Лайза

Гостиничные бары я всегда терпеть не могла. В них есть что-то, что явно не вызывает у меня желания бывать там. Да и в этот я зашла только ради встречи с боссом. Надеялась, что он, наконец, скажет, что даст мне ту должность, которой я жду вот уже несколько месяцев. С подобными мыслями я и оделась соответствующе. Надела короткое облегающее платье из красного шелка, в нём все мои достоинства особенно заметны. Если наклониться, как надо, то на какой-то момент ему будут видны мои груди. Я улыбнулась сама себе, вспомнив, какие красные кружевные трусики я надела вниз. Они были почти прозрачные, как раз в той степени, что можно догадаться, как хорошо то, что находится под ними, но и не настолько, чтобы терять соблазнительность. О, да, я была готова его встретить!

Было двадцать минут девятого, но он всё ещё не приходил. Это в его стиле: всегда опаздывать и всегда изображать передо мной, будто его время гораздо ценнее чьего-либо ещё. Я хотела этой должности. Я так долго целовала его задницу, что заслужила эту должность. Продолжая сама себя в этом убеждать, я заказала уже второй ромовый коктейль. Стала даже немного психовать, и бармен бросил на меня сочувственный взгляд, словно знал, что мне назначили встречу и не пришли. И вот, когда я, к этому времени порядком уж разозлившись, но пытаясь выглядеть непринуждённо, сидела у стойки и мелкими глотками потягивала свой напиток, в бар вошёл совершенно великолепный парень.

Какой он был, описать трудно. Женщины меня поймут. Будь я там с приятельницей, мы непременно шепнули бы друг дружке, извиваясь и хихикая:

— Боже мой, какой красавчик!

Но я была одна и смотрела на него, затаив дыхание. Открою маленький секрет: при взгляде на этого мужчину я просто намокла. У него был таинственно уверенный в себе вид, но не такой, будто он понимает свою привлекательность и любуется собой, а такой, когда ему всё равно, что о нём думают. Это был высокий загорелый шатен с мускулистой грудью и тёмными пронзительными глазами. На нём были надеты синие облегающие джинсы, а верхнюю часть его тела обтягивала чёрная кожаная куртка.

Я повернулась спиной к незнакомцу и, кажется, смогла побороть своё возбуждение. Сделала вид, что очень увлечена бейсбольным матчем, который показывали по телевизору. Опять стала гадать, соизволит ли показаться здесь мой босс и как долго я ещё должна его ждать. Но мысли всё равно сбивались на того мужчину. Я обратила внимание на его руки. Если б такой рукой, да посильнее шлёпнуть по моей попке, я бы просто оргазм испытала! Ах, да! Я же забыла вам сказать о ещё одном своём маленьком секрете. Ммммм! Обожаю, когда меня шлёпают! Это точно, ничто так меня не возбуждает, как хорошие, сильные шлепки по попе!

Я уже почти что решила уйти, подумав, что мой босс, конечно, гад, когда ощутила буквально рядом с собой близость того мужчины. Почувствовала запах его одеколона. Его голос звучал так сексуально:

— Виски, пожалуйста!

Потом было тёплое дыхание у моего уха, и я услышала шёпот:

— Очень нехорошо, мисс.

Клянусь, я едва не подавилась коктейлем, моё лицо залилось красной краской. Пока он расплачивался за виски, я тщетно пыталась сохранить самообладание. Повернулась к нему, чтобы спросить, что он, чёрт его возьми, имел в виду, и нечаянно толкнула его под руку. Виски, который он держал, опрокинулся и весь вылился спереди на моё красное платье. Я вскрикнула от неожиданности. Холодная жидкость быстро впитывалась в тонкий шелк. Сверху мокрая материя прилипла к груди, да так, что всё сразу стало видно. Мои соски, окаменевшие от холода, отчётливо выделялись под влажным материалом. От смущения я не могла ничего сказать. Бармен быстро дал мне полотенце, а незнакомец сказал:

— Идёмте со мной, помогу вам отмыться.

Я тогда хотела только одного — убраться оттуда, так как, хотя народу в баре было и немного, но все они уставились на меня, и я знаю точно, что их больше всего интересовало!

