Не надо бояться человека в форме

Не надо бояться человека в форме

«Фетишизм — половое извращение, при котором объект, вызывающий половое влечение, — неодушевленные предметы (например, волосы или детали туалета женщины)». Такому энциклопедическому определению фетишизма нет места в Японии, не говоря уж о том, что волосы сложно назвать неодушевленным предметом (особенно подпитанные какими-нибудь живыми керамидами или липидами, как учит нас реклама). При том что фетишисты существуют во всех странах мира, в Стране солнечного корня у них особый уровень развития и особые пристрастия. Например, некоторая часть японских мужчин очень любит девушек в униформе. О том, насколько велика эта часть, нам также сложно судить из-за отсутствия статистических данных, но в соответствии с законами политической экономии относительно известной взаимосвязи спроса и предложения эта прослойка должна быть довольно велика.

Японское телевидение обязательно держит в секторе развлекательных программ передачи и шоу, посвященные квазисексуальным забавам, связанным с удовлетворением интереса мужчин к девушкам, одетым в различную униформу — от школьной до полицейской. Сюжет таких передач обычно столь же незатейлив, как и многих их конкурентов, — чем проще шоу, чем ниже планка, тем легче оно «переваривается» наибольшим количеством зрителей — уставших после трудового дня клерков-сарариманов, студентов, рабочих. Организуется посторонняя сюжетная канва: например, катание на сноуборде с горы, в котором принимает участие группа девушек, чаще всего не профессионалов, а обычных студенток или молоденьких домохозяек, желающих подзаработать, покрасоваться перед камерой, повеселиться и раскрепоститься. Нередко в таких шоу участвуют многочисленные в Японии «девчачьи» музыкальные группы, ищущие любой способ для дополнительной раскрутки на телевидении. Их переодевают в униформу, стилизованную, например, под военную, но гораздо более красивую, блестящую (хорошо использовать для этого латекс) и, главное, очень сексуальную — с коротенькими юбочками, глубоким декольте и тому подобными сексапильными хитростями. Далее действие развивается по уже знакомому плану: катание с визгом и как бы случайным обнажением различных частей тела, «подглядывающие» камеры, незатейливый разговор на тему нижнего белья: «Какого цвета у тебя трусики? А ты можешь их показать? А посмотри, как он хочет их увидеть!» и так далее. Возможны варианты: ведущие шоу подходят на улице к девушкам, одетым в униформу, напоминающую полицейскую, и просят забрать себя в участок, чтобы подвергнуться «суровому наказанию». Далее все следуют в студию, часть которой оформлена как «полицейское учреждение», и с шутками-прибаутками начинается все тот же разговор с демонстрацией якобы высокой сексуальной озабоченности девушек в униформе. Разумеется, самой распространенной и популярной являются униформы медицинской сестры или горничной отеля. Профессиональная принадлежность здесь видна довольно ярко, а сюжетные коллизии при не самом богатом выборе позволяют создавать наиболее впечатляющие, хотя и классические, эпизоды — например, у врача-стоматолога или во время уборки горничной комнаты ведущего в отеле.

Современное телевидение, в том числе японское, абсолютно коммерческая структура, жизнеспособность продукции которой проверяется единственным мерилом — наличием спроса. Судя по тому, что подобные передачи, незначительно меняясь по оформлению, но сохраняя смысловую канву, идут по телевидению годами, спрос на них существует достаточно высокий. Это неудивительно — его подогревают факторы повседневной японской жизни и особенности национальной сексуальной культуры, столь непривычной для нас. Поговорим сначала о первых.

Традиционные места раскрепощенного вечернего отдыха японцев и иностранцев в Японии сохранились с давних времен. Автору удалось побывать в некоторых из них, главным образом в Саппоро (квартал Хосуй Сусукино) и в расположенных в районе Токио — Кавасаки — Иокогама. В японской столице, за исключением официально запрещенной Ёсивары, ночная жизнь с ее сексуальными атрибутами, как и прежде, кипит в знаменитом Синдзюку, где многонациональный женский бизнес сконцентрирован главным образом в квартале Кабуки-тё, а неподалеку оттуда, у парка Окубо, мы разговаривали с местными гомосексуалистами. Менее раскованная и более молодая часть населения Токио предпочитает встречаться в демократичной Сибуе, а увеселения иностранцев сконцентрированы в «дипломатическом» районе Роппонги (для совсем уж недипломатических развлечений многие отправляются в район Эбису, известный своими китаянками). О хранящих традиции Ёсивары (девушки там и сегодня сидят в витринах, но уже не решетчатых, разумеется, а в стеклянных) кварталах Фудзими в Кавасаки и Исэдзаки-тё в Иокогаме разговор особый. Но в каком бы районе развлечений вы ни были, вам обязательно встретятся «горничные», девушки в медицинских халатах или просто одетые непонятно во что, но во что-то форменное, раздающие флаеры с рекламой массажных салонов, «клубов по интересам», секс-шопов, частных клиник, конечно же, «рабу хотэру» — отелей любви — и нередко даже совсем не имеющих отношения к какому бы то ни было эротическому бизнесу, но торгующих униформой модных магазинчиков. Униформа стала отчетливым символом секса, эротическим клише, понятным японцам и вызывающим у них соответствующую реакцию. Им это нравится, их это возбуждает, и обращение девушек в форме к мужской аудитории всегда оказывается высокоэффективным. Почему?

