IV. В начале было слово. Расшифровка языка западной магии

IV. В начале было слово. Расшифровка языка западной магии

— Если язык используется неправильно, то сказанное есть не то, что подразумевается. Если сказанное есть не то, что подразумевается, тогда то, что должно быть сделано, останется несделанным.

— Конфуций

— То, что не может быть высказано, не может быть осуществлено.

— Постулат Ордена Сехмет

[Иллюстрация: Заклинание. Фелисьен Ропс.]

Логос пути левой руки

Прежде, чем мы обратимся к истории, технике и практике сексуальной магии пути левой руки в западном мире, необходимо окинуть взглядом более широкий магический контекст, в котором сексуальный маг (мужчина или женщина) совершает свои операции. Маг, пытающийся прояснить эти основы магической практики, тут же столкнется с необходимостью употреблять слова из архаичного, часто непонятного языка, традиционно применяющегося Черной Магией. В этой книге мы нередко пользовались словами «магический» и «маг», «колдовство», «теургия», «инициация» и «посвящаемый», «демонический», «работа» и «душа».

Слишком уж часто эти элементарные единицы словаря мага употребляются небрежно, отчего такой словарик просто необходим, дабы в дальнейшем свести к минимуму ложные интерпретации. Хотя каждое из данных слов заимствовано из греко-римской магической культуры Средиземноморья, все они относятся к той же самой индоевропейской языковой семье, из которой происходит основная масса санскритских слов, используемых в инициатическом учении Тантры пути левой руки. Не последнее место, как мы увидим, здесь занимает само слово «магия».

Начинающему магу, только приступающему к освоению запутанного и противоречивого лабиринта эзотерической терминологии, данная глава поможет развить полезные навыки в осознанном и умелом использовании магического словаря, вместо того, чтобы бездумно присваивать терминам значения по привычке или вследствие умственной летаргии. Некоторые избитые магические фразы употребляются просто потому, что считаются как бы мистическими, что очень напоминает притягательность, которой обладают для потребителя названия известных торговых марок. Для более опытного практика анализ знакомого ему магического словаря «свежим взглядом» послужит внесению большей точности в его личное видение магии. Работа мага пути левой руки состоит в том, чтобы наполнить большей силой свой внутренний и внешний мир, поэтому разборчивость и рассудительность в методологии выбора лексики является важным аспектом в процессе реконструкции реальности в соответствии с личной волей.

Один из наиболее распространенных архетипов магии в фольклоре и легендах рисует мага, совершающего чудесные деяния путем произнесения нужного слова в нужное время. Неважно, идет ли речь о том, чтобы вовремя воскликнуть «Абракадабра!», как тому учили древние магические тексты, а потом переняли балаганные фокусники, или же провозгласить аладдиновское «Сезам, откройся!», — принцип везде один. Конечно же, достижение какой-то цели никогда не бывает столь легким или предсказуемым. Тем не менее, зерно истины в этом легендарном прообразе есть: правильное употребление слов и знание их точного значения — это магическая сила первостепенной важности. Это умение, овладеть которым стремятся очень немногие из магов, возможно оттого, что оно не так броско и романтично в сравнении с прочими ветвями Черной Магии. Изумительное средство человеческого восприятия и создания реальности состоит в сплетении абстрактной символики слов и умелом обращении с ней. Определенная комбинация слов может в буквальном смысле отворить тому, кто произнес их бесконечные двери возможностей, хотя те же самые слова, произнесенные в другой ситуации, могут стопроцентно принести сказавшему гибель.

То, что верно в экзотерическом смысле, в эзотерических учениях находит свое подтверждение во всех уголках мира. Как мы уже увидели, тантрическое учение о пути левой руки утверждает, что универсум можно контролировать с помощью досконально разработанной магической технологии манипуляции звуками, связанными со словами, которые произносят боги, создавая миры, используя науку мантр. Очень сходно с этим нордическое искусство рун, особенно — магическая и окутанная мистической вуалью вербальная вибрация, которую, как считается, создает правильное произнесение рунических строф. Библейское «Евангелие от Иоанна» содержит знаменитое утверждение, заимствованное из гораздо более древнего месопотамского текста: «В начале было Слово» или Логос (Ин. 1, 1.). И в древнеегипетской «Мемфисской теологии» утверждается, что сотворение мира произошло от слова, произнесенного божеством — нетером Птах. Маг пути левой руки частично воссоздает универсум, принимая на себя божественную роль произнесения тайных слов силы.

Несмотря на огромную и универсальную значимость слов в сотворении реальности и управлении ей, люди в основной своей массе злоупотребляют этими мощными магическими средствами с несносной небрежностью, порождая собственные реальности, отмеченные глубочайшим беспорядком и хаосом, ибо они в прямом смысле не ведают, что говорят. Следовательно, маг проходит серьезную подготовку, чтобы как следует овладеть наукой применения слов для манипуляций с реальностью. Не всем магическим навыкам можно научиться; этому — можно. Многие маги будут возражать, что им не нужны слова, чтобы творить магию. Нередко это так и есть. В экстатических и физических методиках эротической магии слова нередко оказываются поверхностными и даже излишними для достижения цели. Тем не менее, магия в значительной мере представляет собой искусство коммуникации на различных уровнях реального, а оттачивание структуры и значения слова — ключевая составляющая всякой коммуникации, даже (парадоксальным образом) в невербальных методиках.

