком бесконечного пути, который простирался перед ним, как пустынная бескрайняя дорога. Его сексуальный опыт ограничивался несколькими случайными прикосновениями медсестер и внезапным возбуждением, когда ему помогали принимать ванну. Это всегда сопровождалось чувством неловкости и стыда. «Иногда я позволяю увлечь себя мыслью о том, что, возможно, кто-то ждет меня в этом мире, но, если быть честным, я думаю, надежды нет. Мне кажется, что я заглядываю в окно дорогого ресторана и вижу пирующих людей и роскошные блюда, которые мне уже никогда не попробовать», — говорил он..

Я достаточно долго была суррогатным партнером, чтобы хорошо изучить природу человеческой сексуальности, и знала, что привлекательность включает в себя множество факторов и необязательно иметь фигуру поп-звезд, растиражированных массовой культурой, чтобы иметь здоровые крепкие отношения и яркую сексуальную жизнь.

Я знакома с людьми, возможности которых также были ограничены, но тем не менее у них было и то и другое. И все же — неужели он прав, когда говорит о невозможности найти себе пару. Я поняла, что снова и снова возвращаюсь к этой мысли. Несмотря на то, что я была знакома с Марком всего пару часов, он уже успел мне понравиться.

Он был не лишен остроумия, он был умный, храбрый. Но мог ли человек с такими серьезными физическими недостатками с полным правом надеяться на то, что найдет себе партнера. Стала бы я встречаться с ним или испугалась бы. Благодаря своей профессии и особенностям собственного темперамента я склонна поддерживать и обнадеживать людей даже в самых сложных ситуациях, видеть в них потенциал и скрытые возможности.

Я бы очень хотела уверить Марка, что обязательно найдется подходящий для него человек, но в то же время я боялась подарить ложную надежду..

— Марк, я не умею предсказывать судьбу, я просто должна все подготовить, чтобы, встретив подходящую женщину, ты мог создать крепкие, здоровые отношения, — сказала я. — Давай еще немного поговорим о том, как будет проходить наша работа, о том, на что способно твое тело.

Я думаю, что произнесла эти слова не только потому, что хотела быть честной с Марком, но и для того, чтобы напомнить себе о границах возможностей суррогатного партнера.

— Предположим, ты вступил в отношения с человеком, который, как тебе кажется, идеально подходит для тебя. Что ты почувствуешь?

— Много всего, наверное. Тревогу, радость, облегчение.

— Что тебя тревожит?

Марк сделал паузу, а потом попросил дать ему трубку с кислородом. Я поднялась, подошла к респиратору, и деревянный пол старого коттеджа скрипнул под моими шагами. Через несколько секунд он разомкнул губы, и я вынула трубку у него изо рта.

— Я боюсь показать, что я… еще девственник, что она захочет видеть рядом кого-то более опытного и умелого.

— Так, хорошо, значит, ты хочешь приобрести опыт. Это естественно. Многие боятся, что у них недостаточно опыта, чтобы доставить удовольствие партнеру.

— Я не хочу прожить всю жизнь без секса.

— Ты и не проживешь. Мы вместе будем работать над этим.

Для человека, находящегося в положении Марка, было важно услышать, что он может достигнуть того, о чем мечтает, и что его мучают те же страхи, что и многих из нас. Даже те из моих клиентов, которые не сталкиваются с такими трудностями, как Марк, с облегчением узнают, что они не одиноки в своих сомнениях.

Марк так привык быть в стороне, нуждаться в специальном обращении, что сказанное мной было равносильно комплименту..

Мы с Марком говорили около часа. Поскольку он был готов к этому, пришло время перейти к физическим упражнениям.

— Как тебе кажется, можно уже приступить к изучению твоего тела?

— Ну да, то есть я бы хотел это сделать.

Теперь нужно было раздеться, то есть я должна была снять с Марка одежду и впервые увидеть его тело. Внезапно меня охватил страх. Он был таким хрупким. Что, если я пораню его или не смогу работать с его телом?

— Марк, в любой момент, если я сделаю что-то, что тебе не понравится, дай мне знать. Не только для нашей совместной работы, но и для тебя самого важно научиться говорить потенциальному партнеру о том, что ты чувствуешь. Если тебе будет плохо, неудобно, просто скажи, чтобы я перестала, хорошо?

— Хорошо, — ответил он, и по его лицу пробежала тень беспокойства.

— Помни, все это мы делаем для тебя, поэтому если захочешь, чтобы я делала что-то медленнее или перестала делать вообще, достаточно просто сказать мне об этом.

