2. Источники «Трактата о страсти»
2. Источники «Трактата о страсти»
Гедун Чопел завершил работу над «Трактатом о страсти» зимой 1938 года в Матхуре, Индия, в период расцвета творческой активности. Источники, которые он использовал в работе, можно разделить на четыре вида:
1. Индийские тексты.
2. Тибетские тексты.
3. Индийский источник.
4. Личный опыт.
Индийские тексты
В конце книги он указывает на то, что ее композиция основана на индийской эротической литературе:
«Корни изложения уходят в индийские тексты. Стихи написаны в тибетском стиле, Легком для понимания.
Итак, мне кажется, что, не будучи незавершенным, (Сей труд) непременно даст чудесные результаты».
Отдавая дань первоисточникам, он выражает во вступлении почтение индуистским божествам Махешваре и Гаури:
«Склоняюсь к стопам Махешвары, Чье манящее тело подобно безупречному небу, Кто предается вечным играм во славу удовольствия без поллюции
И чья обитель — заснеженная гора Кайласа в Тибете.
Припадаю к стопам богини Гаури,[7] Чей прекрасный лик подобен полной Луне, Чьи белые зубы, открывающиеся в улыбке, напоминают перламутровые четки, Чьи вздымающиеся груди имеют форму выпуклой раковины».
Гедун Чопел упоминает о том, что теме секса посвящено более тридцати индийских текстов, как пространных, так и коротких. Он перечисляет восемь из них:[8]
• «Сутра о страсти» (kamasutra)[9] Малланаги Ватсьяяны. Это знаменитая «Камасутра», написанная в III веке. Согласно индуистской традиции, Брахма произнес 100 000«частей» о дхарме (религиозном долге), артхе (богатстве) и каме (страсти). По преданию, На-нди собрал воедино 1000 частей о страсти. Шветакету, сын Ауд-далаки, сократил наставление Нанди до пятисот частей, а затем Бабхравья, житель Пенджаба — до ста пятидесяти частей и семи разделов. Семь ученых мужей дополнили и суммировали полученные семь разделов в отдельных трактатах, а раздел о сексуальном соединении был составлен Суварнанабхой. Малланага Ватсьяяна, кашмирский брахман из области Киштавар, сохранил семь разделов Бабхравьи и, используя различные варианты изложения, составил новый текст под названием «Камасутра».[10] Из вышеупомянутых изложений сохранилась только «Камасутра».
• «Тайна любовной страсти» (ratirahasya)[11] Коккоки. Этот труд относится к IX или X веку[12] и известен так же как «Кокашастра».
(Kokashastra), по имени автора. Книга Коккоки основана на текстах Нандикешвары, Гоникапутры, Ватсьяяны и по меньшей мере десяти других ученых. В Индии «Ратирахасья», которая была переведена на персидский язык, считается вторым по популярности эротическим произведением после «Камасутры». Основной комментарий к этому труду принадлежит перу Канчинантхи.
• «Искусство страсти» (Kamakala). Возможно, это «Калависала», труд, написанный в XI веке кашмирцем Кшемендрой.
• «Трактат о желании» (Ragashaslra?) Махешвары. Имя автора этого текста до сих пор остается под сомнением, и не исключено, что это «Рагашекхара», приписываемая Джьотиришваре (первая половина XTV века). Поскольку, по некоторым сведениям, Джьоти-ришвара использовал в своей работе «Собрание пяти стрел» сокращенные варианты эротических произведений, в том числе и текст Ишвары, возможно, что «Рагашекхара» была написана не Джьотиришварой, а другим автором по имени Ишвара, то есть Махешварой.[13] Гедун Чопел заявляет, что «Трактат о желании» Махешвары и «Камасутра» Ватсьяяны — лучшие эротические произведения, и странно, что современные индийские ученые, занимающиеся вопросами эротики, по всей видимости, не имеют возможности использовать в своих исследованиях труд Махешвары.
