Глава 10

Глава 10

— Добро пожаловать в мой дом! Теперь он станет и твоим домом! — произнес положенные ему слова герцог Синяя Борода, и Кейзия ступила на ярко освещенную сцену, выйдя из-за кулис.

Она изобразила почтительный реверанс. Ричард ободряюще подмигнул ей, повернувшись спиной к зрителям. И Кейзия тотчас же превратилась в принцессу Ясмину.

— Для меня это большая честь, мой господин! — произнесла она.

Все дальнейшее происходило словно в сказке. Кейзия вышла из образа, лишь когда в финале опустился занавес, отделивший актеров от аплодирующего зала. Рядом с ней стояли Ричард, Джерард и Ланс Хиггинс, вышедшие на поклоны. Зал требовал их снова и снова. Слышались восторженные возгласы. Успех спектакля был очевиден. Кейзия ликовала, хотя едва держалась на ногах. Премьера прошла удачно, а это означало, что впереди у Кейзии еще много выходов на сцену в главной женской роли этой пьесы.

Наконец она уединилась в своей артистической уборной и, рухнув на стул, выпила из картонного пакета апельсинового сока. В горе у нее совсем пересохло, пальцы дрожали. Не успела она отдышаться и успокоиться, как в гримерную начали заносить букеты цветов, шикарные розы кроваво-красного цвета, розоватые нежные гвоздики, белые трепетные лилии с поразительно яркими зелеными листьями. Следом за цветами появились и посетители.

— Молодец, малышка! Высший класс! — сказал, ввалившись к ней без стука, Саймон и заключил ее в объятия. Слеза умиления сверкала на его щеке.

— Мы не сомневались в твоем успехе, крошка! — заявил Карл, когда настала его очередь целовать удачливую дебютантку. — Ты даже не представляешь, как мы за тебя рады! Правда, Саймон?

— О да! — кивнул его дружок. — Мы должны это отметить, как только у тебя будет выходной.

Приятели были одеты в одинаковые белые костюмы и смотрелись потрясающе.

— Как же я рада вас видеть, мои великолепные близнецы! — умиленно воскликнула Кейзия.

— Мы в твоем распоряжении! Но если хочешь, мы исчезнем. Как ты скажешь, так и будет, — сказал Карл.

— А где вы остановились? — спросила Кейзия, присаживаясь на стул у гримерного столика, чтобы привести себя в порядок.

— В местном отеле, — сказал Саймон. — Какая у тебя чудесная пудра! Можно мне припудрить носик? Кстати, догадайся, кого из общих знакомых мы встретили!

— Разумеется, Торина и Аманду, — ответила Кейзия. — Утром я их видела, когда ездила в супермаркет. Они меня не заметили, слава Богу!

— Не волнуйся, мы не дадим тебя в обиду, — заверил ее Карл, непроизвольно сжав кулаки.

— И я тоже! — воскликнул вошедший в гримерную Чарльз. — Прими мои поздравления, дорогая! Ты была великолепна. — Он наклонился и чмокнул Кейзию в щеку.

— В самом деле? — спросила растроганная актриса.

— Разумеется! Можешь не сомневаться! Кстати, я хочу познакомить тебя со своим другом Максом Эйбельсоном. Он недавно прилетел из Лос-Анджелеса. Заходи, Макс!

В гримерную пружинистой походкой вошел представительный загорелый брюнет с коротко подстриженными волосами и голливудской улыбкой. Он был одет в темно-серый шелковый костюм, белую сорочку с распахнутым воротом и сандалеты от Гуччи. На его запястье сверкали золотые часы марки «Сейко». Пахло от него дорогим мужским одеколоном.

— Здравствуйте, мистер Эйбельсон, — сказала Кейзия, протягивая ему руку.

Он крепко, по-американски, пожал ее и склонил голову в изящном поклоне:

— Рад с вами познакомиться, мисс Линдон! Вы позволите пригласить вас на ужин?