По всей вероятности, объяснение этого феномена следует искать в истории становления японского общества — очень иерархичного, четко поделенного по вертикали и горизонтали на общественно значимые ячейки, в каждой из которых размещается и осознает свое место любой японец. При этом для некоторой части японских мужчин такое четкое позиционирование в обществе доставляет значительные сексуально-психологические неудобства. Японский социум, бывший на протяжении как минимум тысячи лет ориентированным исключительно на верховенство мужчин, после буржуазной революции 1868 года и особенно в послевоенное время заметно изменил гендерную систему ценностей, и этот процесс продолжает углубляться и сегодня. В Японии и в прошлом женственность части мужского населения и ее нестандартные влечения были серьезной проблемой — тому свидетельством сочинения самурайских классиков. Женщины и раньше старались показать в сексе превосходство мужчины методом самоуничижения — вспомните простые, но действенные приемы куртизанок из Ёсивары. Но сегодня проблема стала еще острее. Многие мужчины чувствуют дискомфорт из-за того, что их ведущая роль в семье, шире — в обществе, на глазах утрачивается, и они не могут ничего с этим поделать, не только потому, что у них нет на это сил, но и в связи с тем, что такая тенденция является безусловно модной. Модно — быть унисексуалом, женственным юношей, покорным сотрудником, мягким, как сейчас говорят в Японии — «травоядным», мужчиной. Однако человеческая природа пока не может перестраиваться так же быстро, как общественное сознание и тем более мода. В глубине души многие мужчины хотят первенства, хотят главенства над женщиной, зримого, визуального воплощения своей способности обладать ею, как в сексуальном, так и в психологическом контексте, — хотят быть «хищниками», даже если не способны на это. Лучшего решения этой проблемы, чем обладание (или хотя бы намек на это) женщиной, одетой в униформу, пожалуй, не найти.

В традиционном, бюрократичном, жестко регламентированном японском обществе любая форма значит очень много. Человек, облаченный в униформу, теряет часть собственной природы, которую с лихвой возмещает его общественная функция, обозначенная этой формой, и соответственно он как бы немного возвышается над тем, кто в этот момент такой формы не имеет. В обычных условиях это никак не выражается, и, конечно, не стоит думать, что настоящий японский полицейский, к примеру, надев форму, упивается своей властью. Но дополнительная степень уважения, возникающая в подсознании большинства по отношению к человеку в форме, — безусловная реальность. Даже горничная в отеле, соответствующим образом одетая, может представлять интерес для мужчины, испытывающего комплекс неполноценности, так как, принуждая ее к сексу, он понимает, что заставляет уклоняться ее от выполнения важных служебных обязанностей, и его маскулинное самосознание в этот момент чувствует удовлетворение охотника. Он не только сильнее, чем она, ему кажется, что он сильнее общества, хотя скандал в нью-йоркском отеле с главой МВФ, думается, надолго отбил у многих «хищников» страсть к «охоте» на горничных. И наоборот: уступающая, но сопротивляющаяся женщина выказывает таким образом уважение даже к самому вялому мужчине. В голливудском блокбастере «Трудности перевода» есть показательный фрагмент на эту тему. К знаменитому американскому актеру, приехавшему в Токио на съемки рекламного клипа, в номер приходит женщина, предлагающая себя изнасиловать и наглядно показывающая, как это надо сделать («мните, мните на мне колготки!»). Когда актер отказывается, она сама падает на пол и, обнажаясь, кричит «Не надо, не надо!». Остается загадкой — прислали ее к гостю радушные хозяева или она пришла сама, но, так или иначе, с японской точки зрения это знак высшего расположения к мужчине.