• «Собрание пяти стрел» (Panchasayaka) ДжьотириШи, т. е. Маитхилы Джьотиришвары Кавишекхары. Это труд первой половины XIV века, делится на пять книг или пять цветочных стрел бога любви.
По сведениям Бхаттачарьи, где-то между X и XIV вв. буддист Падмашри использовал некий текст Махешвары в своем труде «Нагарасарвасва», но ни о Махешваре, ни о его тексте ничего не известно. Не исключено, что это была «Рагашекхара».
«Нагарасарвасва» была опубликована на санскрите с комментариями Джа-гайиотирмалла под редакцией Тансукхрама Шармы. По словам Комфорта, одни полагают, что Падмашри был монахом, другие же утверждают, что это была женщина.
Не исключено и то, что Махешвара и Нандикешвара, фигурирующий в «Ратирахасье» Коккоки, — одно лицо. В этом случае «Трактат о желании» Махешвары и есть «Ратирахасья», так как на последнюю явно оказали влияние взгляды Нандикешвары. То, что эта версия не совсем далека от истины, говорит тот факт, что Гедун Чопел начинает повествование с описания четырех типов мужчин и женщин, которое, по его словам, он позаимствовал из текста Махешвары и которое можно найти в начале «Ратирахасьи» (несомненно, автор «Ратирахасьи» взял эту классификацию у Нандикешвары и Гоникапутры). Однако то, что Гедун Чопел делит и мужчин на четыре типа, тогда как в «Ратирахасье» повторяется троичная классификация Ватсьяяны, говорит не в пользу этой теории. В общем, «Трактат о желании» — загадка.
• «Драгоценный светильник сексуального наслаждения» (Ratiratnapradipika) Дёвараджи; написана в XV веке.
• «Форма Бестелесного» (Anangaranga),[14] труд царя Кальянамаллы. Под «Бестелесным» подразумевается богжелания Кама. Этоттекст, основанный на «Камасутре» и «Ратирахасье», был написан в начале XVI века в угоду Ладакхану, сыну царя Ахмады династии Лоди. В дальнейшем труд получил широкое признание и много раз издавался в мусульманских странах, где были сделаны вольные переводы книги на урду, персидский и арабский языки.[15] В Индии это третье по популярности произведение после «Камасутры» и «Ра-тирахасьи».
• «Драгоценный камень на шлеме бога страсти» (Kandarpacudamani). Этот труд приписывается царю Вирабхаде, но в действительности, очевидно, принадлежит придворному поэту. Это стихотворное переложение «Камасутры» было написано около 1577 года.
Гедун Чопел упоминает и два других текста:
• Трактат Нагарджуны. По словам Гедуна Чопела, он только слышал о существовании этого текста. Возможно, это приписываемый Нагарджуне «Трактат о сексуальном наслаждении» (Ratishastra).[16] Работа написана где-то между VII и X вв. В ней рассматривается астрология, предродовые воздействия и прочее.
• «Краткий трактат о страсти» Сурупы.[17] Этот небольшой текст входит в тантрийский раздел «Перевода трактатов». По всей видимости, о его авторе ничего не известно. Во вступительной части он говорит, что труд основан на кратком изложении обширной науки об эротике, сделанном Нагарджуной.
Гедун Чопел завершает перечисление индийских источников следующими словами:
«Если собрать воедино большие и малые, их больше тридцати. Лучшие из них — «Трактат о желании» Махешвары и «Сутра о страсти» Ватсьяяны. На них построен мой рассказ об искусствах страсти».
Неясно, что подразумевается под местоимением «они» в последнем предложении — только тексты Махешвары и Ватсьяяны или все упомянутые тексты. Пока не изучен текст Махешвары, нельзя утверждать, что Гедун Чопел почерпнул из него некоторые индийские материалы для своей книги, поскольку не исключено, что труд Махешвары основан на текстах Коккоки. К сожалению, найти текст Махешвары не представляется возможным.
Тем не менее Гедун Чопел несомненно не ограничился переводом индийских материалов на тибетский язык. Он лишь взял индийские тексты за основу своего труда, творчески переработав их и дополнив собственными рассуждениями.