Я осторожно подняла одеяло. Он был одет в красную рубашку с длинными рукавами и черные тренировочные штаны. «Медленно и аккуратно, медленно и аккуратно, — повторяла я себе, как заклинание. — Начнем с рубашки». Я расстегнула первую пуговицу, а затем и остальные до самого конца. Потом пуговицу на запястье левого рукава.

Потом оттянула рукав, насколько это было возможно. Воротник спустился на одно плечо. Марк очень мало времени проводил на улице и был очень бледен. На фоне красной ткани рубашки его кожа казалась белоснежной, как соль. Я энергично потерла ладони друг о друга, чтобы согреть их, и запустила руку под рубашку.

Я мягко доставала худую руку Марка, одновременно стягивая с него рукав и опуская руку на кровать. Когда рукав был почти снят, Марк закричал — очень громко. О господи. Неужели я поранила его?.

— Что случилось? — спросила я как можно более спокойным тоном.

— Ноготь, ноготь зацепился за рубашку, — ответил он.

— Ничего, ничего… Дай посмотреть, — я высвободила палец из рубашки.

Про себя я отметила, что нужно не забыть сказать Вере, чтобы подрезала ему ногти.

— Марк, я обязательно должна знать, если что-то не так, но крик — это не очень сексуально. Я знаю, нам нужно быть предельно осторожными с твоим телом, поэтому ты всегда должен говорить, если что-то тебя побеспокоит, но постарайся делать это более спокойным тоном. Помни, что одна из наших основных задач — создать модель твоего общения с будущим партнером, а то, что произошло сейчас, может сильно напугать и отбить всякое желание, — у меня по коже бежали мурашки, и я надеялась, что Марк этого не заметит.

— Тебе нужно еще подышать, прежде чем мы продолжим?.

К моему удивлению, он отказался. Наконец я сняла рукав с его левой руки и перешла к правой.

Затем пришло время снимать штаны. Левое бедро было приподнято и свернуто на один бок так, что нависала кость и была видна часть левой ягодицы. Он весил семьдесят фунтов и был достаточно легким, чтобы я могла оттянуть вниз резинку штанов и белья, спустив их до колен, не отрывая его от кровати. Я потянула за штанины, и передо мной предстало целиком его хрупкое тело..

— Как ты себя чувствуешь, Марк? Тебе тепло?

— Да, — ответил он тихо.

Пришла моя очередь раздеться. Я сняла блузку и джинсы, расстегнула лифчик, сняла белье и носки и сложила все на кресле. Марк наблюдал.

— Я никогда раньше не видел голой женщины, — произнес он, запинаясь.

Несмотря на худое тело, у Марка были пухлые щеки, которые сейчас покрылись розовым румянцем.

— Именно поэтому я здесь, — подбодрила я его и легла рядом с ним на кровать. — Сильнее всего пациенты начинают нервничать на этой стадии. Для того, чтобы секс приносил удовольствие, очень важно уметь расслабляться, поэтому я сейчас покажу упражнение, которое в этом поможет.

Обычно в этот момент я учила клиента дышать глубоко, с помощью диафрагмы, сосредоточившись исключительно на процессе дыхания: долгий, полный вдох, и сразу же медленный выдох. Еще я говорю пациентам, что нужно почувствовать все свое тело с головы до ног, чтобы избавиться от всякого напряжения. Марк не мог делать глубокие вдохи, но я все же попросила его сосредоточиться на дыхании, даже если оно было затрудненным..

— Закрой глаза и постарайся очистить свое сознание от всего лишнего, думать только о дыхании, — сказала я.

Несколько минут мы лежали рядом друг с другом, закрыв глаза и сконцентрировавшись на вдохах и выдохах. Я перевернулась на бок и прижалась к нему; тепло его тела согревало грудь и бедра. Со своими ста шестьюдесятью сантиметрами роста я казалась самой себе великаном по сравнению с Марком.

— Хорошо справляешься, — сказала я, обхватив его рукой за пояс и немного напрягая мышцы, чтобы не давить на него всем весом своего тела.

На первых занятиях я обычно делаю упражнение, которое называется «тактильный контакт». Я как будто внимательно вчитываюсь в тело пациента. Мои руки исследуют его, начиная с пальцев ног и заканчивая головой, отмечая каждую особенность: оттенок кожи, температуру, веснушки, шрамы, — все то, что делает наше тело уникальным.

Упражнение дает пациенту возможность понять, какие части его тела лучше отзываются на прикосновение. И обычно становится открытием, что не только гениталии могут стать источником удовольствия и возбуждения.

Например, уже не один пациент говорил мне, что очень чувствительно прикосновение под коленом..

