Глава 4

Глава 4

Гилморн лежал на кровати и пытался сосредоточиться на книге, которую держал в руках. Однако это казалось невозможным, буквы решительно отказывались складываться в слова, поскольку мысли его были заняты совсем другим. Он невольно прислушивался к шагам Норта в соседней комнате. Через несколько минут его хозяин закончит с делами и придет в спальню, и до того как лечь спать, он конечно же захочет, как он выражается, «покувыркаться по кровати со своим маленьким эльфом». При этой мысли Гилморну немедленно стало жарко.

Ожидание становилось просто невыносимым. Гилморн пытался убедить самого себя, что он всего лишь хочет как можно скорее пройти через ежевечерний ритуал удовлетворения ненасытной похоти смертного и на ближайшие несколько часов избавиться от его внимания. Гордость не позволяла ему признаться себе в том, что причиной его нетерпения было самое банальное и вульгарное желание.

В соседней комнате послышались голоса. Норт приветствовал гостя громко и с искренней радостью. Гилморн не стал прислушиваться к разговору и углубился в книгу, пока через некоторое время человек не позвал его:

— Эй, Гил, зайди-ка сюда.

Эльф отложил книгу, накинул тунику и вышел в другую комнату, остановившись у дверей и опустив глаза к полу, как приличествовало в его положении.

— Дорогой Артагир, позволь представить тебе моего гостя, — церемонно и слегка насмешливо произнес Норт. — Это Гилморн, лихолесский эльф, подданный короля Трандуила. Он был настолько любезен, что согласился составить мне компанию и скрасить мое одиночество. Гилморн, а это Артагир, мой давний друг и боевой товарищ, герольд владыки Мордора.

Гилморн был вынужден поднять голову и взглянуть на того, кого представил ему Норт.

Он увидел худощавого молодого человека, почти юношу, примерно одного роста с ним самим, изящно и со вкусом одетого в черное с серым. Его лицо, обрамленное короткими — до плеч — прямыми волосами цвета платины, можно было бы назвать красивым, если бы не слишком мягкая линия губ и подбородка, придававшая ему неуловимо женственный вид. Щеку его белой полосой пересекал старый шрам.

Гилморн был шокирован, поняв со свойственной эльфам проницательностью, что Артагира и Норта связывает нечто большее, чем дружба. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы прочесть язык взглядов и телодвижений обоих смертных, и то, что он видел, неоспоримо свидетельствовало об интимных узах. Эти двое были любовниками. Словно в подтверждение догадки Гилморна, рука Норта легла на колено молодого гостя — и было очевидно, что друг его не находит прикосновение неприятным.

Неудивительно, сказал самому себе эльф. Вряд ли Норт до встречи с Гилморном мог обходиться без партнера, при его-то темпераменте! Его поразил не факт наличия у Норта любовника, а то, что молодой Артагир вступил c ним в связь явно по доброй воле и с охотой. Возможно, среди офицеров Мордора такие отношения между мужчинами считались нормальными, и два человека со сходной страстью к чувственным наслаждениям могли находить в них одинаковое удовольствие.

«Может быть, если бы я не был эльфом, общество Норта было бы мне более приятно», — подумал Гилморн.

Похоже было, что Норт питает склонность к определенному типу мужчин. Грациозный, стройный и тонкий в поясе, Артагир напоминал своим ростом и телосложением эльфа. У него тоже были светлые волосы и светлые глаза, не голубые, как у Гилморна, а серебристо-серые.

— Морадан, он просто великолепен! — произнес Артагир приятным сильным голосом, отставляя бокал с вином и вставая с кресла.

— Сними одежду, Гил, — приказал Норт.

Щеки эльфа вспыхнули, но он повиновался немедленно.

— Он всегда так краснеет, или это персонально я вызываю такое смущение? — заинтересованно спросил Артагир, оборачиваясь к Норту.

— Дивный народ на удивление стыдлив, Арт, — ответил тот лениво, развалясь в кресле. — Они никогда не называют вещи своими именами и скорее умрут, чем признаются, что получают удовольствие от секса.