Тибетские тексты
Гедун Чопел предлагает читателям сравнить его книгу, основанную на личном опыте, с работой монаха Джу Ми-пам-гья-цо (1846–1912), который, по его словам, руководствовался исключительно научными исследованиями.
«Досточтимый Ми-пам писал, предварительно изучив (эти темы), А похотливый Чопел писал, исходя из опыта.
Страстные мужчины и женщины узнают, Чем отличаются эти два (трактата), применив их на деле».
Из этого можно заключить, что он был знаком с трудом Ми-пама «Трактат о страсти: любезное миру сокровище»,[18] который втрое короче его собственной книги и гораздо сложнее стилистически.
Когда Гедуна Чопела спросили, кто мудрее — Ми-пам или Цон-капа, он ответил, что, если бы они вступили в дебаты, победил бы Цонкапа как более искусный в ведении философских споров, но Ми-пам более эрудирован и превосходит Цонкапу в умении излагать постулаты. Однако сам Гедун Чопел был, очевидно, убежден в том, что знает о сексе гораздо больше, чем Ми-пам.
Хотя оба текста начинаются с описания типов мужчин и женщин, Ми-пам после кратких советов о подготовке к половому акту быстро переходит к изложению шестидесяти четырех искусств любви. Гедун Чопел, со своей стороны, дополнительно поясняет значение родинок на лице, перечисляет периоды жизни и в качестве вступления к основной теме посвящает четыре главы:
1) рассуждениям о необходимости секса и страданиях женщин в мире, где господствуют мужчины;
2) наставлениям о подготовке влагалища к вводу члена, значении времени первой менструации и подходящем возрасте для начала половой жизни;
3) повествованию о сущностных жидкостях в женском и мужском теле, физическом сходстве между женщиной и мужчиной и трудновозбудимой, но более глубокой женской страсти;
4) рассказу о сексуальных пристрастиях жительниц различных областей Индии.
Описание Гедуном Чопелом шестидесяти четырех искусств любви более пространно и содержательно; в его интерпретации даже названия отдельных искусств нередко отличаются от тех, что упомянуты в работе Ми-пама. К примеру, описание восьми типов объятий в книге Гедуна Чопела вдвое длиннее, чем у Ми-пама, и, если Ми-пам посвящает только пять строк восьми разновидностям поцелуев, Гедун Чопел уделяет этой теме две с половиной страницы с указаниями на то, когда и в какое место целовать в соответствии с индийской теорией движения внутренней сущностной жидкости в теле по лунному календарю. Рассказ о щипках и царапинаху Ми-пама занимает страницу, а у Гедуна Чопела — две с половиной, и в контексте полового акта. В двух главах, предваряющих изложение поз совокупления, Гедун Чопел дает наставления о том, как усилить наслаждение, нередко облекая их в волнующе-красивые поэтические строки. Вот одно из них:
«При виде стрелы страсти, натянутой на Цветочный лук, Драгоценного камня,[19] наполненного молоком амброзии, Отливающего маслянисто-красным коралловым цветом, Даже дщери богов падут наземь.
Одно касание кончиком драгоценного камня дает вкус.
Проникновение подобно сахарной патоке.
Трение и прижимание — сладчайшему меду.
Дай мне насладиться разнообразием приятных вкусов».
По сравнению со стилем Гедуна Чопела текст Ми-пама кажется сухим.
Глава книги Гедуна Чопела «Об играх с мужским органом» не менее изобилует красочными описаниями развлечений женщины с членом, данными с точки зрения женщины. Кроме того, глава о позах совокупления начинается с пространных рассуждений о страсти и необходимости возбудить женщину перед актом; далее он описывает с пикантными подробностями не только восемь основных, но и двенадцать дополнительных поз. Ми-пам, с другой стороны, ограничивается краткой характеристикой восьми поз, занимающей меньше страницы.