Не задумываясь Кейзия ответила:

— Да!

Так же легко она ответила и на другой его вопрос, заданный, правда, значительно позже и сформулированный с подкупающей прямотой;

— Вы позволите мне вас трахнуть?

— Да! — воскликнула она.

Но это случилось уже после того, как они с Максом побывали в ресторане, куда он отвез ее на своем серебристом автомобиле марки «БМВ». Заводя мотор, Макс заметил:

— Эта наглая парочка — Торин и Аманда — мне дьявольски надоела. Они лебезят и заискивают передо мной, надеясь, что я предложу им роли в моей картине. Черта с два! Терпеть не могу лицемеров!

Он поджал губы, отчего его строгий профиль обрел суровый вид, и сосредоточил внимание на управлении машиной. Узкое шоссе петляло между холмами, встречные автомобили могли в любой момент ослепить водителя. Наблюдая за его уверенными движениями, Кейзия прониклась к нему еще большим расположением. Ее половые губы набухли и увлажнились.

— Не желаете ли сигарету? — спросил Макс.

— Да, с удовольствием! — ответила она, испытывая потребность в никотине, чтобы успокоить нервы, расшалившиеся после волнений, пережитых ею за долгий и трудный день.

Макс протянул ей пачку и услужливо щелкнул золотой зажигалкой, продолжая следить за дорогой. Кейзия глубоко затянулась и раскашлялась: сигарета оказалась крепче, чем «Мальборо», к которым она привыкла.

— До недавнего времени Торин был моим постоянным любовником, — сказала, отдышавшись, она.

— Для меня это не новость, — невозмутимо пробурчал Макс. — Чарльз охарактеризовал его мне как амбициозного и беспринципного ублюдка, которому подавай все сразу — и деньги, и славу, и женщин. Просто олицетворение всех семи смертных грехов!

— Но вы не станете отрицать, что он талантлив, — заступилась, справедливости ради, за Торина Кейзия.

— Вы на редкость великодушны, — заметил Макс и одарил ее теплой улыбкой.

Ресторан при деревенской гостинице славился своей отменной кухней. Недавно модернизированный и отремонтированный, он сохранил дух старинного трактира, с его дубовыми опорными балками, резными стенными панелями и огромными каминами, а также старинными фресками, сохранившимися под слоями штукатурки. Несколько портили общее впечатление современные красно-золотистые обои в баре, но этот огрех декораторов с лихвой компенсировали вполне уместные здесь стулья с плетеными сиденьями и большие овальные столы на гнутых ножках. На стенах были развешаны занимательные предметы старины — оловянные кувшины, кружки, упряжь, скрещенные копья и старинные флаги. В углу стояли рыцарские доспехи, шлем с забралом напомнил Кейзии мотоциклетный шлем Ричарда, но она вовремя воздержалась от погружения в воспоминания, связанные с ним.

Окончательно успокоилась она, выпив бокал мартини.

— Надеюсь, что Торин и Аманда сегодня здесь не появятся, — сказала тем не менее она, с опаской озираясь по сторонам.

— Уверен, что нет. Им сегодня нужно подсуетиться в усадьбе. Туда понаехала целая армия фоторепортеров и театральных критиков. Аманда вывернется перед ними наизнанку, лишь бы ее фотография угодила на первую полосу газет. Пожалуй, она даже может донага раздеться на глазах у всех. Любопытно, сиськи у нее свои или силиконовые? Кстати, у вас они, надеюсь, естественные? — Макс покосился на груди Кейзии.

— У меня-то как раз свои, родные, — заверила его она, чувствуя, как отвердевают под его взглядом соски под лифом нового платья.

— Это радует, — сказал Макс и плотоядно облизнулся. Взгляд Кейзии упал на его промежность, и она густо покраснела, заметив, как взбугрилась ширинка. Может быть, не стоит ходить вокруг да около и, отказавшись от ужина, перейти к основной части программы? Зачем тратить время на условности, когда и так все ясно?