— Как же тогда он принимает тебя ночью, Морадан? — насмешливые и внимательные глаза Артагира вернулись к лицу Гилморна, изучая его с интересом.

— Делает вид, что подчиняется принуждению. Вернее, пытается, потому что ему это плохо удается, — невозмутимо сказал Норт.

Теперь у Гилморна горели даже уши. Он низко опустил голову, не зная, куда девать глаза от стыда.

— Глупый эльф, — промурлыкал Артагир.

Он зашел эльфу за спину и прижался к нему всем телом, поглаживая ладонями его плечи. Тело Гилморна напряглось, но он не пошевелился.

— Морадан, могу я попросить тебя об одолжении?

— Я знаю, чего ты хочешь, Арт, и не могу тебе в этом отказать.

— Уступи мне своего очаровательного гостя на эту ночь. Мне надо торопиться, потому что завтра вечером я снова уезжаю.

Голос Норта был низким и хриплым, полным желания, когда он сказал:

— Конечно, ты получишь его на эту ночь, Артагир. Здесь, в моей постели, пока я буду смотреть.

— Я согласен. Это звучит очень заманчиво…

Артагир, не отрывая глаз от Норта, начал медленно, сладострастно целовать плечо эльфа. Пальцы его коснулись сосков Гилморна, лаская их легкими круговыми движениями.

Эльф дернулся и простонал, умоляюще глядя на Норта:

— Господин…

— Тссс, разве твой хозяин разрешал тебе заговорить? — прервал его Артагир.

Его губы, легкие и нежные, как крылья бабочки, переместились на шею. Эльф стиснул зубы, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще, и по телу распространяется волна жара. Рука молодого человека спустилась к паху Гилморна и принялась настойчиво поглаживать его член.

Эльф закусил губу и закрыл глаза, дыхание его стало прерывистым. Тело его отвечало против его воли — его пенис напрягся и начал наливаться кровью под умелой рукой Артагира, чье возбуждение росло одновременно с его собственным. То, что прижималось сзади к его ягодицам, становилось все тверже.

— Он никогда не дарит свои ласки в ответ? — спросил Артагир Норта таким же низким, хриплым от желания голосом.

— Никогда.

— И не кричит, не стонет от наслаждения?

— Редко. Только когда я бываю с ним груб.

— Я не люблю быть грубым, — промурлыкал Артагир, продолжая свои интимные ласки. — Но если это единственный способ пробудить его прекрасное застывшее тело…

Тут он сильно сжал пальцы, и Гилморн вскрикнул от неожиданной боли. Новая волна жара прокатилась по его телу.

— Чего ты хочешь, эльф? Скажи мне.

— Удовлетвори свое желание и оставь меня в покое, — прошипел Гилморн.

— Пока ты будешь лежать и изображать из себя жертву изнасилования? А как насчет того, чтобы проявить хоть немного огня и страсти?

— Я буду делать то, что прикажет мой господин, но не более того.

— Разве ты не чувствуешь желания?

— Я эльф, вожделение чуждо нашей расе.

— А это говорит мне другое, — произнес Артагир, стискивая рукой его восставший член.

— Я этого не желаю, — сквозь зубы сказал Гилморн.

— Разве вы, Перворожденные, не полностью контролируете свое тело?

Эльф не ответил.

— Арт, ты понапрасну теряешь время. Все, чего хочет этот сладенький блондинчик — чтобы его перекинули через стол и как следует отымели в задницу. Чтобы он мог притворяться перед самим собой, что подвергается гнусному насилию, что он по-прежнему невинен и знать не знает ни о какой плотской страсти. Посмотри, как он задрожал. Его даже грубые слова возбуждают, я это давно заметил. В душе ты шлюха, верно, эльф?

Сказав это, Норт подошел и, схватив Гилморна за плечо, потащил его в спальню. Там он толкнул эльфа на кровать.

— Возьми его, Арт. Заставь его кричать.