Я объяснила суть упражнения Марку. Он был парализован, но по-прежнему чувствовал свое тело в каждой его точке и мог ощутить, как мои руки двигаются вверх или вниз. Как правило, я исследую тело с обеих сторон, но с Марком мои возможности были ограничены той позой, в которой он вынужден был пребывать. Я попросила его постараться определить то, что он чувствует: обычное состояние, приятные ощущения, чувственное удовольствие или сексуальное удовольствие..

— Есть разница между третьей и четвертой стадией. Чувственное удовольствие не всегда провоцирует сексуальное возбуждение, в отличие от сексуального удовольствия. Существует только два правила: нужно стараться как можно лучше сконцентрироваться на своих ощущениях и говорить мне, когда эти ощущения станут неприятными.

Когда поймешь, что внимание рассеивается, старайся вернуться к своему телу, к той его части, где находятся мои руки..

Я провела рукой по волосам Марка и сказала ему, какие они мягкие и какое удовольствие мне это доставило. Я медленно поднялась и прошла к противоположной части кровати, взяв в руки его ступни. Они были узкими и немного влажными, а ногти на пальцах — чуть длиннее, чем нужно. Про себя я еще раз отметила, что нужно попросить Веру их подстричь.

Я осторожно помяла большими пальцами подушечки пальцев, и он слегка ими пошевелил..

— Щекотно?

— Нет, приятно.

Я медленно добралась до лодыжек, и мои пальцы коснулись ног, едва заметно покрытых легкими коричневыми волосами. Я медленно провела ладонями по собственным бедрам и продолжила свой путь. Пенис Марка был уже твердым, мошонка набухла и налилась густым коричневато-красным цветом. Я осторожно взяла пенис в руку и кончиком пальца провела вокруг.

Когда я отпустила руку и пальцы уже были на животе Марка, он издал легкий вскрик и кончил. Зажмурившись, он тихонько выругался. Потом сказал: «Извини»..

— Не волнуйся, все в порядке, — ответила я.

Очевидно, что Марку необходимо будет научиться продлевать состояние возбуждения. Сейчас было самое время поговорить о цикле сексуальных реакций человека и стадиях полового возбуждения.

— В цикле сексуальных реакций человека четыре стадии. Первая называется «возбуждение», или «набухание», у этой стадии есть физические проявления, эрекция, например. За этим наступает стадия «плато». Это лучшая часть, и это состояние можно научиться продлевать. На этой стадии пенис в состоянии полной эрекции.

Можно заметить признаки близкой эякуляции, мышечное напряжение, учащенное сердцебиение. Третья стадия — «оргазм», последняя — «рефрактерный период», когда тело возвращается в состояние до наступления возбуждения..

Чтобы научиться продлевать стадию «плато», Марку нужно было понять, что такое шкала возбуждения.

— Эта шкала показывает, в какой именно фазе «плато» ты находишься. От одного до десяти. Один — начальная фаза возбуждения, десять — оргазм. Сначала может быть трудно определить с точностью, но потом станет легче. Это поможет продлить эрекцию, — объяснила я. Я взяла из сумки бумажные салфетки и осторожно вытерла его пенис и живот. Упражнение подходило к концу. Я провела руками вверх по животу и груди Марка, большими пальцами я коснулась адамова яблока и левой стороны челюсти, провела по глазу, потом вниз вдоль носа и по подбородку и медленно спустилась вниз, к ступням.

Закончив с передней частью его тела, я подошла к изголовью кровати и сделала то же самое с левой частью ягодицы. Мои пальцы ощупали его плечо и руку, а потом вернулись вниз. Я снова опустилась на кровать..

— Ты можешь сказать мне, какие части твоего тела были больше всего чувствительны к прикосновению? — спросила я.

— Мне было очень приятно, когда ты касалась голеней и лица, но, честно говоря, каждое прикосновение возбуждало меня.

Я слышала это не в первый раз. Люди, чья сексуальность не раскрыта полностью, изголодались по прикосновениям; их тело приобрело невероятную чувствительность и отзывается на малейшую ласку. Я понимала, что, когда ощущения потеряют для Марка свою новизну, ему легче будет разобраться в оттенках.

Марк спросил, может ли он поцеловать мою грудь. Я легла на бок и поднесла левую грудь к его губам.

— А теперь с другой стороны, — произнесла я с наигранной серьезностью.

Я наклонилась над ним, чтобы он мог поцеловать правую грудь.

Послышался короткий всхлип, и я поняла, что ему нужен воздух. Я приподнялась на локтях и протянула ему трубку. Он сделал несколько глотков, и улыбка играла на его губах, пока он дышал.

* * *

Три недели спустя, на нашем следующем сеансе, я заметила, что у Марка отросли волосы.

— Я решил их не отрезать из-за того, что ты сказала в прошлый раз.