Макс не угадал ее мысли и стал рассказывать о своей работе, удачно сдабривая повествование забавными историями о голливудских актерах и смешными анекдотами. Затем разговор плавно переключился на другие темы — литературу, драматургию, музыку. Кейзии было приятно узнать, что Макс тоже обожает оперу.

— Кстати, я привезла с собой несколько дисков с интересными записями, — словно бы невзначай сказала она. — Мы могли бы их послушать.

Официант подал им холодную закуску — авокадо, фаршированное креветками.

— С удовольствием, — ответил Макс. — Но я пробуду здесь только до утра понедельника. Мне нужно съездить в Лондон на деловую встречу. А завтра вечером я еще раз посмотрю спектакль, чтобы к воскресенью составить о нем полное представление. Мы с Джерардом задумали снять фильм по этой пьесе. Сценарий я хочу попросить написать Хиггинса.

— Вы собираетесь снимать художественный фильм? — Кейзия едва не подавилась куском авокадо.

— Да, именно так, — кивнул Макс. — Согласитесь, это вечная тема, во все времена существовали наивные влюбчивые барышни и коварные обольстители. Я полагаю, что на основе этой пьесы можно создать великолепную психологическую драму, насыщенную идеями великого Фрейда. Синяя Борода станет у меня не просто убийцей-маньяком, но и опасным садистом-бисексуалом. Как вам нравится такая идея?

— А что будет с Ясминой? — спросила Кейзия, косясь на официанта, принесшего на подносе блюда с разнообразными овощными салатами и горячими закусками, от одного аромата которых у нее потекли слюнки. Здесь были и аппетитные колбаски, и телячий паштет, и ветчинный рулет, и цыплячьи грудки под белым соусом. — На ваш взгляд, она тоже ненормальная?

— Несомненно, у нее имеются серьезные психические отклонения: навязчивые идеи, фобии, дефекты личности, сексуальные комплексы, — не задумываясь ответил Макс, наполняя охлажденным белым вином хрустальные бокалы. — Лишенная родительской опеки, она ищет суррогатного отца и находит его в лице маньяка. Типичный комплекс Электры!

— Замысел у вас уже почти созрел, не так ли? — сказала Кейзия, попробовав вина.

— Вы правы, — кивнул Макс, любуясь ее раскрасневшимся личиком.

Официант убрал грязную посуду и принес шербет и шампанское «Шабли».

— Но картину покажут и в Лондоне, не правда ли? — спросила Кейзия, прикидывая, как поведет себя Макс, когда они уединятся в его номере: без затей оттарабанит, поставив ее на четвереньки, или же опробует на ней различные сексуальные ухищрения? Она склонялась к последнему варианту: в облике Макса ощущались темные тайные желания и ненасытная жажда нового. Воображение же знаменитого кинорежиссера вообще не знало границ. Она невольно поежилась.

— Мой фильм пойдет на экранах всего мира! — с апломбом заявил Макс. — Действие его будет разворачиваться и в Англии, и в Америке. Я надеюсь, что вы будете сотрудничать со мной, Кейзия?

— Сотрудничать? — переспросила она не веря своим ушам. Макс подчинил ее своей воле, как Синяя Борода — Ясмину. Она не могла устоять перед сильными мужчинами этого типа. Сколько же можно наступать на одни и те же грабли?

Он наклонился и дотронулся рукой под столом до ее колена. Кейзию бросило в жар, над верхней губой выступила испарина. Колени ее раздвинулись, ей стало тесно в трусиках, прилипших к промежности.

Макс слегка поскреб колено пальчиком, и лишь от одного его легкого прикосновения по телу Кейзии пробежала дрожь, а набухшие соски и клитор пронзило током. Она сжала в руке бокал, но лицо ее осталось бесстрастным. Глядя на нее, никто из присутствующих в ресторане не заподозрил бы, что она охвачена сексуальным желанием.