Артагир сбросил одежду и наклонился над эльфом. Тот лежал на спине, вытянувшись и закрыв глаза. Молодой человек поцеловал его в губы, сначала нежно, потом более страстно, настойчиво, раскрывая их и проводя языком по их внутренней поверхности. Гилморн покорно разжал зубы, и чужой язык проник в его рот, исследуя, лаская. Однако губы эльфа и все его тело оставались неподвижными.

Артагир оторвался от него и, подняв голову, с досадой посмотрел на Норта.

— Морадан, он слишком холоден на мой вкус!

— Так разогрей его, — предложил Норт с усмешкой.

Он уже освободился от одежды и присел на край кровати, не сводя жадных глаз с двух обнаженных фигур на простынях.

Не тратя слов понапрасну, Артагир пододвинулся и взял член Гилморна в рот.

Новое, неизведанное ощущение обожгло эльфа. Оно было таким острым, что было похоже на боль. Спазм сотряс все его тело, и он вскрикнул:

— Нет, пожалуйста, нет! — и попытался оттолкнуть Артагира.

— Подержи его, Морадан.

Норт стиснул запястья Гилморна, а молодой человек оседлал его ноги, не давая ему брыкаться, и снова его гибкий горячий язык обвился вокруг напряженной плоти эльфа. Он принялся скользить губами взад и вперед по всей ее длине, придерживая у основания рукой, и через несколько секунд Гилморн слабо застонал и, не осознавая, что он делает, стал двигать бедрами навстречу ему, глубже засаживая свой член в его рот. Когда Артагир сильнее обхватил его губами и стал помогать себе рукой, стоны эльфа стали громче. Глаза его были широко открыты, невидящий взгляд устремлен в пространство. Он перекатывал голову из стороны в сторону и кусал губы, но все равно не мог удержаться от стонов. Наконец он вскрикнул и, дернувшись в последний раз, откинулся на подушку. Артагир быстро выпустил его и накрыл ладонью головку его члена, собирая выплеснувшееся семя. Забросив ноги эльфа себе на плечи, он смазал свой пенис тягучей серебристой жидкостью и прижал его головку ко входу в тело Гилморна. Она надавил, тесное кольцо мускулов разошлось, и Артагир медленно и плавно вошел в эльфа.

Гилморн застонал, потом закусил губу. Норт по-прежнему держал его за руки, но эльф больше не пытался вырваться. Артагир развел его ноги в стороны и подался вперед, погружая свой член глубже в горячее узкое отверстие. Некоторое время он был неподвижен, а потом начал медленно двигаться туда-сюда, постепенно убыстряя движение. Каждый его толчок исторгал у эльфа громкий вздох, и снова он бессознательно двинулся навстречу Артагиру. Через недолгое время молодой человек обхватил его бедра и застонал, содрогаясь в оргазме, и фонтан спермы излился глубоко внутри эльфа. Тяжело дыша, Артагир наклонился вперед и лег на Гилморна, прижимаясь головой к его груди.

Норт выпустил руки эльфа и вдруг повернул к себе его лицо и жадно приник к его губам своими.

— Подвинься, Арт, — сказал он, прервав поцелуй, и когда тот послушался, занял его место между ног эльфа.

Гилморн вскрикнул, когда член Норта воткнулся в его растянутый анус, скользкий от семени Артагира. Принимать мужчину во второй раз за такое короткое время было больно, но боль была ничто по сравнению со жгучим наслаждением, охватившим его. Норт не собирался щадить его — он был неистов, как обычно, он брал, заботясь только о собственном удовольствии, бешено работая бедрами, словно хотел разодрать эльфа надвое. Гилморн вцепился руками в простыню, забыв все на свете, бесстыдно изгибаясь, желая только одного — чтобы Норт не останавливался, чтобы не менял позы, которая позволяла ему глубоко проникать в тело эльфа и касаться тайного местечка, дарящего невыразимое наслаждение, острое, болезненное, но при этом невероятно сладостное.