Он взял меня за локоть и поспешно вывел из бара к лифту. Я старалась прикрыть грудь руками, так, чтобы проходящие мимо не могли увидеть более, чем достаточно. Мы вошли в лифт одни, и он нажал кнопку самого верхнего этажа. Я сказала:

— Спасибо вам, и простите меня за ваш виски.

Он ответил:

— Пожалуйста, ничего страшного.

Мы вышли, и я последовала за ним в его комнату.

— Никогда не думала, что здесь так много этажей, — пробормотала я скорее про себя, чем для него.

Он широко раскрыл дверь в номер и держал её, пока я не вошла. То, куда я попала, не было комнатой. Это был номер люкс, целый особняк на крыше отеля! Поверить невозможно, какой он был шикарный. Там стояли чёрные кожаные диваны, пол был покрыт ковром с длинным ворсом, ещё там находились камин, ванна, гигантских размеров кровать и окно во всю стену. Оно было таким огромным, что, по правде говоря, я с минуту просто стояла с раскрытым ртом. Потом я не смогла удержаться и подошла посмотреть.

Я медленно приближалась к окну, а толстый и мягкий ковёр заглушал звук моих шагов. Затем я опустила глаза и заметила блестящий каштановый стол, на котором были аккуратно разложены какие-то предметы. Только я собралась спросить его, что там лежит, он громко сказал:

— Ты должна взглянуть, вид отсюда совсем другой.

Он стоял рядом с окном и смотрел. Я быстро подошла к нему, посмотрела вниз и ощутила приступ головокружения, глядя на городской пейзаж внизу и мерцающие огни.

— Ты знаешь, а ведь я могу тебе помочь, — как бы между прочим равнодушно произнёс он.

— Что? — переспросила я, испытывая какое-то смущение.

— Это видно… Ты чувствуешь, что плохо поступила, — кивнул он.

— О чём, чёрт тебя возьми, ты говоришь? — спросила я.

Он спокойно ответил:

— Не притворяйся. Ведь ты сейчас больше всего на свете хочешь, чтобы кто-нибудь выпорол тебя по попе, так, чтобы ты кричала и смогла освободиться от своей вины.

Мои мысли путались: откуда он столько обо мне знает? Было похоже, что он умеет читать человеческие мысли. Серьёзно! Как он догадался, что я чувствовала и чего хотела?

— Я знаю женщин, — прервал он вдруг мои размышления.

— Иди сюда, я должен показать тебе то, что лежит на этом столе, — приказал он мне.

Кажется, мои ноги лучше, чем мозг, знали, что надо делать, поскольку я поняла, что безропотно иду к столу. Он показывал мне похожую на весло длинную чёрную деревянную пластину больше чем полсантиметра толщиной. Её широкий конец весь был усеян дырочками. Он сказал:

— Я привёз её из Сингапура.

Положив пластину назад, он поднял со стола щётку с рукояткой из слоновой кости. Верхняя широкая часть щётки была покрыта щетиной.

— Красивая, правда? И эффект от неё тоже прекрасный, — заметил он и мягко похлопал обратной стороной щётки по собственной ладони.

Я почувствовала, как быстро заколотилось моё сердце, и ощутила, что между ног опять стало влажно. Рядом с длинной деревянной пластиной и щёткой на столе лежали тонкие шелковые верёвки. Он погладил их задумчиво:

— Я заметил, что у тебя такие нежные запястья и очаровательные руки. Очень не хотелось бы, чтобы они оказались на пути.

Он повернулся и пристально взглянул на меня, и мне показалось, будто он читает мои самые глубокие и тайные мысли.

— Знаешь, тебе и вправду следовало бы вылезти из этого мокрого платья. Я дам тебе халат, — сказал он и направился к ванной комнате.

