Кастрирующие возлюбленные

Кастрирующие возлюбленные

Изменения в сфере эротических нравов, мужских и женских ролей безусловно дают о себе знать в лечебной практике, увы, нередко в виде кривого зеркала. Открывающаяся из врачебного кабинета перспектива не дает оснований как для выражения мнений "за" и "против" подобных процессов, так и для обобщений в макросоциальном масштабе, но тем не менее позволяет выявлять запутанные тропинки и боковые ответвления упомянутых перемен. К одному из них и должны быть отнесены "кастрирующие возлюбленные"

— специфический тип молодых жен, которым и посвящается настоящий раздел.

Сначала несколько вступительных слов. В начале 60-х годов проблемы "медового месяца" сводились к сексуальной заторможенности женщин, страху перед дефлорацией, половой неразбуженности. Постепенно этот набор претерпевал изменения. Начали появляться молодые супружеские пары, в которых жены обладали сексуальным опытом, полученным с другими, предшествующими мужу партнерами. Таким образом, обе стороны вступали в супружескую жизнь с багажом собственного опыта, который нередко оказывался диаметрально противоположным в части сексуальных ожиданий и склонностей. Молодые жены чаще всего скрывали свои разочарования, не желая выявлять мужьям собственные, выработавшиеся во время предыдущих связей склонности* имитировали оргазм и обращались к врачу за помощью. Упомянутое утаивание женщинами своей сексуальной неудовлетворенности проистекало из продолжающего доминировать стереотипа, утверждавшего, что мужчина "имеет право" на добрачный сексуальный опыт, женщина же — нет, особенно если речь шла не о муже, а о другом партнере. Демонстрация женщиной своего добрачного сексуального опыта расходилась бы с эталоном порядочности, сформированным этим стереотипом, а кроме того, ей, конечно же, не хотелось будить подозрение в собственной "легкости" у мужчины, который весьма ценил сохранение партнершей невинности вплоть до обручения. Лишь с_;ним женщина "обретала право" на сексуальную инициацию, которая чаще всего предшествовала формальному вступлению в брак.

Неудивительно, что страх перед негативной оценкой склонял многих женщин к сокрытию предшествующего сексуального опыта. Следующим этапом женской эмансипации и изменения нравов стало увеличение числа молодых супружеских пар, в которых партнеры знали о ранее приобретенном каждым из них сексуальном опыте, причем из этого факта не делалось проблемы (хотя мужчин нередко мучила ревность к "предшественнику"), а обе стороны старались прийти к компромиссу в своих сексуальных ожиданиях и склонностях. Пары, обращающиеся с просьбой о помощи, относились к тем, кому с трудом давалось достижение желаемой степени сексуальной гармонии, слаженности, взаимоприспособляемости.

На смену этому этапу пришел нынешний. Его характерный признак — рост числа молодых семей, в которых у мужа нет сексуального опыта, а жена уже располагает таковым. Модель такого супружества еще не повсеместна и не составляет большинства среди вновь заключаемых браков, однако тенденция к ее систематическому росту налицо. Жена, обладающая сексуальным опытом, будит у своего мужа противоречивые чувства: с одной стороны, дает определенное ощущение безопасности, ибо сама посвящает его в тайны ars amandi (что, кстати, является полной сменой ролей по сравнению с традиционным браком), с другой строны, порождает у мужчины чувство неуверенности и боязнь подвергнуться сравнению с предыдущим партнером. Эта последняя модель супружества начинает проявлять некоторые черты, вызывающие беспокойство, и хотя они еще не носят всеобъемлющего характера, тем не менее явно усиливаются: женщина, опытная в сексуальном плане, демонстрирует ехидство и злость по отношению к партнеру, который оказывается не "на высоте", поскольку сам не располагает опытом в этой области. Закодированные в ее подсознании способы ласк, совокупления, особенности сексуальной техники и поведения мужчин связаны с выработавшимися навыками и склонностями. Поведение актуального партнера-мужа часто воспринимается как беспомощное, не позволяющее достичь должной степени сексуального возбуждения и оргазма.

Разочарование сожительством и партнером выражается демонстративно — мимическими реакциями, а нередко и словесно. Это подавляет у мужчины желание близости, снижает частоту половых контактов, усиливает стремление избегать их. Казалось бы, логичным решением этой дилеммы мог стать диалог с партнером, подведение его к оптимальному стилю сексуального возбуждения, обмен информацией. Однако зачастую такой диалог не только отсутствует, но и, наоборот, всячески демонстрируется нежелание его вести. Многие из таких женщин считают, что прямая обязанность мужчины — открывать сексуализм партнерши, искать оптимальные формы сексуального возбуждения и уметь догадываться, что она любит, а что