Итак, чтобы с данным руководством все было ясно, насколько это возможно, мы должны для начала определить основные термины, которыми мы будем пользоваться, в особенности те, что легче всего могут вызвать путаницу. Словарь Западной магии почти полностью перешел к нам из греко-римской античности, культурной матрицы, сверху донизу насыщенной однозначным приятием ценности магического искусства, к которому современная западная культура приблизиться никак не может. Многие из когнитивных дилемм, свойственных самозваным магам нынешней эпохи, которые употребляют доставшуюся по наследству терминологию давно умерших культур, можно прояснить, предоставив подробное описание непосредственных этимологических корней этих единиц.

К тому же, признание того факта, что слова обладают весьма специфической силой и ассоциативными смыслами, долгое время служило основным принципом магической практики. Будучи одновременно поэтом и механиком, маг стремится отыскать самое нужное слово, понимая, что nomen est omen (слово есть власть). То, как вы называете кого-то или что-то, на самом деле, может изменить этот объект, качество или личность в неуловимом, но очень значительном смысле. Юлиус Эвола заметил в своей работе «Люди и развалины»: «Всякое слово обладает душой». Наш разбор магического словаря осуществлен в этом духе. В отличие от академически сухих и рационалистических анализов, мы ищем скрытую душу, демона, наполняющего жизнью, который скрывается в этих словах. Маг пути левой руки осознанно стремится разорвать общую модель массового сознания, примеры которой можно встретить в любом месте и в любое время. В атмосфере общей безграмотности, подпитываемой набирающей обороты аудиовизуальной культурой, что может быть более таинственным, чем развитие вашего знания слов?

Магия

Ввиду того, что данная книга адресована практикующим магам, нам следует отыскать корни первоначального значения самого слова «магия». Слова «магия» и «маг» перешли в наш язык сравнительно недавно из латинских форм magicus и magus, каковые в свою очередь были произведены римлянами из греческого magikos. Древние греки искусство магии обычно называли magike tekhne, что в буквальном переводе означает «искусство волхвов». Современному магу не стоит забывать о древнем восприятии магии как искусства, а также надо обратить внимание на то, что tekhne послужило корнем слова «технология». Понимание магических практик как хрупкого равновесия между формой интуитивного и эстетического искусства и логической и рациональной механикой — как эзотерической науки и в то же время черной магии — способствует разработке более точного подхода к овладению этим умением.

Греческая концепция magike tekhne подвергалась сильному влиянию иранских волхвов, которых в древней Персии называли Magoi. Волхвы были медейской жреческой кастой в Персии и во всем древнем мире славились своей мудростью. Пожалуй, самый известный рассказ о Magoi представлен в библейском рассказе о трех Волхвах, прибывших в Вифлеем из далекой страны, чтобы преподнести символические дары младенцу Иисусу, узнав в Нем не менее могущественного мага, чем они.

Персидское слово magoi в свою очередь связано с санскритским словом майя, которое мы уже определили как занавес, скрывающий иллюзорную природу реальности от человеческих глаз. Также майя представляет собой ту субстанцию, из которой индийские боги созидают реальность; в таком контексте божество иногда называют майин, то есть маг. Понимание Майи как источника мировой магии заслуживает нашего особого внимания, поскольку маг пути левой руки работает в первую очередь с майей. Рассматривая корни слова «магия» под различными лупами греческого, персидского и санскритского значения этого слова, современный маг получает возможность достичь более полного понимания того, что на самом деле означает быть магом. В то время как дефиниции магии менялись, часто до неузнаваемости, под влиянием приходящих культур-завоевательниц, некоторые базовые принципы не подвластны времени и переменам.

Сегодня авторы многих текстов о разнообразных магических традициях дают свою «авторитетную» интерпретацию магии. Если всегда держать в уме, что каждый автор (в их числе и авторы данной книги) всегда описывает исключительно свой субъективный опыт, пытаясь дать определение магии, практикующий маг избежит ловушки личных границ любого конкретного современного теоретика (еще раз, включая авторов данной книги). Однако когда заглядываешь под покров внешнего глянца или идиосинкразии той или иной культурной/индивидуальной точки зрения, во всех определениях магии можно найти некие ключевые компоненты. Прежде всего, магия есть некий род деятельности, которая, как считается, создает изменения в естественном универсуме, опровергая при этом строгое научное понятие о причине и следствии. Эти изменения, тонкие либо радикальные, манифестирующиеся в материальной реальности либо в душе индивида, проводящего магическую операцию, как правило, производятся при помощи манипуляций с неким числом символических систем, сообщающих волю мага либо внутренним, либо внешним факторам. Для сексуального мага такой символической системой является само человеческое тело, особенно его эротические энергии и экстазы. Маги всегда стремятся овладеть некой степенью контроля над тем, что можно приблизительно обозначить как «естественные» и «сверхъестественные» силы, в соответствии с позицией магической традиции, в рамках которой действует маг/посвященный. Именно этот момент личного контроля над элементами универсума многие религиозные философы используют для различения религиозной деятельности, обычно основанной на приятии вещей такими, какие они есть, и пытающейся привести человечество в гармонию с этим естественным внешним порядком — и магической деятельностью, как правило, базирующейся на стремлении мужчины или женщины установить свою власть в существующих мирах. Остановимся на этих общих замечаниях, ибо будет сложно продолжать, не прибегая к какой-либо из догм, доктрин или не придерживаясь некой точки зрения.