Норт яростно насадил его на себя, и Гилморн издал сдавленный звук, похожий на рыдание. Тело его сотрясалось в унисон с телом человека, бьющимся в оргазме, коленями он инстинктивно обхватил бедра Норта, стремясь не прерывать контакт, и зажал себе ладонью рот, чтобы заглушить рвущиеся наружу отчаянные вопли.

Человек выскользнул из него и откинулся на спинку в ногах кровати.

— О Темный Вала, как хорошо… Эта эльфийская шлюшка каждый раз заставляет меня потрудиться, но результат того стоит.

Гилморн скорчился на кровати, повернувшись набок, и уткнулся в сложенные руки, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Лицо его горело от стыда. Он опять не смог сдержаться и выдал себя. Это было ужасно — знать, что Норт снова видел его задыхающимся от удовольствия, слышал его стоны и крики…

Рука Артагира, все еще лежащего рядом с эльфом, погладила его по бедру, потом пролезла между ног и снова стиснула его мужское достоинство.

— Он все еще твердый, Морадан, — с удивлением сказал молодой человек. — Это свойственно эльфам?

О нем снова говорили в третьем лице, как будто он неодушевленный предмет, и Гилморну было неприятно это слышать.

— Откуда мне знать, я никогда раньше не спал с эльфами, — усмехнулся Норт. — Почему бы тебе не спросить его самого?

Артагир перевернул Гилморна на спину и оседлал его бедра, не разжимая руки, пленившей его интимный орган.

— Сдается мне, эльф, ты хочешь еще, — проговорил он с хитрой блудливой улыбкой, подкрепляя свои слова сжатием пальцев.

Происходящее казалось Гилморну нереальным. Из глубин его души поднималось какое-то незнакомое упоительное чувство, сродни восхищению и восторгу, когда он смотрел на склонившееся над ним лицо с растрепанными, прилипшими ко лбу белыми волосами, с глазами, в которых плясало пламя свечей — и пламя желания. Артагир был как демон. Воплощенное зло, воплощенное сладострастие, вожделение, жажда. Прекрасный в своем падении.

Татуировка на плече и золотые украшения повсюду — на шее, в ушах, на запястьях — придавали ему вид одновременно вульгарный и эротичный. Эльфу не надо было приглядываться, чтобы опознать рисунок: черный с серебром дракон с распростертыми крыльями. Артагир носил серьги не только в обоих ушах, его соски и пупок тоже были пробиты и украшены маленькими золотыми колечками. Гилморн вдруг подумал, каково это — коснуться такого колечка языком… и тут же устыдился своих мыслей.

— Скажи, эльф, это в обычае твоего народа — всегда быть готовым к постельным развлечениям?

Гилморн молчал, сжав зубы.

— Отвечай ему, Гил, — скомандовал Норт.

— Я не… Это… это ничего не значит. Всего лишь реакция на прикосновение, — хрипло проговорил Гилморн.

— Очень интересно, — протянул Артагир. — Я знаю людей, которые все свое состояние отдали бы за такую «реакцию». Значит, стоит только зажечь в тебе пламя, и его трудно погасить?

— Я сказал тебе уже, что это не означает желания, и готов повторить снова.

Артагир тихонько засмеялся и наклонился ниже к Гилморну, так что волосы его почти коснулись его лица.

— Конечно, как слезы не означают печали, как смех не означает веселья. Ты лжешь очень неискусно, эльф.

Гилморн отвернулся, не желая смотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, не заставляй меня говорить о таких вещах. Среди эльфов это не принято, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и ровно.

«Я ненавижу свое тело. Оно меня предает. Как может быть плоть эльфа так слаба?» — подумал Гилморн с отчаянием, чувствуя, как ладонь Артагира на его члене начинает двигаться вверх-вниз, лаская его медленно и плавно. Стиснув челюсти и вцепившись пальцами в простыню, он заставил себя лежать неподвижно, не двигаться навстречу этой руке.

— Ты будешь говорить о том, о чем я захочу, эльф, — промурлыкал Артагир.

— Я не слышал, чтобы мой господин приказал мне выполнять все твои желания, — прошипел Гилморн сквозь сжатые зубы.