— Без вас картина не получится, — продолжал Макс, лаская слух Кейзии своим проникновенным баритоном. Ей казалось, что он овладел ею, не вставая из-за стола. — В роли Ясмины я вижу только вас! — повторил Макс. — И никого больше. Кстати, сцена порки кнутом вышла очень убедительной. Я был растроган почти до слез.

Они еще о многом говорили в тот вечер, но после этих слов все это уже не имело для Кейзии значения; мысленно она была в его власти и, машинально поддерживая разговор, представляла продолжение рандеву в его номере. Возможно, поэтому она и ответила согласием на его бесхитростное предложение в конце ужина.

Разумеется, Макс занимал самые шикарные апартаменты в гостинице, с боем отвоеванные им у Аманды. Когда они вошли. Макс откупорил бутылку «Кальвадоса» и, наполнив рюмки, протянул одну из них Кейзии.

Они выпили, и он выключил верхний свет, оставив зажженными только лампы на тумбочках возле изголовья кровати. Затем он распахнул двери балкона, и в комнату ворвался свежий воздух. Кейзия присела на диван, держа в руке пустую рюмку и ощущая во рту вкус алкогольного напитка, наполнившего ее тело приятным теплом.

Задернув шторы, обворожительный американец вернулся к ней и стал целовать ее в губы. Кейзия замерла, не решаясь перехватить инициативу. Чутье подсказывало ей, что у него свои, особые, взгляды на секс и он не потерпит, чтобы ему навязывали иной подход к отношениям между мужчиной и женщиной. Поначалу ей показалось, что он придает их интимному свиданию серьезное значение и не намерен сводить его к банальному совокуплению.

Он спустил с ее плеч бретельки платья и, полюбовавшись грудями, погладил по спине, слегка нажимая подушечками пальцев на чувствительные точки позвоночника. Когда же дело дошло до сосков, Кейзия уже горела от страсти. Наконец Макс расстегнул ширинку и явил ее взору солидный пенис — длинный, толстый и обрезанный. Он гордо торчал из курчавых волос на лобке, поблескивая глянцевитой лиловой головкой, венчающей увитый набухшими венами ствол. Макс положил руки на плечи Кейзии, словно бы придавливая ее к полу, и, одурманенная мускусным запахом его мощного полового органа, она склонила голову, чтобы слизнуть каплю с прорези на головке. Макс вынудил ее встать на колени и впихнул пенис ей в рот, так что его конец уперся в гортань. У нее помутилось в глазах от ощущения, что ей засунули туда кляп. Макс молча и сосредоточенно начал двигать тазом, и Кейзия стала усердно сосать фаллос, проникающий все глубже и глубже в оральную полость.

Наконец она почувствовала, что Макс напрягся и его яички подтянулись. За этим должна была последовать эякуляция, но этого не случилось вопреки ожиданиям Кейзии, уже приготовившейся с жадностью проглотить выплеснутое ей в рот горячее густое желе. Макс вытащил пенис у нее изо рта и стал водить головкой, словно указкой, по ее лицу — сначала по бровям, потом по глазам, затем по носу и подбородку. Он даже сунул член ей в ухо, затем провел им по горлу и наконец уткнулся в ложбинку между грудей. Кейзия стиснула ими пенис, и, весьма довольный. Макс поцеловал ее и стал раздеваться. Кейзия последовала его примеру и быстренько стянула с себя платье, трусики и чулки, после чего легла на кровать и стала ждать, что будет дальше. Как она и предполагала, на теле Макса не оказалось ни грамма лишнего жира, оно было стройным и мускулистым, с ровной, чистой кожей. Длинные ноги, прямая спина и плоский живот являли собой чудесное обрамление его главного, на взгляд Кейзии, органа, который стоял, вытянувшись по стойке «смирно», и смотрел своим единственным глазом в потолок.