Академические ученые, изучающие магические практики с якобы объективных позиций, так и не дали ни одного удовлетворительного определения, что такое магия. Маги, воспринимающие тот же самый феномен под совершенно субъективным углом зрения, добились не намного лучших результатов. Посвященный левой руки может совсем отойти от этого архаичного эзотерического языка, с радостью скинув пыльный багаж оккультного наследия, чтобы быть готовым принять более гибкие модели. То, что оккультисты называют магией, можно с тем же успехом обозначить как нарушение условий и границ и перепрограммирование; происходит замена одной реальности на другую. Центральное понятие, наполняющее магию, как бы ее не называли, в том, что воспринимаемое нами как реальность, на самом деле — более податливая материя, нежели мы привыкли полагать. Маг занят в первую очередь перекраиванием реальности, формируя гибкие части своего сознания и привнося через этот процесс желаемые изменения реальности в мировую субстанцию.

По правде говоря, почти все маги живут в реальности, абсолютно в такой же мере жестко структурированной, что и реальность их не занимающихся магией приятелей; разница между теми и другими — чисто поверхностная. Обычно во время ритуалов маги могут попробовать направить свою волю и воображение на привнесение нескольких специфичных деталей в мир феноменов по своему желанию. Но едва церемония окончена, они возвращаются к привычно-безопасному, обычному определению реальности, с которого они начинали. И хуже того, слишком часто параметры и правила этой реальности, оказывается, установлены другими.

Магия, понимаемая как манипуляция майей, присутствует в каждом аспекте человеческих взаимоотношений, а не только в оккультных кругах избранных. Работники рекламного бизнеса и политтехнологи, чьи тщательно режиссированные наваждения заставляют реальность миллионов людей плясать под их дудку, демонстрируют гораздо более эффективное знание магических принципов, нежели большинство оккультистов, хотя они никогда не назовут свою деятельность магической. Когда мы реагируем на символические системы механически, мы втягиваем себя в чужой магический ритуал. Одно из самых сильных магических наваждений, действующих по всему миру, состоит в том, что мы верим в то, что некоторые выпущенные правительством бумажки обладают самодовлеющей ценностью. Когда в переполненном зале суда все встают при появлении человека в черном одеянии, это действие древнего приворота.

По-настоящему действенный магический акт не только оказывает влияние на вожделенную цель в универсуме. Он осуществляет радикальную трансформацию личности самого мага, пробуждая его (ее) своей встряской, открывая ему глаза на то, насколько установленная реальность обусловлена слепым соглашательством с идеями, авторитетами и нормами, из-за которых мы оказываемся в плену дурмана собственных нежно любимых иллюзий. У читателя хватит ума не воспринимать ни одно из определений столь широкой и сложной деятельности как последнее слово об этом предмете. Магия — одно из слов, наряду с такими словами, как «любовь» или «искусство», значение которых, в конце концов, должно быть установлено переживающим этот опыт индивидом, а не каким-то внешним авторитетом. Маг, подобно художнику или любовнику, должен постоянно порождать новые, пересмотренные дефиниции магии, ибо новое понимание будет приходить с опытом. Как два художественных критика никогда не достигнут полного согласия в определении, что же такое искусство, так же и в отношении магии. Неплохую формулировку, с не-оккультной точки зрения, предложили Андре Бретон и Антонен Арто, назвав сюрреалистическую революцию 1925 года так: «средство тотального освобождения духа и всего, что на него похоже».

Майкл Бэйджент и Ричард Ли предлагают еще один ценный способ трактовки магии в своей работе по истории алхимии «Эликсир и камень»:

«В самом широком смысле магия — это «искусство заставлять вещи происходить». Поэтому в самом широком смысле магию можно определить как метафору динамических взаимоотношений между человеческим сознанием или волей и всем, что лежит за пределами этого — событиями, обстоятельствами, объектами, другими людьми. Магия подразумевает, как минимум, элемент контроля, либо через управление, либо посредством манипулирования. То есть она подразумевает технику, посредством которой реальность стимулируется, приводится в действие или принуждается к выполнению определенных поставленных целей. Магия, одним словом, — это процесс использования гибкости реальности и формирования ее — или ее алхимической трансмутации — в соответствии с конкретными целями или задачами».

Как и в случае с любым соображением по поводу объективной ценности художественного произведения, то, что одному магу представляется опытом бесконечной глубины, может показаться бесполезным и даже нелепым другому магу. По этой причине, в ряду многих прочих, магия — это предмет неподходящий для тех, кому требуются твердые и четкие правила и абсолютно верифицируемые результаты.