— Черт возьми, Морадан, он еще способен дерзить, когда я дрочу его член! — воскликнул Артагир со смехом. — Скажи мне, эльф, что ты хочешь меня. Хочешь, чтобы я продолжал.

— Нет! — выдохнул Гилморн.

— А сейчас? — и Артагир сдвинулся вниз к его коленям и лизнул его член горячим влажным языком.

Гилморн издал бессильный стон.

— Ты хочешь этого, эльф? Скажи мне.

Язык смертного дразнил, терзал чувствительную кожу. Каждое его прикосновение высекало искры, посылало мурашки по всему его телу.

— Нет… О Эру… Нет… — простонал он.

— Арт, ты доведешь его до помешательства, — с притворной строгостью сказал Норт. — Он никогда не сознается, что хочет.

— Что ж, тогда я прекращу, — произнес Артагир, прекратив сладкую пытку и оставив Гилморна дрожащим и потерянным.

Он встал с кровати, ушел в другую комнату и вернулся с откупоренной бутылкой вина, отпивая по дороге прямо из горлышка. Он прилег на кровать рядом с Гилморном и провел ладонью по его груди и животу.

— Кажется, я понимаю, почему он сводит тебя с ума, Морадан, — сказал он со странным задумчивым выражением на лице. — Такой нежный, такой чувствительный… Сильный и гордый при этом… Стыдливый и одновременно страстный… И прекрасный, как каждый чертов эльф.

— Не каждый, Арт. Не каждый. Я видел их достаточно в своей жизни. Этот — особенный.

— Я удивляюсь, что все бордели в городах людей не полны эльфийскими пленниками. Если бы люди знали, как хороши в постели эльфы, они переловили бы их всех и заставили служить себе на ложе, везде, от Умбара до Эред Луин. Посмотри на него, Морадан — он восхитителен! Эти чудные острые ушки… глаза как звезды… гладкая мраморная кожа… никаких волос на теле, даже здесь, — рука Артагира скользнула к паху Гилморна. — И он нисколько не утомлен нашими развлечениями, даже не вспотел!

«Они обсуждают меня, как какое-то животное!» — с досадой подумал Гилморн. Сжав губы и вздернув подбородок, он стал смотреть в потолок.

— Вина, эльф?

Артагир протянул ему бутылку.

Это было очень своевременно, потому что во рту у Гилморна давно было сухо. Он благодарно принял бутылку и глотнул вина из горлышка. Думая о том, может ли он чувствовать благодарность к тому, кто только что пользовал его, как хотел, издевался и донимал непристойными расспросами.

— Знал бы ты, эльф, как развратно ты выглядишь, — хихикнул Артагир. — Растрепанный, голый, на смятых простынях, с бутылкой и торчащим членом.

Гилморн вполне себе это представлял, но прямо сейчас ему было все равно, он слишком устал от насмешек, чтобы реагировать на них.

Артагир забрал у него бутылку.

— Посмотрим, как ты оценишь вот это, — пробормотал он и сделал большой глоток.

Потом наклонился, прижался к губам Гилморна и открыл их своими.

Прохладная терпкая жидкость заструилась в рот эльфа, и он закрыл глаза, полностью отдаваясь волнующему ощущению, он пил вино с губ человека, в ушах его шумело, губы горели, впиваясь в губы Артагира с немой и настойчивой мольбой: «Еще!» Когда поток вина иссяк, язык его сам потянулся вперед, к источнику живительной влаги, к чужим влажным и мягким губам, слизывая с них пряный вкус.

Артагир положил ему руку на затылок и прижал его крепче, ближе к своим губам, не прерывая поцелуя. Языки их встретились и затанцевали друг вокруг друга, то отдергиваясь, то снова соприкасаясь, нежно и страстно.

А потом Гилморн вдруг понял, что он делает, и вскрикнув: «Нет!», — отвернул голову как можно дальше, упираясь руками в грудь Артагиру.

Тот оттолкнул его руки и, бросив его навзничь, навалился сверху, приближая свое лицо вплотную к эльфу так, что он мог чувствовать дыхание Артагира на своей щеке.