Макс лег на Кейзию и стал ее медленно и ритмично иметь. Она ожидала, что он вот-вот положит на свои плечи ее согнутые в коленях ноги и усилит нажим своего лобка на ее клитор. Но, сделав еще несколько ритмичных телодвижений, Макс извлек пенис из лона, сел на кровати, скрестив ноги по-турецки, и изрек;

— Позволь мне пропустить тебя к финишу первой.

Кейзия улыбнулась и шире раздвинула ноги. Лепестки ее орхидеи раскрылись, и Макс начал осторожно массировать ее нежный бугорок.

Кейзия судорожно вздохнула, глядя на него из-под опущенных ресниц, и подумала, что подлинный мастер остается таковым во всем, и даже к сексу он относится как к высокому искусству.

— Тебе нравится, когда тебя трогают здесь? — спросил он проникновенным голосом. — Я тебя понимаю, мастурбация — это очень тонкое дело! Оно не терпит суеты и спешки! Здесь главное — добиться постепенного нарастания остроты ощущений. А это достигается упорными тренировками!

Голова Кейзии заметалась по подушке, легкие прикосновения пальцев Макса к головке клитора сводили ее с ума, перед глазами у нее поплыли оранжевые круги. Она была близка к вершине возбуждения, когда Макс стал теребить другой рукой ее разбухшие соски. Он делал это с пугающей, почти механической монотонностью, словно человекоподобный робот, и Кейзию охватил мистический ужас. Она почувствовала, что может кончить в любую секунду. Макс склонился над клитором и легонько поцеловал его. Вздох облегчения вырвался из груди Кейзии, она повела бедрами. Макс стал осторожно усиливать нажим на головку клитора. Кейзия застонала и стала вскрикивать:

— Ах! Ах! Ах!

Пристально следя за сменой эмоций на ее лице, Макс довел ее ритмичной мастурбацией до столь мощного оргазма, что Кейзия взвизгнула и затряслась. Макс немедленно согнул ее ноги в коленях и, сжав руками бедра, ввел в лоно член. Стенки влагалища радостно стиснули его. Совершая ритмичные телодвижения, Макс хладнокровно продолжал совокупление, не забывая массировать клитор. Кейзия вскоре потеряла счет оргазмам.

Но ей хотелось, чтобы он перешел наконец к грубым, примитивным действиям, овладел ею, как дикарь, прямолинейный и бесцеремонный. Она жаждала сильных ударов головкой пениса по сокровенным участкам лона, настоящих сексуальных потрясений. Желая спровоцировать его на это, Кейзия закинула ноги ему на спину и запрыгала на кровати.

— Спокойнее, я все сделаю сам, — сказал Макс и, вынув пенис из влагалища, надел на него презерватив.

— Встань на четвереньки, — приказал ей он суровым тоном.

Кейзию бросило в дрожь, она поняла, что сейчас он наконец-то продемонстрирует, что скрывается за его внешним спокойствием, сорвет покров хладнокровия со своих истинных, глубинных чувств и ввергнет ее в такой экстаз, который она долго будет помнить. Она с готовностью заняла нужную позу и уперлась головой в подушку.

Прошла секунда, потом другая. По комнате распространился специфический запах пачулей. Кейзия украдкой обернулась и увидела, как Макс выливает из флакона на ладонь масло. Он растер им ее спину, потом — ягодицы и, наконец, ложбину между ними. Тревожные предчувствия Кейзии усилились. Что он замышляет?

Но Макс не дал ей времени на размышления над этим вопросом — он развел руками ягодицы и засадил ей пенис в анус по самую мошонку. У Кейзии перехватило дух и вывалился наружу язык, в глазах у нее потемнело. Уткнувшись лбом в матрац, она сжала ягодицами фаллос, но это не помешало Максу засадить его ей еще раз. Кейзия зарычала, не в силах выразить словами охватившие ее противоречивые чувства. Макс стал долбить ее с устрашающей силой. Срамные губы Кейзии набухли так, что вывернулись наружу, а клитор вырос до размеров маленького пениса.