Хотя для облегчения передачи информации мы пользуемся в нашем тексте словом «маг», надо отметить, что те, кто следует классической парадигме западной культуры, не ограничиваются только этим словом для самоопределения. Санскритское слово сиддха широко употребляется в Индии для наименования практикующих магию и бесспорно подходит для пути левой руки (учитывая его субконтинентальные корни). Через общий индоевропейский языковой поток имеют к нему отношение и нордические последователи seithr, гиперборейского шаманизма, сексуальной магии пути левой руки северной Европы. Из Сибири к нам пришло слово шаман — «экстатический мастер, творящий магию в состоянии транса». В эзотерических традициях всего мира можно встретить множество иных обозначений мага; определив точное направление ваших практик, вы можете вызвать к жизни поразительную энергию.

Магия черная и белая

Слово, и без того наполненное неоднозначным смыслом и открытое для интерпретаций, становится еще более расплывчатым после окрашивания в разные цвета. Некоторые настаивают на определении одного вида магии как «черная», а другого — как «белая». По нашему мнению, эта цветовая кодировка только способствует консервации крайне ограниченных и спорных культурных и религиозных предрассудков, но ничего не проясняет. На самом простецком и невежественном уровне, обозначение магии черной/магии белой связано с такой же простецкой дихотомией добра/зла. Поскольку мы не претендуем на объективную трактовку понятий «добра» и «зла», вывод один — мы должны отказаться от популярного представления о том, что черная магия совершается ради служения Злу, в то время как белая творится во имя Добра. Древнегреческое magi, несмотря на почти отсутствующую морально-оценочную коннотацию, относилось к практикам, целью которых было навредить, отуманить, загипнотизировать, и назывались они kakotechnia, «злое искусство». Эту концепцию можно сравнить с распространенным в Индии наименованием тантрического пути левой руки — особенно шести, описанных выше, «злых» ритуалов — Абичхара.

Исторически, употребившим сочетание «черная магия» впервые, был алхимик Альберт Великий, живший в тринадцатом веке маг, высказавший предположение, что черная магия представляет собой «демоническую» противоположность благой природной магии, которой он приписывал небесную ангельскую силу. В двадцатом веке маг Гурджиев, чьи недоброжелатели из желания опорочить называли его черным магом, дал типично идиосинкразическое определение черной магии как «фальсификации, имитации внешней видимости “действия”». Для тех магов, которым для того, чтобы разобраться в себе, требуются простые, легко цепляемые ярлыки, роли черного и белого мага представляют удобный способ строить категории, не требующий и проблеска самостоятельной мысли. Пусть самозваные черные маги, восхищенные расхожими домыслами о притягательности зла, и, как правило, подталкиваемые потребностью доказать свое пренебрежение обществу, наскоро разучат типовую субкультурную роль, удовлетворяющую потребность в легком бунте.

А стоящие на другом полюсе самопровозглашенные белые маги, нередко движимые желанием доказать свою социальную интергированность, пусть сердечно похлопывают друг дружку по спинке, поздравляя с тем, какие они теперь стали добренькие. Обе тактики сводят всю многосложную многоуровневую вселенную магических операций на уровень детского мультика. Если подобная символика удовлетворяет ваши эстетические потребности как мага, не будем оспаривать личные вкусы; сделайте одолжение, называйте себя как угодно — но только делайте это осознанно. Однако для более целостного анализа магии, предпринятого нами, воздержимся от разграничения черной и белой магии, дабы избежать ненужного втягивания в бессмысленную символическую путаницу.

Чтобы проиллюстрировать непостоянство и ограниченность всех этих черно-белых экзерсисов, достаточно нескольких примеров. Хотя черный цвет прочно ассоциируется со злом в европейском мире после пришествия Христа, его символика в других культурах мира куда более неоднозначна. В культуре древнего Египта, например, черный цвет целиком и полностью был символом блага, поскольку означал плодородный чернозем Нила. Древнее название Египта Кем означает «черная земля», этот топоним был переведен на арабский как ал хем. Возможно, отсюда произошли слова «алхимия» и «химия», поскольку издавна эти науки ассоциировались с Египтом. Демонические и вообще «недобрые» существа египетской религии, в первую очередь — бог Сет, были красного цвета, а это общепризнанный оттенок космического зла. То есть, в древнем Египте маг, практиковавший то, что на современном Западе именуется «черной магией», избрал бы в качестве символа низвержения вселенского порядка красный цвет. Красная магия — хотя это сочетание и могло бы показаться уместным для мага-египтофила — вероятнее всего, вызовет в воображении нелепый образ марксистского колдуна, говоря современным языком.

Подобным же образом, белый цвет воспринимается христианизированной культурой как знак космического добра и святости. Но он довольно обычно рассматривается как демонический, дурной цвет во многих африканских и азиатских культурах. Поэт Мартин Фьерро однажды написал: «Белый красит дьявола в черный/ Черный красит дьявола в белый». Это лишь доказывает крайнюю относительность цветовой символики в магических практиках. Наш совет магам: избегайте, насколько возможно, следовать символике, обусловленной какой-либо временной эпохой или культурой, за исключением символики, избранной для конкретной магической операции. Это раскрывает — а не ограничивает — способность мага сообщать свою волю на многих уровнях реальности. Мы сами выяснили для себя, что пользы от разделения магической деятельности на черную и белую ветвь для прагматических мистических операций нет никакой.