К этому времени платье стало уже липким, и я не могла дождаться момента, когда смогу стянуть его с себя. То, что он увидит мою грудь, меня совершенно не беспокоило. В конце концов, он уже увидел так же много, как если бы на мне была надета мокрая тенниска. С усилием я стащила с себя платье через голову, обнажив свою сочную мягкую грудь с твёрдыми розовыми сосками. Так я стояла около минуты. На мне оставались только кружевные трусики и чёрные туфельки на высоких каблуках-шпильках. Он вернулся и протянул мне халат, который я приняла с благодарностью. Моя грудь ощущала на себе его неотрывный взгляд.

Потом он указал на чёрный кожаный диван и спросил, не хочу ли я присесть. Я кивнула и села, просто утонув в мягкой роскоши этого дивана. Мужчина спросил:

— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

Я ответила:

— Меня зовут Лайза.

Он кивнул, а затем спросил:

— Ты кого сегодня дожидалась?

Я вкратце объяснила, что ждала своего босса и надеялась получить этим вечером продвижение по службе.

— Пришлось много работать ради этого продвижения, Лайза?

— Да, в определённом смысле, да, — ответила я.

— В определённом смысле?

— Пришлось потрудиться, но не в обычном смысле этого слова.

— Хочешь сказать, ты трахалась с ним?

— Да, если говорить без обиняков, — сказала я и покраснела.

— У него есть семья, жена?

— Гм…

— Тогда понятно, отчего ты чувствуешь себя виноватой. Тебе и вправду следует научиться добиваться своих целей с помощью мозгов, а не женских прелестей.

— Да, я понимаю. Хотела бы, чтобы это было так.

— Хорошо, если тебе нужна моя помощь в этом, тогда лучше начать прямо сейчас.

Я сидела в каком-то нервном и странно возбуждённом состоянии. Он бросил на меня оценивающий взгляд:

— Решение за тобой, Лайза.

У меня началась дрожь в ногах, когда он подошёл к мягкому креслу, взял его и выволок на середину комнаты. Он сел, похлопывая себя по коленям. Качая бёдрами, я медленно приблизилась к нему.

— Сними халат и ложись ко мне на колени, Лайза, — приказал он.

Я потянула за край халата, испытывая чувство благоговейного ужаса и трепета. Халат соскользнул с моих шелковистых плеч на пол, я встряхнула своими каштановыми волосами. Его глаза в вожделением осматривали моё тело. Я увидела, что ему понравились мои красные кружевные трусики. Он снова хлопнул себя по коленке, и я устроилась на его ногах, постаравшись сделать это как можно более грациозно.

Я ощутила на своей попке тепло его ладони. Он легонько потёр мою попу:

— Теперь, Лайза, ты понимаешь, за что тебе полагается порка. Итак, я думаю, что тебе следует вежливо попросить меня, чтобы я тебя выпорол.

— Да, сэр. Выпорите меня!

— Нет, Лайза, плохо.

— Да, сэр. Пожалуйста, я вас очень прошу, выпорите меня по попе. Я очень плохо поступила, и мне, правда, нужна порка.

— Хорошо, Лайза, ты получишь то, о чём просишь.

Лёжа на его коленях, я почувствовала, что рука его поднимается, и поёжилась.

ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП.

Его рука осыпала мою правую ягодицу, самую упитанную её часть, равномерными сильными шлепками.

Я постанывала, ёрзая у него на коленках. ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… Теперь моя левая ягодица начала приобретать ярко-розовый оттенок.

Я заболтала ногами и стала хныкать.

— А сейчас, Лайза, вставай и подойди к кровати.

Я нехотя поднялась и, с горящим задом, приблизилась к кровати. Стала ждать, что будет дальше. Он тоже встал, подошёл к столику, взял с него щётку, веслообразную пластину и тонкие шёлковые верёвки. Я молча тёрла попку руками. Он шагнул в сторону кровати с непреклонным выражением лица.

— Ты очень плохо вела себя, когда спала с женатым мужчиной и старалась получить повышение через то, что у тебя между ногами. Теперь, Лайза, ты узнаешь, что такое самоуважение и что такое наказание, — сказал он, взяв меня за руки и туго связав их верёвками за головой.

В таком положении моя грудь вся выдавалась наружу. Потом он сложил кучу подушек ближе к концу кровати и показал мне, что я должна на них лечь. Когда я это сделала, то почувствовала, как моя сжавшаяся круглая попа оказалась беспомощно выставленной вверх. Находясь в такой позе, я ощущала какую-то неловкость, и в то же время моя щель трепетала от желания.