Тогда я действительно отметила, какие шелковистые у него волосы. Я провела рукой по его голове.

— Так же приятно, как и в прошлый раз, — произнесла я.

Из окна спальни была видна клумба с нарциссами. Бутоны уже начали раскрываться, и я пожалела, что приходится опускать жалюзи.

Марк, казалось, нервничал меньше, чем в первый раз, и, если быть откровенной, я тоже. Задачи, которые стояли перед нами, и проблемы, с которыми предстояло бороться, — все это представало передо мной в более ясном свете. Мне предстояло помочь Марку лишиться девственности и подготовить его к счастливой сексуальной жизни с будущим партнером.

Я все еще сомневалась в том, что в положении Марка возможны долгие отношения, но наши занятия могли придать ему уверенности в себе на случай, если такая возможность все же сохраняется..

Мы поговорили немного о нашем последнем сеансе. Марк сказал, что примерно то же самое испытывал перед тем, как поступить в колледж: в голову ему приходили тысячи обстоятельств, мешавших ему сделать это, но он все равно поступил и рад, что решился. Он также рассказал, что пишет автобиографию и собирается написать о нашей совместной работе.

Потом объявил, что сегодня хочет попробовать нечто новое..

— Я хочу сделать что-нибудь, что доставит тебе удовольствие.

— Ну что ж, не буду отказываться.

Это естественная потребность — желание пациента доставить мне удовольствие. Большинство не хотят пассивно принимать ласки, они хотят отвечать на них. Как правило, если это не неприятно мне и не мешает нашей работе, я позволяю пациентам касаться меня, если они этого хотят. Если у пациента возникают трудности в общении с партнершей, это может стать прекрасной возможностью построить модель разговора на тему ее предпочтений..

Еще не раздев Марка до конца, я заметила, что он уже возбужден. Когда я снимала штаны, мне пришлось оттянуть резинку, потому что она задевала за его твердый пенис. Я разделась, и, когда собиралась опуститься на постель, Марк выкрикнул: «Боже мой, Боже мой, Боже мой», — и кончил.

Он так сильно покраснел, что, казалось, на щеках распустились два огромных красных мака.

— Все нормально, Марк, правда, — я легла и на несколько минут обвила его руками, чувствуя частый стук его сердца. — Помнишь дыхательные упражнения, которые я показывала тебе в прошлый раз?

Мы закрыли глаза и на несколько мгновений сосредоточились на дыхании. Пульс стал медленнее. Я провела ладонью по руке Марка.

— Ты собирался доставить мне удовольствие, — сказала я.

Марк с усилием улыбнулся, постепенно преодолевая смущение.

— Мне нравятся твои соски. Тебе бы хотелось, чтобы я их облизал?

По правде говоря, мне очень это нравилось, но я предпочла пококетничать немного, своим молчанием доказывая обратное. Меня пугало, что Марк перестанет дышать на несколько секунд. В моей голове вспыхнул газетный заголовок: «Задушен грудью». Я бросила взгляд на респиратор и трубку, которая лежала в нескольких дюймах от его рта.

Я могу это сделать. Я это сделаю!.

— Мне бы очень этого хотелось, — произнесла я.

Я перекинула руку через его миниатюрное тело и прижала ладони к подушке по обеим сторонам его головы. Чтобы опустить грудь поочередно к его рту, мне пришлось сделать движение, напоминавшее отжимание. Я перенесла вес на левую руку и подняла правую, чтобы убедиться, что смогу быстро дотянуться до дыхательной трубки..

— Есть вещи и похуже, от которых я мог бы задохнуться, — сказал Марк.

Я медленно согнула руки и вывернула бедро влево, чтобы опустить правый сосок к его губам. Марк обхватил его влажным ртом и втянул в себя.

— Это очень приятно.

Через несколько секунд я отняла сосок от его губ, чтобы узнать, не нужен ли ему воздух.

— Нет, мне нужен твой сосок.

На этот раз я наклонила к нему левую грудь, и он жадно в нее впился. Я ни разу не видела, чтобы он с таким же удовольствием вдыхал кислород.

Когда я снова отняла грудь, Марк спросил, могу ли я коснуться области за яичками. Я протянула руку и спросила, какую точно зону он имеет в виду. Когда я положила палец на промежность, полоску кожи между мошонкой и анусом, он сказал: «Вот здесь». Я легко потерла, и Марк произнес: «Сильнее». Я надавила сильнее, и он застонал от удовольствия..

Я положила голову в ложбинку между его щекой и левым плечом, и он спросил, можем ли мы заняться сексом. Я попросила его прислушаться к своему дыханию, достала из сумочки презерватив и быстро надела его. Я перекинула через него ноги и опустилась вниз так, что его пенис касался моего лобка. Прежде чем я смогла ввести его пенис, он кончил..