Человек триумфально улыбался.

— Так все-таки ты умеешь целоваться! Почему нет, маленький эльф? Разве тебе не понравилось?

— Ты взял этот поцелуй обманом! Я не могу дарить знаки любви первому встречному! — в отчаянии крикнул Гилморн, закрываясь рукой.

Артагир потряс головой в удивлении.

— Морадан, должно быть, этот упрямый эльф чертовски выводит тебя из себя временами.

— Бывает, — меланхолично отозвался Норт. — Довольно часто. Если быть точным, практически каждый раз, когда он открывает рот не для того, чтобы заняться делом. Кстати, в этом он очень хорош, хочешь попробовать?

— Не сейчас. У меня есть другая идея.

Артагир дотянулся до столика возле кровати, отлил себе на ладонь немного масла из флакона, вернулся к эльфу и принялся натирать маслом его пенис по всей длине. Гилморн лежал, прямой и неподвижный, откинув голову, пытаясь удержать себя от того, чтобы полностью и бесконтрольно отдаться восхитительной ласке.

— Этот суровый бастард Морадан вряд ли когда-нибудь даст тебе возможность побыть сверху, эльф. Ну, в данном случае, с другой стороны! — пробормотал человек и, прежде чем эльф мог догадаться, что он собирается сделать, Артагир поставил колени по обе стороны от бедер эльфа и медленно, осторожно опустился на его член.

Гилморн открыл рот, но не мог издать ни звука. Только частое, тяжелое дыхание вырывалось из его губ, в такт движениям молодого человека на нем. Вверх — вниз. Вверх — вниз. Тугое отверстие охватывало его, как тесная перчатка руку. Горячие, сильные мускулы, привычные к такому проникновению.

Его просто берут, как и раньше, хоть он сейчас и «с другой стороны», это то же изнасилование, напомнил он себе. Никакой любви, никакой нежности, только голая, неприкрытая похоть. Разврат. Распутство. Грязь. Низость. Безумие. Сладострастие. Наслаждение…

— Черт, как хорошо, — простонал Артагир, откидывая голову назад.

Он притянул к себе руки эльфа и положил их себе на бедра, заставляя его держать себя, пока он приподнимался и снова обрушивался вниз, погружая в себя член Гилморна. Жар его тела воспламенял эльфа, заставляя его сладострастно, бесстыдно дрожать от удовольствия, чувствуя приближение самого пика, самого конца. Помимо воли он впился пальцами в бока Артагира, когда тот заставил его кончить, взорваться внутри себя, извергая эссенцию жизни.

— Я думаю, твой хозяин заскучал, пока мы тут развлекались, — промурлыкал Артагир, слезая с него и заставляя его подняться.

Гилморн взглянул на Норта, который так же сидел в ногах кровати, откинувшись на спинку, согнув в колене одну ногу и вытянув другую. Глаза его казались темными при свете свечей. На лице его было отстраненное выражение, хорошо знакомое эльфу. В отличие от него самого, Норт никогда не терял самообладания, не позволял чувствам захватывать себя полностью. Казалось, что человек нисколько не впечатлен разыгравшейся только что перед ним сценой, но его напряженный член, который он машинально поглаживал, его внимательный взгляд, темный, тяжелый и хищный, не отрывающийся от Гилморна с Артагиром, свидетельствовали об обратном.

— На колени, эльф, — молодой человек толкнул его к Норту. — На колени, и доставь удовольствие своему господину. Покажи, так ли ты хорош в этом.

С легким вздохом Гилморн встал на колени между раздвинутых ног Норта и взял в рот его член. Тот намотал на руку длинные волосы эльфа, притянул его ближе. В этот же момент Гилморн почувствовал, как что-то твердое прижимается к его анусу, и инстинктивно отпрянул от Норта. Тот удержал его за волосы и загнал свой член глубже ему в глотку, заглушая протестующий возглас. В это время Артагир схватил эльфа за пояс и снова вошел в него.

— Ты чертов распутник, Арт, ты знаешь об этом?