С другой стороны, мы обнаружили, что словосочетание the Black Arts (буквально — «черное искусство». — Ред.) оказывается простым и удобным термином, служащим прикрытием целого ассортимента магических техник, доступных на практике, особенно в связи с тем, что оно делает важный акцент на творческой природе magike tekhne. Оттого, что оно стоит особняком, не имея антонима «белое искусство», нам оно представляется убедительным описанием предмета, свободным от любых поверхностных морально-оценочных привнесенных значений. Что касается «черного искусства», этот термин безупречнее, нежели «черная магия», поскольку он возник раньше, чем христианство заклеймило всю магию как зло. Например, уже Овидий (43 г. до Р. Х. — 18 г. после Р. Х.) в своем знаменитом сочинении «Ars Amatoria» («Искусство любви») называет колдовство мифических волшебниц Медеи и Кирки «их черным искусством».

Но нельзя отрицать необходимость выявления и классификации ряда весьма реальных различий, которые объективно существуют между разными магическими методиками. Способность языка различать дискретные противоположности представляет огромную ценность для мага при создании лучше работающих магических проектов. Еще более полезными для наших собственных задач явились тантрические формулировки «путь левой руки» и «путь правой руки». Поэтому они используются в данном исследовании в качестве ключевых описательных терминов. В отличие от терминов «белая и черная магия», понятия «путь правой и путь левой руки», при верном истолковании, не привносят субъективных этических категорий добра и зла. Вместо этого, они больше фокусируют внимание на прагматических аспектах непосредственного метода и цели. Сообщение о том, что некто есть белый или черный маг, ничего нам не говорит о настоящих делах этого мага, а служит лишь смутным свидетельством оценки его действий с позиции абстрактного морального кода сомнительной ценности. Сочетания «левая рука» или «правая рука», при условии точного, а не поэтического словоупотребления, могут точно сообщить нам, какие магические процедуры и техники применяются.

Теургия

В античности мы встречаем и другие описания особых направлений магического искусства, которые не утратили актуальности и по сей день, хотя применять их следует с осторожностью. Греки говорили о форме магии, называемой theourgia, что представляет собой сочетание слов theos = бог и ergon = работа. Поэтому и тогда, и сейчас теургия — это магическая работа, дающая возможность магу вступить в контакт с божественным существом. Теургия предполагает, что маг оперирует некоего рода теологической философией, определяющей бытие божества или сверхчеловеческих форм разума и сущностей. Таким образом, магов, чья теология в основе своей атеистическая, назвать теургистами нельзя. Если коротко, всякий маг, практикующий магию, с помощью которой он обращается к какому-либо божеству либо вызывает его, занимается в техническом смысле теургией. Английское invocation, имеющее латинскую этимологию, буквально означает «призыв, обращение к богу» (in = к vocare = звать), а evocation переводится как «вызывать» или «заставлять появляться». В Средние века и в период магического возрождения девятнадцатого столетия теургию считали «большой магией», более почетным занятием, в отличие от так называемой «малой магии», обращенной к демоническим сущностям. Смысл в том, что последователи первой искали контакта с божественными существами более высокого (следовательно, более величественного) порядка.

Какое бы божество не вызывалось в процессе таких операций, теургист выполняет сакральную функцию жреца (жрицы) этого божества, формируя средство коммуникации человека с царством богов. Разумеется, если такого контакта не происходит, мы говорим просто об иллюзии, на удочку которой рискует попасть любой маг. Предполагая, что большая часть наших читателей интересуется именно обращением к божеству или вызыванием божеств, многими религиями почитаемых демоническими (еще одно насыщенное смыслами слово, требующее последующей контекстуальной дефиниции), можем допустить, что разграничения вроде больший/высший и меньший/низший не имеют особого значения для предмета нашего исследования. Дополнительную путаницу в данный вопрос вносит употребление некоторыми инициатическими школами фраз вроде «малая черная магия» и «высшая черная магия», которые довольно произвольно и неисторично привносят новые значения в традиционные, издавна известные определения низших/высших форм магии. Поскольку мы не хотели вносить еще большую неразбериху, мы старались избегать как сочетаний, затемняющих ясное понимание предмета, так и тех, что ассоциируются, прежде всего, с философией той или иной из современных сект. По этой же причине мы отдаем предпочтение традиционному слову «магия» <magic>, а не ставшему не так давно популярным неологизму «магика» <magick> с его специфически кроулианскими коннотациями.

По нашему мнению, сексуальный маг практикует теургию, даже если во время соответствующих операций он (она) не занимается обращением к нечеловеческим сущностям или их вызыванием. В качестве примеров эротической теургии можно привести поиск инициатического прозрения через ритуальное соитие с конкретным божественным разумом, астральный секс с суккубом/инкубом, использование острейшего сексуального экстаза либо сменяющего его состояния для того, чтобы временно стать определенным богом; есть также бесчисленное множество других вариантов. Перед каждым магом стоит задача установить, существуют ли феномены, на первый взгляд функционирующие как божества или демоны, независимо от человеческой мысли, или же они являются проявлением чьего-либо сознания. Путь правой руки делает акцент на бхатки, или преданности, и потому заставляет своих последователей предаваться религиозному созерцанию некоего божества на основании только лишь слепой веры. В плане теургии путь левой руки, прежде всего, ставит целью пробуждение божественного аспекта в самом маге.