— нет, т.е. неопытный в сексуальном плане партнер (о чем жена прекрасно знает) должен быть попросту ясновидцем. Она также убеждена, что муж должен быть хорошо подготовлен к половой жизни и теоретически. Таким образом, в интимной сфере возникает парадоксальная ситуация: женщина знает, какая она и чего хочет, партнер же ее этого не знает и должен сам обо всем догадаться. Секс становится для него неразрешимой задачей, тяжкой обязанностью во что бы то ни стало доставить женщине сексуальное наслаждение. По мере увеличения чксла неудачных попыток у нее нарастает неприязнь к партнеру, а у него — чувство вины и стыда. Мужчина, страдающий комплексом вины и исполнительской тревожности, лишенный ощущения собственной мужской ценности, что подтверждают слова и мимика партнерши, оказывается психически кастрированным (иначе говоря лишенным сознания мужественности) и превращается в некое бесполое существо. Состояние кастрации склоняет одних мужчин к поиску утешения в алкоголе, других — к действиям, долженствующим подтвердить их дееспособность в иных сферах жизни (они, например, начинают заниматься домашним хозяйством, больше зарабатывать, добровольно принимают роль пажа, становясь тенью женщины). К сексологам таких мужей чаще всего присылают собственные жены, настаивающие на их "лечении". Нередко они сами приводят партнеров в кабинет. Дело, однако, осложняется тем, что в затруднительном положении оказывается не только "кастрированный" молодой муж, но и его лечащий врач.

Применительно к пациенту эта трудность заключается в том, что, рассматриваемый женой в качестве больного, он ожидает помощи, понимаемой им чаще всего как последняя надежда для спасения брака. Что касается врача, тq проблема выглядит сложнее, поскольку он отнюдь не является ясновидящим и не знает особенностей и половых пристрастий жены пациента, а ведь у женщин диапазон сексуальных стереотипов весьма богат и сложен. Если бы "кастрирующие" жены по крайней мере соглашались сотрудничать с врачом, это, возможно, и было бы выходом из положения, впрочем, тоже проблематичным, так как врач de facto становится посредником в эротическом диалоге, который должен иметь место между партнерами. Изменившееся в результате такого визита сексуальное поведение пациента может восприниматься женщиной как неискреннее, т.е. запрограммированное врачом. Иными словами, последний учит мужа, как быть партнером этой женщины. Выходит, что врач в подобной роли также не служит оптимальному решению проблемы. Лучше всего было бы склонить обе стороны к диалогу между собой, обмену информацией, а также выявить попутно психические механизмы, сложившиеся в этом союзе. Важным является и восстановление у пациента чувства собственной ценности: при этом ему внушается, что оно базируется отнюдь не на одной сексуальной умелости, а на целом ряде других не менее важных факторов. Отсутствие же сексуального опыта вовсе не означает ущербной мужественности. Приобретение этого опыта не связано с окончанием "сексологического университета", а достаточное ars amandi не является чем-то неимоверно сложным, хотя и требует определенных познаний, сексуальной практики, взаимодействия и диалога между партнерами.

Если "кастрируемый" муж достаточно рано обратился в консультацию, то можно успешно восстановить его ощущение самоценности и помочь ему в анализе брака. Хуже, если кастрация продолжается, тогда первоначальные неудачные попытки близости эволюционируют в направлении развития у него сексуальных расстройств, сначала ситуационных, а затем приобретающих форму устоявшегося невроза.

Возникновение сексуальных расстройств в описанной ситуации означает углубление процесса кастрации мужа женой, которая воспринимает эти расстройства как подтверждение ее мнения о своем партнере и целиком перекладывает на него вину за возникшие в их браке проблемы. Эта же вина приписывается ему и на суде, если все заканчивается бракоразводным процессом. Внешне ситуация как будто бы ясна: женщина утверждает, что она в половом плане здорова, а вот ее муж — импотент. Однако если дело о разводе рассматривается компетентным в этих вопросах судом, то все может повернуться совсем иначе, и случается, что понятие вины за сложившееся положение предстает в совершенно другом свете.

Кастрирующие своих мужей молодые жены сделались обыденным явлением (что наверняка радует феминисток и приводит в ярость большинство мужчин). Следует ли из этого, что мужчинам не стоит сохранять невинность до брака и лучше избегать опытных в сексуальном плане партнерш? Такие выводы были бы не только преждевременными, но означали бы необходимость возвращения к традиционной модели эротической нравственности, что представляется маловероятным. Для многих молодых мужчин задержка с сексуальной инициацией до момента вступления в брак становится распространенным фактом, обусловленным множеством возможных причин (например, мировоззрением, воспитанием чересчур заботливыми и властными матерями, неуверенностью в роли мужчины, типовой моделью супружества и т.д.).

Феномен кастрирующих возлюбленных показывает, что это именно они не дорастают до партнерства, будучи лишенными способности к созданию союзов, в которых доминируют дружба, диалог и сотрудничество.