— Все в порядке, все в порядке, — повторяла я.

Марк закрыл глаза и сжал губы. Его щеки приобрели розоватый оттенок.

— Все в порядке, — снова произнесла я.

Я взъерошила ему волосы, и он с улыбкой открыл глаза. Белки закатились, лицо приобрело мечтательное выражение; я уже знала, что это обычное его состояние после оргазма.

Я всегда стараюсь не отвлекаться, когда работаю с пациентом, но в тот день я заметила, что слишком нервничаю при мысли о следующем, третьем сеансе. На третий сеанс я обычно всегда оставляю упражнение с зеркалом. Это одно из самых важных упражнений. Пациент, стоя перед зеркалом в полный рост, рассказывает, как он воспринимает свое тело.

Мы тихо лежали рядом друг с другом, и я обдумывала, как объяснить это Марку. Я не знала, как он отреагирует. Был ли он готов к этому. Я уже собиралась начать, как вдруг он спросил, знаю ли я восемнадцатый сонет Шекспира..

— Я читала его очень давно, еще в школе, — ответила я.

— Я выучил его, чтобы прочитать тебе, — сказал он. — Сравню ли с летним днем твои черты?[3] — начал он. — Немного воздуха, — попросил Марк после первой строки.

Я поднесла трубку к его губам, и кислород наполнил его легкие. Он разомкнул губы, и я убрала трубку.

Но ты милей, умеренней и краше.

Ломает буря майские цветы,

И так недолговечно лето наше!..

Пациенты часто старались выразить мне свою благодарность, но никто не читал мне любовных стихов, переживших столетия. Я прижалась к нему и осознала, как сильно хочу, чтобы Марк нашел девушку, которой мог бы вот так, лежа бок о бок, читать это стихотворение.

Работа суррогатного партнера размывает границу между понятиями. Секс, даже в качестве терапии, неизбежно влечет за собой чувство привязанности. В начале своей карьеры я сомневалась, хватит ли у меня профессионализма, чтобы поддерживать дистанцию, одновременно создавая атмосферу близости, необходимую для достижения результата.

Балансировать на грани непросто, я беспокоилась, не возникнет ли у пациента слишком серьезной привязанности по отношению ко мне, ведь наша главная задача — помочь ему построить здоровые отношения в «реальном» мире. Если бы мы встретились раньше, когда я только начинала работать, мне бы казалось, что чувства Марка ко мне слишком сильны.

Но за тринадцать лет работы я уже видела достаточно, чтобы понять, что выражение привязанности — это, как правило, не больше, чем желание продемонстрировать искреннюю благодарность..

И смертная тебя не скроет тень

Ты будешь вечно жить в строках поэта

Среди живых ты будешь до тех пор

Доколе дышит грудь и видит взор,

— закончил Марк.

— Марк, это было прекрасно. Я хочу, чтобы ты знал, как я рада, что мы познакомились и что нам довелось работать вместе.

Я провела пальцем вдоль его бедра и вниз по ноге. Я ощущала возбуждение, какого еще не испытывала за все время, что мы были вместе. Я уже не в первый раз чувствовала сексуальное влечение к пациенту. Это не значит, тем не менее, что в других случаях мне приходится принуждать себя или возбуждаться другими способами.

Работа суррогатного партнера ориентирована только на клиента, ведь все, что мы делаем, — это в первую очередь способ решить его проблему..

Одновременно с возбуждением я чувствовала грусть. Марк — очень тонко чувствующий человек и способен быть нежным любовником. Меня угнетала мысль о том, что, возможно, ему никогда не представится возможность им стать. Мне хотелось коснуться его, продемонстрировать свою нежность, но я знала, что нужно поговорить об упражнении с зеркалом..

Учитывая, как болезнь исказила его тело, я не была уверена, видел ли он когда-нибудь свои гениталии, будучи уже взрослым человеком. Мысль о том, как он может на это отреагировать, тревожила меня, но я по-прежнему была уверена, что это важно — дать ему увидеть свое тело целиком.

— Я бы хотела обсудить наш следующий сеанс, — начала я. — Я принесу зеркало, чтобы ты смог увидеть свое тело в полный рост. Как тебе такая идея?

Марк поколебался. Я уже научилась распознавать сигналы, которые подавало его тело, и почувствовала, как потеплела его кожа, согревая мою. По вполне понятным причинам для него это был непростой вопрос.

— Не знаю. Мне любопытно, но я боюсь того, что могу увидеть.

— Что тебя пугает?

— Я никогда раньше не видел свой член, — ответил он. — Что, если он тоже деформирован?