Ритуалы традиционной доктрины Вама Марга являются теургическими, поскольку почти всегда сосредоточены на сексуальной игре мужского начала и женского начала, Шивы и Шакти. Однако, почитание божественного женского принципа в мире и в себе (биологический пол тут роли не играет) является истинным средоточием пути левой руки и, пожалуй, ярче всего выражается в кундалини, пробуждении Шакти в собственном теле. Мы рассматриваем эти упражнения как средства, ведущие к достижению более высокой цели — личного обретения самостоятельного богоподобного сознания еще в этой жизни, что является актом самообожествления.

Колдовство

Часто мы называем мага «колдуном» или «колдуньей», что означает того, кто осуществляет на практике акт колдовства. Эти слова взаимозаменяемы со словами «магия» или «маг». Происходят они от латинского sortiarius — тот, кто обладает даром (или заявляет об этом), изначально — даром прорицания. Однако в современном употреблении это слово стало обозначать особый вид магии. В наших практиках колдовство, как мы его понимаем, сосредоточено на приемах осуществления предопределенной трансформации в мире, находящемся объективно вне психики мага, с помощью материальных предметов, слов, умозрительных моделей, способствующих реализации таких изменений. Что касается эротического колдовства, манипуляции сексуальной энергией явно относятся к основным средствам произведения желаемых трансформаций реальности.

Одним из примеров колдовства может быть использование магии с целью наведения чар на другого человека. Поскольку тема данной книги — сексуальная магия, пожалуй, самой простой и яркой иллюстрацией этой техники будет создание с помощью магии субститута, заменителя объекта вашей страсти; это пример симпатической магии. Колдун выполняет магическую операцию, в ходе которой волевая концентрация, измененное состояние сознания и мощная волна воображения направляются на объект, выступающий заменителем человека, к которому вы испытываете желание. Вы убеждаете все свое существо, управляя мозгом, обычное функционирование которого временно приостановлено, что это символическое означающее и есть тот (та), на кого направлено ваше чувственное желание. Изменяя этот объект и начиная контролировать его своим магически усиленным сознанием, вы изменяете человека, которого вы хотите или, по крайней мере, оказываете сильное влияние на него. Опытный маг способен выйти далеко за пределы такой несложной механики, как в смысле искусности, так и в отношении метода; но базовый принцип колдовства один, независимо от сложности способа его реализации.

Поэтому определенные механические аспекты самого сознания могут стать внешним объектом относительно глубинной сути личности мага в зависимости от конкретной точки зрения; колдовство вполне может включать в себя трансформацию собственных ментальных процессов практикующего. Допуская, что такое четкое определение можно запутать, углубляясь в детали, мы предпочитаем классифицировать такой тип магии, который направлен на изменения преимущественно внутренней сущности, а не внешнего мира — сколько бы взаимосвязаны они ни были — как инициатический.

По мнению древних, большая часть других видов магии подпадает под категорию thaumatourgia, или «сотворение чуда», от греческого thauma = чудо + ergon = работа. Когда сексуальный маг создает изменения во внутреннем или внешнем мире, которые, как представляется другим, противоречат известным причинно-следственным законам, трансформируя тело и психику через какое-либо сознательное изменение состояния сознания, результаты могут показаться удивительными или даже чудесными тем, кто магией не занимаются. Таким образом, понятие тавматургии может быть использовано для обозначения практически всех форм магических операций.

Инициация

Магические действия, направленные на изменение кажущегося внешнего универсума, мы определяем как сферу деятельности колдуна. Более сложную работу, вызывающую самоизменение мы называем инициацией, работой посвящаемого. Слово «инициация» (образованное от латинского initiare, что означает просто-напросто «приступать» или «начинать») обросло многими бесполезными культурными ассоциациями, от которых, прежде чем идти дальше, надо избавиться. На ум незамедлительно приходит инициация в тайное общество или братство путем прохождения секретной церемонии, круто замешанной на мистическом фетишизме, однако лишенной какой-либо ясности или пользы. Мы не имеем в виду такую разновидность инициации, которая представляет собой скрупулезно записанный обряд, встречаемый, например, у франкмасонов или в других магических организациях, инспирированных ими.

Антропологи и специалисты по сравнительному религиоведению также определяют как инициацию сакральные ритуалы, отмечающие определенные фазы приобщения индивида к различным уровням племенной религии как примитивных, так и развитых культур. В то же время подобные практики вполне могут подчас обладать большей истинной магической силой, нежели описанные выше. Коллективная и социально-связывающая природа этих традиционных обрядов весьма отличается от глубоко личной и самостоятельно направляемой инициацией пути левой руки. Пожалуй, самый лучший на Западе исторический аналог инициации пути левой мы находим в древних эллинистических мистических школах, самая знаменитая из которых находилась в Элевсине. По всей видимости, там предпринимались некоторые попытки самоуправляемого внутреннего развития, аналогичные тем, о которых мы пишем в этом исследовании.