Восемь поз перемены ролей по-разному излагаются в двух текстах. Затем Гедун Чопел завершает изложение шестидесяти четырех искусств любви описанием последних восьми поз совокупления, тогда как Ми-пам ограничивается пятьюдесятью шестью искусствами, хотя утверждает, что в его работе освещаются все шестьдесят четыре искусства любви.
На последних двадцати страницах текста Ми-пама рассматриваются темы, связанные с тантрической йогой секса, чего нет в книге Гедуна Чопела. Сюда входят мантры, визуализации и средства, повышающие потенцию и усиливающие наслаждение;
— взгляды; множество поз, в том числе и ассоциирующихся с богами, полубогами, людьми и животными (nagas);
— снадобья, сдерживающие семяизвержение и применяемые в тех случаях, когда не помогают визуализация и медитация. Ми-пам также упоминает о том, что есть тайные мантры, визуализации и средства, используемые на стадии завершения Высшей Йога-Тантры, которые можно узнать только у компетентного ламы.[20]
В конце своего текста Ми-пам указывает среди источников изложение Сурупы сокращенного текста Нагарджуны, которое, по его словам, в свою очередь является сокращенным вариантом «Камашастры», написанной Сва-ра-а-ни. По всей видимости, он использовал текст Сурупы в качестве одного из источников последней части своего труда, которую я вкратце охарактеризовал в этом абзаце.
Как будет подробно рассказано в пятой главе, Гедун Чопел намеренно не включил в свой текст специфически тантрические и поэтому секретные сведения о снадобьях и прочих техниках, предназначенных для высокоразвитых йогинов, даже несмотря на то, что в целом его повествование преподносится в свете тантрического учения о природном уме ясного света. В его намерения входило создание труда об искусстве секса, который, будучи взращенным на тантрической философии, не посягал бы на тайну ритуалов. Он описывает искусства любви так задушевно, красочно и соблазнительно, что его утверждение о превосходстве над Ми-памом действительно не лишено оснований.
Что же касается других тибетских материалов, то Гедун Чопел, очевидно, был знаком с любовной лирикой Далай-ламы VI. Он наверняка был наслышан также о проделках пресловутого Дяди Томпа,[21] к примеру, как тот переоделся монахиней и несколько месяцев пробыл в женском монастыре, в результате чего многие монахини забеременели. Долгое время шалости Дяди Томпа сходят ему с рук, потом его ловят и связывают, но он снова оставляет всех в дураках и сбегает, почти как Братец Кролик.
Гедун Чопел упоминает о том, что «сложные места разъяснял старый брахман». Тем брахманом, вероятно, был ученый, специалист по санскриту, сведущий в индийской эротической литературе; он помогал Гедуну Чопелу разобраться в трудностях, встречавшихся в вышеупомянутых санскритских текстах.
Поскольку Гедун Чопел был монахом, естественно возникает вопрос о том, вступал ли он в интимные связи. В «Трактате о страсти» имеется множество свидетельств тому, что такие связи у него были. В первую очередь в разделе, где обсуждается вопрос существования у женщины регенеративной жидкости, он признается в своей любви к эротике:
«Поскольку мне нравится обсуждать нижнюю часть тела, я спрашивал об этом у многих подруг, но, кроме грозящих мне кулачков и стыдливого смеха, не получил ни одного честного ответа».
Он говорит о том, что его давнее влечение к женщинам несовместимо с данным им обетом воздержания:
«Я не стыжусь женщин и верю им. В прошлом я и вправду был негоден для обетов, уподобляясь тому, кто сдерживает зло, отрекаясь от добра, но в последнее время здесь (в Индии) пресечены самые недра (т. е. даже остатки) обмана».
Он намекает на то, что раньше, соблюдая монашеские обеты, он занимался самообманом, который прекратился, когда, приехав в Индию, он от них отказался.
С большей откровенностью он говорит о том, что, благодаря его познаниям в области секса, его удел — написать книгу на эту тему для тибетцев:
«Рыба, плавающая в воде, хорошо знакома с водой. Лучше всего знаешь то, что сам испытал. Памятуя об этом, я вложил много труда В этот трактат — свой удел».