— С твоим пенисом все в порядке, Марк. Ты сам это увидишь.

Меня беспокоило не то, как он воспримет свой пенис, — ему предстояло увидеть свое тело. Станет ли для него потрясением вид собственного обнаженного тела, искаженного последствиями полиомиелита?

Я взяла его лицо ладонями и поцеловала в лоб. Марк разомкнул губы, и его кадык заходил вверх и вниз. Ему нужен был воздух. Я повернула рычаг на респираторе и поднесла шланг ко рту. Он сделал несколько глубоких вдохов из непрозрачной гофрированной трубки.

— Спасибо, Шерил, — произнес он, когда я отняла трубку.

По дороге домой тем вечером моя тревога по поводу следующего сеанса начала рассеиваться. Как и у многих других инвалидов, с которыми я работала, в нем сильны были мужество и воля к жизни. Он мог выдержать испытание, увидеть свое тело. Возможно даже, все окажется не так серьезно, как он того ожидает. Помимо католического воспитания и происхождения меня и Марка объединяло еще кое-что: я тоже ни разу не видела своих гениталий, пока не стала взрослой..

* * *

На заре семидесятых годов я жила в Сан-Франциско и так же, как и многие другие в это время, подвергала сомнению все, чему меня учили раньше. Я записалась на курсы мастурбации, которые вела великолепная Бетти Энн Додсон, доктор наук (или доктор Бэд, как мы ласково называла ее иногда), автор совершенно революционной книги «Освобождение мастурбацией: размышления о любви к самому себе» (позже книга стала называться «Секс для одного») и книги «Оргазм для двоих»..

Занятие началось с того, что мы отправились в магазин. Бетти отвела группу из двадцати женщин в продуктовый отдел, где каждая выбрала себе по цуккини. Потом мы вернулись в комнату для занятий, полную пухлых подушек. Бетти принесла с собой маленькое зеркало, и мы по очереди, опираясь на подушки, разглядывали свои гениталии.

Бетти предлагала изучить влагалища остальных. У нее был фонарик, чтобы было лучше видно, и когда понадобился доброволец, чтобы держать его, я подняла руку. Я и представить раньше не могла, что у меня будет шанс увидеть гениталии такого количества разных женщин, поэтому сразу ухватилась за предоставленную возможность.

Когда кто-нибудь соглашался показать всему классу свое влагалище, я направляла фонарик, чтобы всем было хорошо видно. Оказалось, что никто не хочет остаться в стороне, и все двадцать женщин с готовностью продемонстрировали остальным свои гениталии. Для многих стало открытием то, как красиво на самом деле женское влагалище, они с удивлением отмечали сходства и различия между собой и остальными.

Под общий смех мы обсуждали, какого размера цуккини выбрала каждая из нас и как это свидетельствует о наших предпочтениях. Затем последовала дискуссия о том, как женщины мастурбируют. Некоторые пользовались вибратором или резиновым пенисом, другие не использовали ничего, кроме своих рук. Некоторых меньше беспокоил размер того, что проникает во влагалище, и больше удовольствия доставляли прикосновения.

Я хорошо запомнила восторженную и радостную атмосферу, которая воцарилась в комнате. Столько женщин, которым внезапно открылась красота их гениталий, — этого мне никогда не забыть..

Во время упражнения с зеркалом я иногда замечаю у пациентов реакцию, схожую с той, что была у учениц Бетти. Это одна из причин, по которой это упражнение кажется мне таким важным, — оно открывает им глаза на многие вещи. Некоторые впервые обращают внимательный взгляд на свое тело. Я надеялась, что Марк хотя бы в некоторой степени почувствует то, что я чувствовала в тот день на первом занятии у Бетти..

* * *

На время третьего сеанса мы не смогли воспользоваться коттеджем, в котором проводили занятия раньше, поэтому в этот раз Марк попросил разрешения у друзей воспользоваться другим домом.

Дикси, вторая помощница Марка, открыла мне дверь и указала в глубь квартиры. Она заметила зеркало, которое не помещалось целиком в сумку. Она запнулась на мгновение, как будто собираясь задать вопрос, но затем только смущенно улыбнулась и сказала: «Через кухню направо». Квартира была маленькой, на стенах облупилась краска.

Кухонный стол был покрыт тем же зеленым линолеумом, что и пол. Когда я шла через кухню в заднюю комнату, где меня ждал Марк, мои ботинки приклеились к чему-то, и с каждым шагом мне приходилось с усилием отрывать их от пола..

Я постучала в тяжелую дубовую дверь спальни.

— Марк, это я, Шерил, — сказала я, затем медленно открыла дверь и вошла.