[Иллюстрация: L’amour Des Ames. (Любовь Душ). Жан Дельвиль]

Для нас инициация — особенно когда она происходит в направлении пути левой руки, сторонниками которого являются авторы данной книги — есть, прежде всего, поступательный процесс радикального саморазвития, происходящий внутри, а не церемония, руководимая извне. Однако не всякий, просто практикующий теургическую, тавматургическую или просто «колдовскую» магию, заслуживает титула посвященного. Определенный объем природных талантов вкупе с тренировками может помочь многим людям стать довольно успешными магами, через свои практики достигающими на удивление высокого уровня позитивных результатов. Вполне возможно, что вам удастся произвести желаемые перемены в контексте вашей жизни, ваших жизненных обстоятельств в целом и в окружающих вас людях, если вы будете относительно продуманно заниматься развитием своего магического искусства. Эти внешние перемены, не зависимо от того, насколько они резкие, не обязательно окажут глубокое воздействие на глубочайшие уровни вашей души, где как раз и происходят самые значительные проявления инициатического процесса. Мы знали немало магов, развивших неплохие магические навыки, что помогло им обеспечить себя работой своей мечты, любовником (любовницей) своей мечты, домом своей мечты и прочими материальными благами. Конечно, такие маги достойны всяческого уважения; необходимо много работать ради таких значительных результатов, как показывают наблюдения за жалким, в общем-то, жребием неудовлетворенного человечества. Несмотря на то, что некоторые маги преуспели и подобные их желания обрели жизнь, очень часто их магическое развитие со скрежетом тормозит на половине списка планируемых приобретений для их ограниченных потребностей. Они никогда не задают самого главного философского вопроса, необходимого для инициации. Вопрос этот таков: «Что за субъект все это совершает, и что сейчас делаю я?»

Применять магию в инициатическом смысле, то есть развивать и искать более глубокое знание себя, а не просто удовлетворять свои актуальные потребности, противоречит характеру всех сообщений, передаваемых нам круглые сутки силами социального контроля. В основном мир требует от вас быть хорошим гражданином, хорошим потребителем, хорошим исполнителем правил. Он не приветствует активные поиски магом возможности обрести власть над своей судьбой через инициацию, хотя идиотского трепа, восхваляющего абстрактную идею свободы, в нем предостаточно. Истинная свобода от чужих умозрительных конструкций, за которой следует полное освобождение от собственных заученных моделей мышления, составляет одну из целей инициации пути левой руки, и просветленный вольноотпущенник может воспользоваться сексуальной магией как методом приобретения сей демонической и физической автономности.

Поскольку наша книга содержит практическую информацию, каковая, несомненно, поспособствует достижению магических целей, она более чем ценна для посвященного, который всю свою будущую жизнь собирается отдать самопознанию и самотрансформации. Ежели читатель воображает, что, пропагандируя инициацию, мы стараемся, ? la нью-эйдж, питать тлеющий и мерцающий огонек надежды на то, что распахнутся безграничные горизонты человеческих возможностей, то отметим, что у нас на уме и близко нет ничего подобного. Существуют реальные и четкие пределы всякого человеческого потенциала, чему и учит вас, подчас крайне жестко, инициация пути левой руки. Если возможности самоизменения доступны некоторым человеческим созданиям и они намного шире, нежели может показаться с первого взгляда, это не значит, что «вам удастся стать всем, кем пожелаете», как вам охотно пообещают многие оккультисты-мечтатели и торговцы мистикой. Инициация пути левой руки предлагает вам возможности трансформации, недоступные для ленивцев и невежд, однако она не дает вам абонемента на реализацию всех ваших мечтаний и капризов, когда-либо вас посещавших. Такая новость обычно разочаровывает неизлечимых оптимистов или ищущих легких путей, но может оказаться пробуждающей встряской для тех, кто готов к ней и имеет терпение довести сей процесс до конца.

Посвященный левой руки — по сравнению с изучающими другие, лояльнее принимаемые обществом духовные методики — не позволяет себе расслабляться в теплой ванне приятного и безопасного мистицизма. Он (она) имеет смелость с хирургической безошибочностью вступить в контакт и конфронтацию с абсолютно всеми неизвестными гранями своей личности. Результаты этого бесконечного противостояния подчас оказываются глубоко тревожащими и даже болезненными по отношению к устоявшейся концепции себя, сложившейся благодаря структуре социальных взаимодействий и биологически унаследованной антропоидной потребности вписываться в племенную/семейную/культурную систему взглядов. Инициация пути левой руки с необходимостью подразумевает вступление в жесткий и бескомпромиссный конфликт со всеми внутренними и внешними принуждениями, связывающими абсолютную свободу вашего сознания, тела и действия в демонической и материальной сфере бытия.