Специально обученные девушки, «обмундированные» в эротическую униформу и позволяющие мужчинам легко достичь желаемого, являются очень удобным и необходимым для строго регламентированной японской жизни «сексуальным клапаном», как, впрочем, и многие другие разновидности японских «извращений».

Интересно, что один из наиболее шокирующих иностранцев вариантов сексуального поведения японцев — школьная проституция «эндзё косай», также во многом основана на эффекте клапана, присущего японским вариантам вуайеризма и фетишизма.

Смысл эндзё косай (энко) следует из самого названия — «свидания для помощи». В помощи «нуждаются» тинейджерки в возрасте от 14 до 18 лет, а оказывают ее, естественно, мужчины от 40 до 60 лет — самая активная в смысле поиска сексуальных приключений часть японского общества. Некоторые из таких встреч, хотя и далеко не все, заканчиваются сексом, а это означает, что школьницы фактически занимаются проституцией, но не все так просто. С формальной точки зрения большинство из них отговариваются тем, что это «встречи по любви» с бойфрендами, а то, что те в разы превосходят своих любовниц по возрасту, так ведь любовь зла... По этой причине расследования по фактам проституции эндзё косай проводятся крайне редко — несколько сотен случаев в год. Какая это часть от общей массы, легко может понять каждый, кто знает о традиционных местах встреч девушек со взрослыми «бойфрендами» в районах Сибуя и Харадзюку и может своими глазам наблюдать «парады» эндзё косай — многие японцы уверены, что энко занимались не менее половины всех девушек японской столицы, да и в остальных городах Японии ситуация похожая.

Однако материальная подоплека таких свиданий всем хорошо известна. При том что подавляющее большинство девушек принадлежат к «среднему классу» и их никак не назовешь «обездоленными жертвами гнусного обмана, вынужденными торговать собой ради лекарств для больной мамы», девушки именно торгуют собой и именно ради денег или дорогих подарков: сумочек (лучше всего от Луи Вют-тона), косметики (хорошо идет «Палома Пикассо»), одежды («Гуччи» и любые французские марки в Японии в большой цене). Понятно, что заработать на такие вещи, которые в Японии могут стоить на порядок дороже, чем в странах-производителях, школьницы не способны, а правило неукоснительного следования моде в Японии нарушать не принято, и не менее 70 процентов девушек, идущих на эндзё косай, делают это из элементарных корыстных соображений — каждая встреча стоит в среднем около 20 тысяч иен (около 250 долларов), а это немалые деньги для подростков. Газета «Майнити» от 15 октября 2007 года опубликовала результаты исследований этого бизнеса: 68 процентов старшеклассниц Токио живут половой жизнью, имея от 5 до 37 партнеров, 5,8 процента этих старшеклассниц страдают различными венерическими заболеваниями. Особенно любопытно, что после окончания школы интерес к сексу среди японской молодежи катастрофически падает, но об этом речь впереди.

Существует «индивидуально-обезличенная» форма эндзё косай, когда они не встречаются с клиентами, а продают через специализированные магазины свое поношенное нижнее белье. Герметично упакованное, в комплекте с фотографией и мини-диском с записью звуковых эффектов — ее «сексуальных» стонов, всхлипываний, криков «Больно, больно!», оно пользуется большим спросом у фетишистов. В Интернете без труда можно найти сайты, занимающиеся продажей поношенных трусиков энко. На некоторые из них заходит около 100 тысяч посетителей ежедневно! Поговаривают даже о войне между традиционными продавцами грязного белья — бурусэра — и их онлайн-конкурентами, но похоже, что в современной Японии рынка хватит на всех.

Образ школьницы, «Лолиты» — древний, но одновременно один из наиболее популярных и эксплуатируемых сексуальных образов эпохи. Не случайно даже намного более старшие девушки — студенческого возраста а порой и еще старше охотно надевают на себя школьную форму, чтобы завлечь потенциального клиента в свои сети. Школьница в синей юбочке и с воротником-матроской — один из главных секс-символов Японии, уже знакомый нам по мультфильмам-аниме. Их изображения встречают вас в Японии повсюду: на рекламе все тех же массажных салонов и эротических шоу, кинотеатров и магазинов, игровых залов патинко, едва ли не в каждом вагоне метро, и так далее, и так далее...

Японские психиатры и социологи знают об этом эффекте, но пока могут только констатировать его: да, японские мужчины ищут применения своим силам с помощью образа неопытных девочек, а те, в свою очередь, вполне сознательно торгуют собой, прикрываясь этим имиджем. Безусловно, знают об этом и мужчины, которые таким образом оправдывают свои педофильские устремления: раз девочка уже совсем не такая неопытная, как она себя представляет, так чего стесняться?