На этот раз матрас лежал на полу. В углу комнаты стоял стол, заваленный бумагами. Ноги Марка выглядывали из-под синего пледа. На них были белоснежные, как яичная скорлупа, носки. Я подумала о том, что эти ноги никогда не касаются земли, и почувствовала укол совести. Из большого окна, которое выходило на кампус Калифорнийского университета, струился свет, и в солнечных лучах плясали пылинки.

Марк улыбнулся..

— Я рад тебя видеть, Шерил. — И добавил, прежде чем я успела ответить: — Ты принесла зеркало.

Я присела к нему на матрас и поцеловала в губы. Когда поднимала голову, мои длинные каштановые волосы скользнули по его груди.

— Принесла. Немного попозже приступим к упражнению, о котором я говорила в прошлый раз, хорошо?

Я спросила Марка, что он делал эти три недели, которые прошли с нашего последнего занятия. Написание статей отнимало у него довольно много времени, и он как раз подписал контракт с местной газетой на статью о правах инвалидов. Он с нетерпением ждал сегодняшнего дня. Ему начало казаться, что он сможет заниматься сексом и получать от этого удовольствие как «нормальный» человек.

Более того, он смог доставить удовольствие мне. Человеку в положении Марка, сексуальные потребности которого воспринимались в лучшем случае как неудобство, это должно было придать невероятную уверенность. Как и большинству из нас, Марку хотелось верить, что он может доставить кому-то удовольствие в постели..

Я раздела его и разделась сама. Как обычно, Марк лежал с левого края кровати. Его голова всегда была повернута вправо, поэтому только в таком положении он мог видеть меня, когда я лежала рядом с ним. Я села на правый край матраса и закинула на него ноги. Потом перекатилась на бок и прижалась к нему. Его пенис уже был возбужден.

Я поцеловала его в лоб..

— Ты уже дольше можешь находиться в стадии «плато». Это успех, — я ласково провела рукой по его лицу и груди. Я поцеловала его в губы и опустила руку, чтобы коснуться его промежности и мошонки. Я чувствовала, что мошонка приподнялась, и знала, что это было знаком приближающего оргазма. Я отняла руку и попросила его определить свое состояние по шкале возбуждения..

— Попробуй определить, где ты находишься. От одного до десяти.

Ему казалось, что его состояние близко к семи. Тогда я попросила его сделать дыхательное упражнение, которому я его научила. Я положила руку на его бедро и провела пальцами по направлению к пенису. Сдавленный звук превратился в стон, и он кончил.

— Я хотел, чтобы это случилось позже, — удрученно сказал Марк.

— Все в порядке. Помнишь, что случилось в прошлый раз? У тебя может быть еще один оргазм.

— Я хотел сегодня заняться сексом.

— Посмотрим, удастся ли нам это сделать.

Я медленно провела руками вверх и вниз вдоль его тела. Взяла его лицо в свои ладони и поцеловала в нос и в губы. Затем встала над ним, опираясь коленями по обеим сторонам его тела, чтобы он мог дотянуться до моих грудей. Он облизал их, проводя языком вокруг сосков. Я взяла его ладонь и, сложив пальцы в кулак, осторожно провела костяшками его пальцев по своему клитору..

— Мне это очень нравится, — сказала я и попросила его помнить, что некоторым женщинам это может не доставлять такого удовольствия, поэтому важно не настаивать и спрашивать, хочет ли она продолжения.

Пенис Марка напрягся во второй раз, и я быстро надела на него презерватив.

— Я введу только кончик, и посмотрим, что произойдет.

Я взяла его пенис в руку и ввела головку в свое влагалище, попросив его оценивать уровень возбуждения. Сначала я не двигалась, а затем опустилась вниз. Примерно через минуту наступил оргазм.

— Ты кончила? — спросил меня Марк, и на его лице появилось разочарованное выражение, когда я ответила отрицательно, сразу же заверив, что мы попробуем еще раз.

— Тебе понравилось?

— Кажется, да. Все произошло так быстро.

— Быстро, но ты был внутри меня. Это большой шаг вперед, Марк.

Он улыбнулся и закрыл глаза, как будто погрузившись в дымку глубоких размышлений. Это всегда наступало после оргазма. Через некоторое время он вернулся ко мне, и я спросила, готов ли он увидеть себя в зеркале. Марк впервые должен был увидеть свои гениталии, будучи взрослым человеком.

Я установила зеркало горизонтально на дальнем конце кровати и стояла, придерживая кончиками пальцев раму в три фута длиной. Я медленно отодвигала его назад, чтобы Марк увидел себя целиком. Несколько секунд он не произносил ни слова, внимательно разглядывая свое тело сверху вниз.

