00–00 недель. Дверь скрипит, если тебе нравится ненавидеть то, как она это делает
00–00 недель. Дверь скрипит, если тебе нравится ненавидеть то, как она это делает
Дверь скрипит, если, взявшись за ручку, не приложить усилие и не приподнять ее немного вверх. В Лондоне тысячи куда более неухоженных квартир, но ты в них, к счастью, не был, и от этого именно собственная кажется самой убогой и маленькой на свете. Не жилье, а будто перевалочный пункт. Только в твоем случае он ведет из «ниоткуда» в «никуда». Смешно… Прыгать через свое прошлое, уместившееся в двадцать картонных коробок, охренительно «весело». Тем более что пока проберешься — точно вспомнишь, что в них лежит и как давно требовалось разложить всю эту магическую мишуру по полочкам. Собственная слабость все еще претит, но из какого пальца взять и высосать недостающие силы? И правда, смешно. Лучше во все горло смеяться над собственной судьбой. Это как-то избавляет от желания найти в этой квартире хоть что-то устойчивое, не скрипящее, и именно на этой штуке повеситься.
Немного попинав непривычно округлыми бедрами углы упаковочной тары и потирая места будущих синяков, можно добраться до кухни и наконец заглянуть в пакет, доставленный посыльным. Раньше тебе их утром заносил кто-то из друзей, но спустя два года потребность окружающих утешать и опекать тебя стала очень умеренной. Есть капризы, которым трудно потакать долгое время. Видимо, твое нежелание высовывать свой нос дальше прихожей собственной квартиры — один из них. В кульке только рис, камбала, креветки и немного овощей. Ты примерно знаешь, кто так заботится о твоем здоровом питании, но лучше бы это был не ее день. От парочки банок пива или бутылки скотча ты сегодня не отказался бы. Но вместо этого приходится снова пробираться мимо коробок, загромоздивших всю гостиную, к компьютеру в надежде прочесть в интернете, как можно скрасить свой вечер с помощью камбалы и спортивного канала.
Программа прочитана, а рецепт почти найден, когда за воротник майки падает первая холодная капля. Ты смотришь на потолок и, наверное, не сразу понимаешь природу возникновения на нем серого пятна. Когда к первой капле присоединяется вторая, на этот раз ужалившая в лоб, — происходящее становится очевидным: тебя заливают. С магглами это случается довольно часто. Волшебнику всего-то и нужно, что пара взмахов палочкой, и с твоей стороны, наверное, стоило бы за два года выяснить, в какую коробку ты ее сунул. Но этого не произошло на протяжении всего того времени, что ты лавируешь между картонными ковчегами из прошлого, а значит, немедленно ничего не изменить. Остается только один выход. Благо, телефон домовладельца прикреплен магнитом к дверце холодильника. Не тобою… Но должна же быть хоть какая-то польза от той, кто кормит рыбой пленника своей глупости?
***
Неудачи фатальны. Ты впервые вынужден встретиться с тем, кто не является твоим другом, будучи обремененным двумя «дынями», спрятанными под влажной майкой. Менеджер из компании, в которой для тебя сняли жилье, увещевала подняться на этаж выше и самому узнать, в чем проблема. К сожалению, ее офис расположен на другом конце города, а у твоего нового соседа, только вчера занявшего квартиру, до сих пор отключен телефон. Увы, сама она не в состоянии сообщить, какой служащий нужен, чтобы устранить проблему.
Соседи… Все твои познания о них заключались в том, что ты примерно выучил, кто в какое время уходит на работу и возвращается с нее, топая мимо входной двери. Ты бы с радостью обошелся без этой информации, но в вашем старом доме только грузовой лифт. Считается, что три этажа можно прекрасно преодолеть, пользуясь лестницей. И дернул же тебя черт поселиться именно на втором. Впрочем, жилье выбирала любительница камбалы, а она во всем предпочитает придерживаться золотой середины.
Поняв, что придется проявлять чудеса своей прославленной храбрости, ты натянул на босые ноги разношенные кеды и выскользнул за дверь. Огляделся по сторонам, словно опасаясь, что сейчас, откуда ни возьмись, выскочит репортер с камерой или Рита Скитер с прытко пишущим пером, и бегом бросился вверх по лестнице. Ненавистная квартира под номером «13» встретила тебя доносящимися из-за двери звуками громкой музыки. Золотые циферки «1» и «3» словно смеялись над твоими попытками попасть внутрь, пока ты сбивал кулаки о светлое дерево. Тогда ты решил проорать громче:
— Открывайте, потоп! — К счастью, время было раннее, и на твои крики никто не сбежался. К несчастью, ушей гребаного меломана они тоже не достигли. Ну, раз «потоп» не сработал, ты завопил: — Пожар! Тайфун! Цунами! Землетрясение! Насилуют!