Многие из привлеченных внешней символикой этих магических актов развенчивания не замечают, что такой инициатический раскол не связан с какой-либо глупой бравадой, следствием которой может быть лишь все возрастающая беспомощность. Популярные заявления представителей более грубых форм пути левой руки вдохновили кое-какого на беспомощную демонстрацию социальным пугалам фиги в кармане. К примеру, нет ничего проще, чем смеяться над двуличностью организованной религии или государства. Гораздо тяжелее и сложнее обнаружить и осмеять свое собственное лицемерие, а такой акт самопознания посвященный пути левой руки стремится довести до завершения, несмотря на мертвые зоны, которые все мы развиваем в себе.

Инициация пути левой руки, таким образом, не синоним легкого протеста; она движется намного глубже, в конечном счете, трансформируя личность посвящаемого, а не служит оправданием бездумного отрицания общепринятых ценностей. Большое значение имеет способность посвящаемого критически различать пустое антиобщественное позерство и истинное инициатическое распоряжение теоморфным сознанием, превосходящим Добро и Зло в ницшеанском смысле. Значительная доля работы посвящаемого пути левой руки состоит в интенсивном, самостоятельно проводимом перепрограммировании и декодировании личных усвоенных норм поведения, мышления и привычек. Посвященный сексуальный маг переориентирует эротическую энергию на решение подобных задач самоизменения, в то время как маг, использующих секс только для колдовства, лишь пытается сделать мир более удобным для реализации своих желаний, не всегда производя самотрансформацию. Такое осознанное переделывание себя далеко от традиционной «инициации», привычной для оккультистов, которая, как правило, представляет собой не более чем воспроизведение или запоминание якобы необходимой фактуры и догматики, заявленной различными школами, а также зубрежку оккультного жаргона или эффектной лексики, составляющей специфику того или иного учения. Инициация пути левой руки радикальным образом отрывает механизм управления личностью от любых внешних источников, предоставляя посвящаемому полную власть над его (ее) силами создания самого себя. Посвященный пути левой руки не подчиняется никаким силам вне своего сознания.

Предупреждение: если вдруг такой отказ от подчинения покажется вам прекраснодушными свободолюбивыми сантиментами, то следует усвоить, что для тех, кто решил сделать все правильно и последовательно, инициация темной волны никогда не будет легкой задачей. Нам возразят, что Великая Богиня говорила мудрецу Васиштхе о пути левой руки «без лишений и боли». Однако мало кто способен пережить неожиданное внутреннее прозрение без определенной доли боли или разочарования. Но в Вама Марге всякая утрата иллюзий переживается как героическая радость просветления, и с каждым новым разочарованием на поясе посвящаемого появляется новый знак отличия, развязывается еще один узел на путах пашу.

Конечно, если вдруг кто рабски и некритично последует рекомендациям этой книги, не проанализировав внимательно себя, не взвесив свои собственные желания, ее можно легко применить не по назначению — для бегства от себя. Запутавшийся или неудовлетворенный человек может отчаяться когда-нибудь освободить себя от неудобства чрезмерного самопознания. Четкое осознание своей личности во всех ее измерениях, вожделенное для посвященных пути левой руки, — как раз то, чего люди чаще всего изо всех сил стремятся избежать. Подчинение власти какой-либо силы — любой внешней силы — в глазах этих несчастных представляется лучшим путем к отступлению.

Из многочисленных сил этого мира, которым можно подчинить себя, темное и нередко загадочное влияние собственной сексуальности может обладать наиболее роковой притягательностью. Тот, чей интерес к сексуальной магии мотивируется подобным желанием убежать от самого себя, скорее всего, обречен на еще одно разочарование и безысходность в будущем. На самом деле, сексуальная магия очень часто становится для мага правдивым и суровым зеркалом его личности, подталкивающим к совершению самых радикальных изменений в себе. Таково одно из великих ее преимуществ для посвященного и одна из великих опасностей для простых мужчин и женщин.

Магия теургического, тавматургического или колдовского типа может быть связанной (и обычно так и происходит) с ограниченной областью вашего существования и оказаться не более чем инструментом, позволяющим решить некоторые поставленные личные задачи. Инициация же, стоит однажды сделать первый шаг на этом пути, пронизывает собой все бытие адепта и становится определяющим всю дальнейшую жизнь выбором, не обязательно связанным с собственно практикой магии. В греческих мистических культах посвященного называли mystes — «тот, кто прошел инициацию». От этого слова произошло английское mystic <мистик>. Получается, в определенном смысле, что колдовство — это собственно магия, манипуляция майей, инициация же подразумевает мистическую подоплеку.

Работа

Большинство магических операций в данной книге мы будем называть «работой», позаимствовав определение из древнегреческого языка: ergon = работа. Импликации выражения «выполнять магическую работу, или ergon» наилучшим образом подходят для описания практик сексуальной магии. Ведь ergon напрямую связано с ta orgia, или «тайные ритуалы» дионисийских вакханалий, а значит, и с английскими словами «orgy» (оргия) и «organ» (орган), а эти два слова особенно значимы для сексуальных магов. Нет единого мнения по поводу слова «оргазм», которое, оказывается, не связано ни с ergon ни с orgia, а происходит от греческого orge = импульс и, возможно, от санскритского урджа = энергия.