После подробного рассказа о сексуальных пристрастиях индианок он заявляет, что вступал в половые сношения с женщинами из двух тибетских провинций — Кхам и Дзанг. Так как, по его словам, он не изучил на собственном опыте особенности жительниц трех других областей Тибета, он не вправе подробно описывать нравы тибетских женщин:
«Женскую природу следует рассматривать также применительно к стране Тибет, но поскольку я не знал иных, кроме женщин из Кхам и Дзанг, мои познания в этом ограниченны. Жительницы Кхам мягкотелы и чрезвычайно ласковы. Жительницы Дзанг опытны в технике; они умело движутся, находясь под мужчиной.
Этот небольшой очерк о женщинах Тибета имеет целью призвать другие пылкие натуры к осуществлению этой задачи. Опытный старик, познавший мир, может дополнить это повествование описанием манеры возлежания, движений и прочих свойств жительниц Амдо, Кхам, Центрального Тибета, Дзанг и Нга-ри».
Итак, с его слов мы знаем, что он был близок с женщинами из юго-восточной провинции Кхам и западной провинции Дзанг. Поскольку работа над книгой была закончена в Индии в 1938 году, остается только предполагать, в какой стране имели место эти связи — в Тибете или в Индии, где эти женщины проживали или путешествовали.
Гедун Чопел находился в интимных отношениях и с индианками. Он вспоминает «девицу из Кашмира», которая давала ему «нагие наставления на практике». Термин «нагие наставления» обычно используется в религиозном контексте для обозначения вида проповеди, в которой «объясняется не только буквальное значение слов текста, но и то, на что они, собственно, указывают». Гедун Чопел остроумно использует этот религиозный термин, описывая, как девушка обучала его сексуальным практикам. Этот каламбур свидетельствует о его веселом нраве, а также отражает особенности культурной традиции, в которой религия соприкасается с сексом.
Кроме того, намекая на свои глубокие познания в области секса, Гедун Чопел использует выражения, как правило характерные лишь для религиозных текстов:
«Трактат о страсти» был написан Гедуном Чопелом, который дошел до дальнего края наших собственных (буддийских) и других (небуддийских) тем познания, подобных океану, и устранил заблуждения относительно полового влечения посредством видения, слышания и жизненного опыта».
Он повторяет религиозное клише о достижении дальнего края океана буддийских и небуддийских областей познания, но меняет стандартный религиозный процесс устранения неведения через слушание, размышления и медитацию на устранение ложных представлений о сексуальном желании посредством «видения, слышания и жизненного опыта». Использование словаря, строго ограниченного священной сферой, в пособии по искусству секса одновременно забавляет и шокирует. Как и многие его поступки, эти стилистические вольности наводят на мысль о его неверии в буддизм, но в действительности это насмешка над искусственным барьером, возведенным между религией и светской жизнью.
С нарочитой откровенностью он называет имя тибетки и имена двух индианок, с которыми вступал в половую связь:
«Пусть девицы, что были со мной близки —
Ю-дрон, Ганга, Азали и прочие, —
Идут по пути, ведущему от наслаждения к наслаждению,
И дойдут до обители Тела Истины
Великого блаженства».
Говорят, что Ю-дрон, женщина из Тибета, не имеет отношения к ее тезке, с которой он сожительствовал незадолго до смерти. В Матху-ре, в доме Ганги, по всей вероятности, он закончил работу над «ТракDharmakaya, один из даров состояния будды.
В конце книги он называет ее «Ганга Дева из Пан-калы, подруга, избравшая тот же образ жизни». Под «тем же образом жизни», вероятно, подразумевалось, что она разделяла его жадный интерес к нижней части тела.
Все эти намеки, проскальзывающие в его тексте, доказывают, что, несмотря на то что когда-то он был монахом и хранил обет воздержания, «Трактат о страсти» был написан на основании опыта интимных отношений с тибетками и индианками.