Как выяснилось, в мире еще существуют волшебные слова. Музыка в квартире стихла. Дверь открылась, и почти что голый человек, прикрывший некоторые части своего тела полотенцем, сухо спросил:
— Кого?
Нет. Нет. Нет! Из всех людей в мире, которые могли доставить тебе неприятности, именно на этого меньше всего хотелось наткнуться. О, ты представлял все последствия этой встречи. Сколько отборнейших насмешек прольется на твою голову, если немедленно что-нибудь не предпринять. Главное — вести себя уверенно, так, словно эти «дыни» росли на твоем теле вечность, и ты понятия не имеешь, как удобно писать стоя.
— Вода! — Ты гневно ткнул пальцем в лужи на полу прихожей. — Я — соседка снизу, вы меня заливаете.
— Значит, никого не насилуют? — Хмурый, вечно всем недовольный ублюдок Северус Снейп смотрел на тебя, как на восьмое чудо света, но хотя бы не высказывал дурацких и, к сожалению, весьма точных догадок типа «Гарри Поттер, вы ли это?» Аллилуйя! При всем сходстве с тем славным парнем, которым ты когда-то являлся, теперь у тебя есть внушительный бюст, тоненький голосок, волосы до попы, а также бедра, на которые ты сам иногда засматриваешься, забывая, что теперь это не чьи-то достоинства, а твоя проблема. Вот шрама на лбу нет. Ненавистное зелье украло у тебя хоть что-то ненужное. Снейп не станет вменять в вину несчастной мокрой девице сходство с человеком, которого ненавидит. А если попробует, ты просто задерешь майку и пошлешь его к черту. Всех дел-то.
— Начнут, если вы немедленно не ликвидируете потоп. Я уже звонила в управляющую компанию. Они хотят знать причину аварии.
На лице Снейпа была написана смесь злости и смущения. Никогда раньше ты не видел такого выражения, и да, черт возьми, это занятно. Очень интересное открытие.
— Никакой аварии нет, — удрученно сказал он. — Я заснул в ванной.
— Под такую громкую музыку? — Кивок. — Ну, вы герой. — Впервые твой облик принес хоть какие-то дивиденды.
С Гарри Поттером разговор был бы очень коротким. В тот единственный раз, когда тебе удалось навестить Снейпа в больнице, профессор в категоричной форме сообщил, куда ты можешь катиться со своими извинениями. Потом колдомедики вообще перестали тебя пускать, потому что этот ублюдок притворялся умирающим, стоило любому постороннему пробраться в его палату. Сейчас он смущен и оправдывается, а это почти прекрасно.
— Тряпки половые есть? Нужно вытереть лужи, иначе у меня так и будет капать с потолка. Я помогу. Ущерб обсудим потом, когда штаны наденете.
Снейп посторонился, пропуская тебя внутрь. Ну надо же, какой легкий путь доступа в его жизнь ты нашел.
— Какие-то средства для уборки есть в ванной. Не знаю, что там, все осталось от старухи, которая жила тут раньше. Только лучше бы мне и впрямь сначала привести себя в порядок.
— Я пошутила насчет изнасилования, — признался ты.
В тебя словно вселился какой-то задорный бес. После двух лет идиотизма, почти ввергнувших тебя в отчаянье, было очень хорошо заставить кого-то платить за твои невзгоды. Снейп на роль жертвы подходил идеально.
— Надевайте свои штаны и давайте займемся устранением потопа.
***
Квартира профессора была похожа на твою, как две капли воды. Все те же многочисленные коробки, о содержимом которых он пока предпочел не вспоминать. Ползая между ними на коленях с тазиком и полотенцем, ты смотрел, как расползаются картонные углы, и с трудом удерживался от искушения заглянуть внутрь. Снейп и так нервничал и тихо тебя ненавидел, закусив от раздражения губу. Непонятно было, почему он не решился выставить назойливую магглу и навести порядок парой взмахов палочки, но ты был этому рад. Босой профессор в простых джинсах так не укладывался в образ из воспоминаний, что ты заранее представлял, как будешь хохотать, рассказывая обо всем Гермионе. Ей должно понравиться, что ты нашел себе развлечение, не включавшее в себя непременное наличие виски и многочасовые бдения у ящика, именуемого телевизором.
— Закончили?
— Почти. — Ты со стоном распрямил затекшую спину. — Все еще немного влажно, но луж нет.
— У меня тоже порядок. — Снейп с заметным облегчением выкрутил в тазик полотенце. — Спасибо за помощь, мисс…
— Джонс.