Макс крепко сжал его пальцами и стал массировать. Кейзию сотрясал оргазм, из глаз ее посыпались искры. Член Макса пронзал ее насквозь, толчки его стали быстрыми и свирепыми. Чувствуя себя экзотической бабочкой, беззаботно порхавшей среди цветов удовольствия, пока садист-энтомолог из Америки не напялил ее живьем на булавку, Кейзия взвизгнула и завертела задом. Макс похлопал ее по крутому боку и снисходительно промолвил:

— Не трепыхайся, крошка! Я понимаю, что с непривычки у тебя болит попка, но это скоро пройдет. Расслабься и наслаждайся!

Ответом ему стал отчаянный утробный стон.

Но он не разжалобил деловитого американца, он продолжал внедряться в таинственный темный узкий тоннель. Кейзии казалось, что его бур вот-вот пронзит ее насквозь. Наконец Макс утратил над собой контроль, издал глухой протяжный рык и кончил, задергавшись под истошный вой своей жертвы.

Кейзия рухнула ничком на кровать. Макс упал на нее сверху, вдавив в матрац своей массой, и она почувствовала, как боль перерастает в райское наслаждение.

Очнувшись от забытья, она обнаружила, что Макса с ней рядом нет. Ей захотелось окунуться в наполненную до краев ванну и хорошенько вымыться. Ее мутный взгляд скользнул по комнате. Одежда режиссера тоже исчезла, на его подушке лежала записка, в ней говорилось: «Дорогая, мне позвонил Чарльз, убегаю на деловую встречу с ним и с Фарнолом. Дождись меня!»

Кейзия посмотрела на часы, было уже половина третьего. Она ощущала бодрость и смутное беспокойство, в крови все еще бурлил адреналин, в ушах звучала музыка Хиггинса, перед глазами мелькали черные точки, по лицу расплывался грим. Затем, совершенно внезапно, подъем сменился упадком. Рассудок и тело сковала усталость.

Кейзия тяжело вздохнула. Разумеется, ей не следовало подниматься после ужина в его апартаменты. Разумнее было поехать в усадьбу и спокойно выспаться. Она ведь понимала, флиртуя с Максом, что закончится все это сексом. Так и случилось, он трахнул ее, но как! Теперь ей трудно будет сидеть целую неделю. Нет, определенно эксперименты с анальным сексом пора заканчивать.

В заднем проходе саднило сильнее, чем после близости с Джерардом, в лоне полыхал пожар, все его нежные перепонки ныли. Кейзия спустила ноги с кровати на пол и потянулась за махровым халатом Макса. После недолгих поисков ей удалось обнаружить небольшие запасы спиртных напитков. Она налила в бокал джина и тоника и включила телевизор. Беглый просмотр нескольких каналов не принес утешительных результатов: ни учебная передача, ни новости, ни спор юных самоуверенных гениев о сексе, ни старый черно-белый художественный фильм ее не заинтересовали. Кейзия собралась было залезть в ванну, когда внезапно кто-то настойчиво постучался в дверь.

Решив, что это вернулся Макс, Кейзия с радостной улыбкой открыла ее и обомлела: перед ней стоял, ухмыляясь, Торин. Он тотчас же прижал дверь ногой, чтобы помешать Кейзии захлопнуть ее у него перед носом.

— Какого черта! — рявкнула она.

— Разве так встречают старых друзей? — воскликнул он, напирая на нее и дыша ей в лицо перегаром.

— Я тебя сюда не приглашала, убирайся! — крикнула Кейзия, чувствуя, что он настроен весьма воинственно. Это было заметно по дьявольским огонькам, пляшущим в его пронзительно-синих ирландских глазах, и недоброму оскалу.