Ответом Норту было довольное ворчание молодого человека, когда он двинул бедра вперед.

— Давай, работай языком, мой сладенький, — приказал Гилморну Норт, и он лизал и сосал его член, постанывая от боли, смешанной с удовольствием, пока Артагир брал его сзади.

Человек кончил, во второй раз за эту ночь наполняя Гилморна своей спермой. Норт оттолкнул эльфа и развернул его к себе задом. Не имея никаких причин заблуждаться насчет того, что сейчас должно произойти, Гилморн расставил колени, оперся на локти и опустил голову на руки, ожидая жестокого, безжалостного, болезненного вторжения.

— Погоди, Морадан, — удержал его Артагир. — Я не хочу скучать в одиночестве.

— Когда-нибудь тебе бывает достаточно? — спросил Норт, восхищение в его голосе.

— Не в эту ночь, мой дорогой, не в эту ночь…

Артагир поднял Гилморна на колени, пылко поцеловал в губы, а потом откинулся навзничь на кровать и обхватил коленями его талию.

— Возьми меня, хорошенький эльф.

Видя колебание Гилморна, Норт положил ему тяжелую руку на плечо и приказал:

— Делай, как он говорит.

Гилморн подался вперед, наклонился над Артагиром, и его член, как будто обладал собственным разумом, сам скользнул в горячую глубину его тела. В этот же самый момент Норт схватил Гилморна обеими руками за плечи и вогнал в него сзади свой член.

Эльф застонал, откидывая голову на плечо Норта. Это было слишком для него. Это было невыносимо. Это было как прикосновение к оголенным нервам. Он никогда не испытывал таких сильных ощущений. Ниже пояса все будто запылало огнем, и он едва соображал, что делает, когда тяжелые, мощные толчки Норта заставляли его глубже входить в узкое отверстие между ягодицами Артагира, открытыми для него. Пойманный в ловушку между двумя горячими телами, Гилморн потерял всякое представление о реальности. Он ничего не видел, ничего не слышал вокруг себя, отдаваясь полностью, без остатка острому наслаждению, и в тот самый момент, когда Норт кончил в него, Гилморн почувствовал, как его собственный оргазм изливается фонтаном в тело молодого человека под ним. Тогда он, оглушенный, обессиленный, опустошенный, упал лицом вниз на кровать рядом с Артагиром.

Тот пошевелился, вытащил из-под него колено и сел.

— Кажется, мы заездили дивное создание до полусмерти, — услышал эльф его голос. — У него кровь, Морадан. И царапины повсюду. Кажется, мы были немножко неделикатны.

Тонкая рука ласково коснулась ягодиц Гилморна.

— Пустяки, — ответил Норт. — Это часто бывает. Он же эльф. Нежный, как девчонка. Легко поцарапать. Зато на нем все заживает быстро. Ну, не сможет сидеть пару дней, только и всего. Не в первый раз! — он засмеялся. — Знаешь, Арт, ты в своем роде лишил его девственности. Он никогда раньше ни с кем не трахался. В смысле, не трахал сам.

— Вот как? Я сорвал цветок невинности? — Артагир наклонился к Гилморну и полуобнял его за плечи. — Я был у тебя первым, эльф. Ты будешь помнить меня? Скажи, что ты будешь помнить меня всю твою бессмертную жизнь. Я это, черт возьми, заслужил.

— Мы всегда помним все, что с нами случилось, такова наша природа, — глухо проговорил Гилморн, не поднимая головы.

— А если бы ты мог забыть? Ты хотел бы помнить меня? Помнить эту ночь?

— Да, — голос эльфа был тихим, как дуновение ветерка. — Я никогда бы тебя не забыл.

«Потому что ты любовник Норта Морадана, а я никогда бы не смог изгнать из памяти ничего, что связано с ним. Воспоминания о нем не выжечь даже каленым железом. Ничто не заставит меня забыть, как он обошелся со мной. Как он уничтожил меня, превратил в похотливую распутную тварь… О Эру… Я по-прежнему его хочу!»