По крайней мере, именно это имя значилось в поддельных водительских правах и паспорте, которые раздобыла для тебя Гермиона.
— Ваша квартира сильно пострадала?
Ты покачал головой.
— Нет, не очень. Только потолок придется заново побелить.
— Вызывайте рабочих. Как только будет понятна сумма ущерба, я выпишу вам чек.
У Снейпа есть чековая книжка! Шокирующая новость. Ты сам так и рассовываешь по карманам фунты, которые для тебя меняет Рон. Очень хочется спросить: как он оказался в этом доме? Почему из тысяч квартир в Лондоне снял именно эту? Увы, мисс Джонс не имеет права на такие вопросы. Впрочем, у Гарри Поттера возможностей выяснить все это было бы намного меньше. Но тебе любопытно, тебя это волнует, а значит — отступать рано.
— И все? А как же моя моральная травма?
— Какая?
— Я видела ваши худые волосатые ноги. — У Снейпа нервно задергалось веко. Видимо, ни одна девица в мире не разговаривала с ним в таком тоне. Ты решил, что несколько переборщил. Наверное, даже самые грудастые дурочки не ведут себя так с незнакомыми мужчинами. И дались тебе его ноги? Учитывая количество шрамов на руках, груди и шее, стоило пенять на моральный ущерб от чего-либо другого. — Ладно, неважно. Удачи на новом месте, и больше меня не заливайте.
Глаз профессора задергался еще больше. Не понимая, чего следует ждать, ты медленно начал отползать к входной двери, так сказать, подальше от возможного проклятия. И вот тут случилось неожиданное. Снейп рассмеялся. Нет, конечно, он не ржал во все горло, как это делал Рон, но даже тихие смешки, рвущиеся из прикрытого ладонью рта, повергли тебя в шок. Ты его развеселил! Впервые в жизни! А все лавры принадлежали смазливой брюнетке.
— Э-э-э. — Немного горестная, но честная реакция. Ты наконец принял положение, достойное двуногого человека. — Я пойду, пожалуй.
Снейп все еще продолжал хохотать.
— Постойте. — Он с трудом, но вернул контроль над собственным поведением. — Я не очень разбираюсь в добрососедских отношениях и не понимаю, что вы подразумеваете под компенсацией морального вреда. Вам нужно заплатить, или я должен, например, пригласить вас поужинать?
— Ужин подойдет. — Ну и что ты творишь? Два года не выходил из дома, а теперь видишь в том, чтобы водить за нос Снейпа, достойный повод для отказа от своих привычек? Ты в большом и шумном городе с грудями и пялящимися на них мужиками. Ужасно! Ты еще помнишь то чувство глубокого отвращения к себе, которое испытываешь после таких прогулок. Тебя терзает страх и паника. Ты неделями потом не слезаешь с дивана, потому что боишься, что эти дурацкие сиськи останутся с тобой навсегда. Когда-то ты любил женское тело, только чужое. За время бесплодных поисков возможности вернуть себе свою счастливую жизнь оно тебе уже осточертело. К дьяволу все эти ямочки и незнакомые выпуклости. Ты хочешь вернуть назад свой член. Очень хочешь, и до одури завидуешь Снейпу, у которого он есть. Но, увы, слова сказаны.
— Может, у меня? — Еще одна глупость. Меньше всего тебе хочется, чтобы он лазил через груду твоих коробок. — Хотя лучше в каком-нибудь ресторане, я ужасно готовлю. Только недалеко от дома. И что-то не слишком популярное. Желательно, чтобы вообще других посетителей не было.
Черт! Черт! Черт! Ты паникуешь. Судя по глазам Снейпа, он это понимает и уже начинает думать, что связался с неврастеничкой. Надо как-то все исправить, иначе ты никогда не сможешь реализовать свой план и задать хотя бы один из миллиона накопившихся вопросов. «Ужин — это хорошо», — пытаешься убедить себя ты. Профессор купит тебе виски, а небольшое количество спиртного тебя обычно успокаивает и заставляет смотреть на свою жизнь несколько наплевательски.
— Я только переехал и не знаю подходящего заведения. Выбирайте место сами. Я зайду за вами в девять. Устроит?
— Да, конечно.
Снейп проводил тебя до двери, даже руку пожал на прощание, демонстрируя непривычную вежливость. Ты тогда не предполагал, что дорога в ад может начаться с простого рукопожатия.
***
Только дождавшись, когда незнакомая блондинка перекрестит пальцы условным знаком, ты открыл дверь. Она, переступив порог, захлопнула ее за собой, неодобрительно покосилась на коробки и тяжело вздохнула.
— Конец света настал?