— Ты здесь не хозяйка, так что не командуй! — хрипло возразил Торин. — Это номер Макса Эйбельсона, он наверняка продраил твою задницу своим обрезанным ершиком. Разве не так? Впрочем, я пришел поздравить тебя вовсе не с этим, а с твоим удачным дебютом, Кейзия. Ты была вчера великолепна! Знаешь, я подумал, что нам нужно помириться. Ты так не считаешь?

— Ты сделал свой выбор, Торин! Теперь твоя подружка — Аманда Кейт. Поэтому уноси отсюда ноги, пока я не позвала на помощь, — ответила Кейзия, дрожа от ярости.

Она попыталась захлопнуть дверь, но Торин больно сжал ей запястье и, дернув за руку, привлек к себе. Все повторялось — и бурное выяснение отношений, и возня в дверях, и сумбурное примирение. Очевидно, не так-то просто вырвать из своего сердца человека, с которым ты прожила вместе не один месяц, подумала Кейзия.

Она понимала, что Торин хочет причинить ей боль, продемонстрировать ей свою силу и власть над ней, подчинить ее своей воле. Так было раньше, но теперь, после всего случившегося с ней за время их разлуки, после успешного выступления на сцене, она не собиралась сдаваться без боя.

— Я уже не та, что прежде, — сказала она. — Я изменилась, Торин. Уходи по-хорошему, прошу тебя! Я вызову полицию!

— Ой, правда? — пропел он ерническим голоском. — Вот напугала. Только публичного скандала нам сейчас и не хватает. Я слышал, ты переспала со всеми кобелями из этого балагана, именуемого приватным театром. Что с тобой? Тебе понравилось быть общедоступной девкой, Кейзия? Ты вошла в роль грязной, похотливой сучки?

Говорят, что тебя перетрахали все местные кобели. Это правда?

— Тебе виднее! Убирайся к своей Аманде и спроси у нее, хорошо ли быть сучкой. Отпусти меня! — вскричала Кейзия.

Ею овладел страх. Глаза Торина угрожающе сузились, рот исказился в насмешливой ухмылке. Не хватало только, чтобы он расквасил ей нос или поставил фонарь под глазом. Через несколько часов ей нужно снова выйти на сцену!

— Потаскуха! — воскликнул Торин, напирая на нее всем своим вонючим от пота и перегара телом. — Да как ты посмела сменить замки и выставить мои пожитки за порог? Как ты посмела лишить меня возможности пользоваться автомобилем? Ты не имела на это никакого права! Спуталась с гомосексуалистами…

— Извини, но я вправе распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению! — возразила Кейзия. — Это мой дом и моя машина! Ты сам виноват во всем, это ты мне изменил! И не смей указывать мне, с кем нужно дружить! Пошел вон отсюда!

Кейзия старалась внушить себе, что только так и нужно разговаривать с подонками. Торин всегда был мерзавцем и остался им. Как она могла так долго унижаться перед этой сволочью! Как могла она позволить ему подавить ее волю!

— Сколько мужиков ты соблазнила, дрянь? Отвечай! — злобно прорычал Торин и резко схватил ее за промежность. — Фу, черт! Да ты даже не подмылась! От тебя несет спермой Эйбельсона за милю! Чем он обворожил тебя? Обещал сделать из тебя кинозвезду? За это ты позволила ему оттарабанить тебя во все щели? Ну, говори!

— Я сама этого хотела, ясно? Ему ничего не требовалось мне обещать! — вскричала Кейзия, впадая в истерику. Все вошло в хорошо накатанную колею, домашний спектакль развивался по старому сценарию. Она очутилась, сама того не желая, в капкане прежних моделей поведения. Как трудно, однако, избавиться от засевших в печенках привычек! Они оба — и она, и Торин вели себя точно так же, как и раньше, когда жили в ее лондонском доме. Видимо, им не дано было разойтись спокойно, как подобает нормальным зрелым людям.