— Ну как тебе? — спросила я.

— Не так уж плохо. Мне казалось, что будет хуже.

Я почувствовала огромное облегчение. В работе суррогатного партнера победы невелики и приходят постепенно. Возможно, это звучит как незначительное достижение, но для Марка это означало большой прогресс. Он мог поддерживать состояние эрекции немного дольше и не боялся теперь самого себя и собственного тела.

Даже несмотря на то, что руки его не могли двигаться без моей помощи, он научился действовать губами и языком, доставляя мне удовольствие. Этот процесс начался, когда он впервые коснулся моей груди на первом сеансе, и сейчас он продвинулся значительно дальше. Если повезет, это пригодится ему в отношениях с будущей партнершей..

Три недели спустя, в жаркий июльский день, я пришла к Марку, чтобы провести наш последний сеанс. Дикси крикнула «Войдите!», когда я постучала в дверь, и провела меня в другую спальню, где в одном углу кучей была сложена одежда, а в другом стоял письменный стол с лампой, сделанной под Тиффани, которая светилась янтарным светом..

— Ты опять принесла с собой зеркало, — сказал Марк, когда я вошла в последнюю из череды спален, которые он находил для наших занятий.

— Я хочу, чтобы ты увидел свой пенис в состоянии эрекции.

Я раздела Марка и разделась сама. Пенис Марка был почти твердым, и я снова установила зеркало на краю кровати, чтобы он увидел его.

Когда он дал мне понять, что закончил осмотр, я забралась на кровать.

— Что ты чувствуешь на этот раз? — спросила я.

— Я думаю, он очень даже ничего, — ответил Марк с улыбкой.

Я подержала его пенис в руках несколько минут, и он спросил, может ли он поцеловать мое влагалище. Я наклонилась над его ртом. Он осторожно поцеловал, запустил внутрь язык. Он лизал мои малые губы и проникал языком еще глубже, быстро доставая его, касаясь губами. Он поцеловал клитор. Прекрасное ощущение.

Несколько секунд спустя я отстранилась и поднесла к его рту дыхательную трубку. Я была возбуждена. Когда Марк показал, что ему хватает воздуха, я положила трубку обратно на респиратор. Потом прижалась к нему и обвила его бедро ногой, чувствуя, как пенис упирается мне в ляжку..

Я надела презерватив и, проведя пальцем по головке, легко сжала пенис рукой. Я перекинула через него ногу, чтобы пенис оказался внутри меня, и начала двигаться, раскачиваясь. Я почувствовала, как влагалище начинает набухать. Я вместе с ним достигла высокой точки возбуждения. Я замедлила движения, чтобы продлить стадию «плато» для нас обоих.

Я делала вдохи и выдохи, но затем остановилась, чтобы спросить Марка, как он оценивает уровень своего возбуждения..

— Около восьми, — ответил он.

Я лежала, не двигаясь, еще минуту, потом приподнялась, чтобы пенис наполовину вышел из моего влагалища, после чего опустилась вниз и снова поднялась наверх. Марк кончил. Его возбуждение длилось дольше, чем в любой из наших предыдущих занятий. Даже после оргазма его пенис был еще достаточно твердым, чтобы я могла сделать еще одно движение вверх и вниз и кончить сама..

Он почти сразу же спросил, был ли у меня оргазм. Когда я ответила, что был, он просиял.

— Тебе нужен кислород? — спросила я.

— Нет, правда, не нужен, — сказал он. — Если бы мог, я бы выдал это за дыхательную терапию, и платить пришлось бы страховой компании.

Мы вместе засмеялись.

Из-за полиомиелита грудь Марка была деформирована. Она была приподнята, и на ней почти не было волос. Я наклонилась и нежно поцеловала ее. Послышался всхлип, и я потянулась за трубкой респиратора.

— Нет, — выдохнул он. Я поняла, что он плачет. — Никто никогда раньше не целовал меня в грудь, — сказал он. На этот раз мои глаза наполнились слезами. — Как раз вовремя.

* * *

Марк периодически связывался со мной в течение нескольких лет после нашей последней встречи, и я была очень рада, когда в 1994 году, через восемь лет после наших совместных занятий, он позвонил и сказал, что встретил девушку. Сьюзан впервые узнала о Марке, прочитав в Интернете его стихи. Они произвели на нее такое впечатление, что она написала ему.

Завязалась переписка, и вскоре виртуальные отношения переросли в реальные. Марк был счастлив от того, что его страх никогда не встретить нужного человека не оправдался и он вступал в эти отношения, уже обладая некоторым опытом. «Благодаря тебе мне не пришлось говорить, что я все еще девственник», — сказал он..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.