Он стоял позади меня безо всякого движения, от чего я начала нервничать. Затем, совершенно неожиданно, его пальцы проскользнули под верх моих трусиков и — фить — спустили их вниз через попку и бёдра к коленям. Я застонала:

— Пожалуйста, не снимайте с меня трусики!

Он ответил мне:

— Порка в трусиках — это не порка!

Моё лицо сделалось пунцовым. Я поняла, что он видит всё! Начиная с гладкого выбритого лобка до маленькой розовой влажной щели и голой гладкой тоже розовой попы я была совершенно обнажённой, только высокие "шпильки" остались на ногах. Он взял щётку и стал тереть по моей попке щетиной взад и вперёд. Я застонала от удовольствия, потому что мягкая щетина приятно щекотала попу. Потом он перевернул щётку: ХЛОП… ХЛОП… ХЛОП… ХЛЛОПП.

— АААаааЙ! — вскрикнула я.

ХЛОП… ХЛОПП… ХЛОП… ХЛОП — щётка быстро и сильно шлёпала по моей голой попе.

— ОЙ… пожалуйста… хватит… ОЙ… ОЙ… больно!

— Так и должно быть больно!

ХЛОП… ХЛЛОПП… ХЛОПП… ХЛОПП… ХЛОП…

— Уй… Ой… Ай…!!!

Моя попа начала гореть, я прикусила губу, и в глазах показались слёзы.

— Сейчас, Лайза, тебе бы взглянуть на свою попку. Она такая милая и красная… Восхитительно, просто восхитительно.

Отложив щётку, он взял длинную пластину. Я стонала и умоляла:

— Пожалуйста, хватит! Моя попка просто пылает!

— Нет, Лайза, не хватит. Что, ты думаешь, решила бы жена твоего босса? Она бы посчитала, что этого тебе явно недостаточно!

ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК. Пластина медленно и равномерно хлестала по моей попе.

— Ой… Ах… ПРЕКРАТИ… ПОЖАЛУЙСТА!!!

Я трясла попкой то вверх, то вниз при каждом ударе по моим уже горящим красным ягодицам. На щеках появились мокрые дорожки слёз. Это была самая сильная порка из тех, что я когда-либо пробовала! ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК.

— А теперь вставай и становись носом в угол, и подумай, как должна поступать уважающая себя молодая женщина.

— Ах!!!

Я привстала и медленно разогнулась. Посмотрела на него полными слёз глазами, слезла с кровати и с опущенной головой поплелась в угол. Мои руки всё ещё были связаны, так что я не могла даже потереть свою попку! Я уткнулась носом в угол. Пыталась думать, но могла лишь всхлипывать, и все мысли концентрировались вокруг моей красной, полной боли и отчаянного жжения попы! Я услышала, как он взялся за кресло, и поняла, что тот скрип, который дошёл до меня, скорее всего означал то, что он сел. Рискнула бросить взгляд через плечо, и — ШЛЁП!

— Лайза, не смей оборачиваться!

— Ай! — подпрыгнула я и уткнула свой нос обратно в угол.

Казалось, прошли часы, пока он, как я чувствовала, буравил мне глазами спину и, вероятно, заглядывался на мою красную попку. Он не говорил ни слова. Мои трусики всё ещё оставались на коленях и начали причинять мне ужасное неудобство.

Наконец я услышала, что он встал, и ощутила, как прохлада разливается по моему истерзанному маленькому заду. Нежно и медленно он натирал мою попу лосьоном. Он поцеловал меня сзади в шею, и я застонала и затрепетала от наслаждения. Медленно, очень медленно втирал он лосьон. Закончив с лосьоном, он крепко обнял меня сзади. Протянул руку вверх и развязал шелковые верёвки, которые всё ещё опутывали мои запястья, потом повернул меня и крепко прижал к себе. Взяв за руку, он повёл меня назад к огромной кровати, где я провела эту ночь, даровав блаженство ему и блаженствуя сама!