Торин расхохотался и злобно прошипел:

— Ну и каков этот чудный еврейский мальчик в постели? Тебе понравился его обрезанный инструмент?

— Заткнись! — рявкнула Кейзия и, оттолкнув его, плотнее запахнула полы халата. — Уходи, оставь меня наконец в покое. Между нами все кончено, ты ничего не изменишь, даже не пытайся.

— Ты уверена? Посмотрим! — прорычал Торин и, схватив ее за волосы, привлек к себе и жадно впился в ее рот.

Кейзия попыталась отпихнуть его, но он крепко ее держал, боль мешала ей бороться с ним. Она все же попробовала вцепиться ногтями в его наглую небритую физиономию. Но он схватил ее за запястье и вывернул ей руку за спину так, что она присела, взвыв от резкой боли. Закусив губу, Кейзия попыталась двинуть ему коленом по яйцам, но он разгадал ее маневр и увернулся, злобно воскликнув:

— Ах ты дрянь! Ты пожалеешь, если попытаешься повторить этот номер!

Его хватка была железной, и Кейзия вдруг обмякла, уступив мужской силе. Торин сжал рукой ее ягодицу и привлек к себе. Она почувствовала, что его член уперся ей в лобок. После этого она окончательно размякла и прекратила сопротивление. Влагалище предательски заныло, тело наполнилось предательской похотью. Вопреки логике Кейзия вдруг захотела почувствовать в себе хорошо знакомый мужской орган.

Промежность ее тотчас же увлажнилась, груди набухли. Почувствовав, что она тает от его поцелуя, Торин просунул ей в рот язык. Она ощутила знакомый вкус его губ, характерный запах тела и совершенно сомлела. Торин потащил ее к кровати и, подхватив под коленками, повалил на матрац.

Обезумев от выпитого виски, ревности и вожделения, он был преисполнен решимости немедленно взять реванш и доказать Кейзии, что все еще властвует над ней. Он расстегнул ширинку и, взгромоздившись на Кейзию, с чудовищной силой вогнал ей в лоно свой дымящийся причиндал, твердый, как камень. Стенки влагалища стиснули его, и Торин вспотел, сообразив, что теперь он уже не хозяин положения, а неосмотрительный голодный зверь, попавшийся в капкан хитрого ловца.

Он попытался вытянуть свой инструмент из ее тисков, чтобы вновь вогнать его в тесное отверстие. Однако Кейзия, поняв свое превосходство над ним, так сильно сжала член стенками влагалища, что он застрял и начал раздуваться. Кейзия испытала чувство, очень сходное с самодовольством. Она взглянула в его глаза и увидела, что он все понял, но ничего не может с этим поделать. Выждав, пока он смирился со своим поражением, Кейзия резко подалась лобком вперед и вверх, прижимаясь клитором к основанию члена. Торин взревел, как раненый хищник. В воображении Кейзии возникла фантастическая картина — застрявший в пасти свирепой зубастой вагины фаллос, тщетно пытающийся освободиться. Кейзия начала ритмично сжимать и разжимать стенки влагалища, слегка двигая тазом, выдаивая из Торина мужскую силу и сперму, высасывая его жизненные соки. Наконец пенис задрожал. Торин вскрикнул и задергался в исступленном оргазме, выплеснув в лоно Кейзии всю свою энергию.

Получив свое, она столкнула его и, раздвинув ноги, принялась самозабвенно тереть пальцем свой голодный клитор, как делала это прежде. Оргазм не заставил ее долго ждать, он пронзил все ее тело ослепительным светом чистой радости и наполнил его блаженством. Все вернулось на круги своя.

Торин все еще лежал на кровати, прикрыв рукой глаза, с вывалившимся из ширинки обмякшим пенисом. Кейзия порывисто села, запахнула полы халата Макса и ледяным голосом произнесла:

— А теперь убирайся! И больше не огорчай меня, иначе тебе точно несдобровать!