— В смысле?
Она достала из кармана помятую распечатку и прочитала:
— «Гермиона, принеси мне скромное платье и туфли к нему. Найди в паре кварталов отсюда ресторан и закажи в нем столик на имя мисс Джонс. Только, умоляю, приходи под оборотным зельем и предупреди всех, чтобы некоторое время не появлялись в моем доме». — Она убрала листок в карман, видимо, собираясь сохранить доказательство твоего безумия для потомков. — Я несколько месяцев уговаривала тебя хотя бы за продуктами начать ходить самостоятельно, и вдруг ты сам собрался отправиться куда-то ужинать. — Она улыбнулась. — Нет, я рада, но хотелось бы знать причину таких перемен.
Ты ткнул пальцем в серое пятно на потолке и признался:
— Снейп.
Гермиона проследила за твоим жестом.
— В смысле? Это все, что от него осталось, или как?
— Он приехал в квартиру этажом выше, и полтора часа назад я ползал на карачках по его паркету, вытирая лужи. Вместо приветствия этот ублюдок меня залил.
Подруга поморщилась. Ее всегда нервировало, когда вы с Роном говорили об учителях без должного уважения, даже о таких мерзких типах, как Мастер Зелий.
— Как он тут оказался? Никто же не знает, где ты скрываешься.
— Кажется, он явился не для того, чтобы надо мной позлорадствовать. Все это выглядит, как дерьмовое стечение обстоятельств, но я намерен все выяснить. В качестве извинений он пригласил меня поужинать, и я решил пойти.
— Тебя? — Гермиона, как и все окружающие, адресовала свой вопросительный взгляд «дыням». — Ты что, признался ему?
— Нет, конечно. — Даже само предположение о том, что ты мог поделиться с кем-то своим секретом, взбесило. — Представь, как бы он надо мной издевался! «Поттер, неприятности, в которые вы ухитряетесь попадать, убеждают меня, что на свете есть высшая справедливость». — Видимо, ты достаточно достоверно подражал профессорскому тону, потому что Гермиона рассмеялась. — Ну уж нет, для него я — безумная особа из квартиры снизу, немного похожая на парня, которого он не переваривает. Профессор чувствует себя виноватым и согласился меня накормить. Не думаю, что на всем протяжении ужина Снейп будет молчать. Хорошенькой девушке он может кое-что о себе рассказать. Я подумал, что это мой шанс задать ему хотя бы несколько вопросов. Ты же помнишь, как он орал в больнице, что скорее собственноручно сотрет себе все воспоминания, чем станет давать пояснения о том, что я видел в его прошлом. После того как я дал показания в суде и убедил Совет попечителей Хогвартса считать его полноправным директором и выплачивать положенную пенсию, он прислал мне вопиллер с искренним заверением: «Поттер, я лучше умру, чем буду облагодетельствован вами! Не смейте вмешиваться в мою жизнь!» Признаться, я отстал от него только потому, что этот идиот, лежа в Святого Мунго, выглядел таким отчаянно злым, что я решил: ему и в самом деле может хватить ума отравиться. — Ты довольно потер руки. — Но сейчас-то он не видит во мне угрозу. Я решил, что если это единственная возможность пообщаться с ним, я должен забить на свои страхи.
Гермиона снова вздохнула.
— Даже не знаю, что сказать, Гарри. С одной стороны, наверное, хорошо, что ты впервые назвал это тело «хорошенькой девушкой» а не «долбаным уродством», как обычно. Я рада, что тебя хоть что-то интересует достаточно сильно, чтобы вытащить на улицу, даже если это Снейп. Только такая выходка заранее кажется мне опасной и глупой. Как думаешь, что с тобой сделает профессор, когда правда откроется? Твое состояние — последствия действия зелья. — Она ткнула пальцем в потолок. — Там — лучший Мастер Зелий, которого мы знаем. Может, засунешь свою гордость сам-знаешь-куда и просто попросишь его помочь? Раз уж даже Слагхорн и куча колдомедиков признали собственную беспомощность…
— Старик не признал, — заспорил ты.
Декан Слизерина не был симпатичным человеком, но, по крайней мере, он единственный не разводил руками, а вселял в тебя надежду. «Дорогой Гарри, необратимой магии не существует. Нужно время. Раз все известные нам методы не дали результата, внимательно следите за своим новым телом. Фиксируйте все, что с ним связано, и, возможно, мы найдем подсказку, как решить ваши проблемы». Ты поверил. В первый год после своего побега ты старательно заносил в специальный дневник все свои неурядицы. Писал о том, как в дни месячных болит живот и наливается грудь, а соски становятся чувствительными, и приходится носить лифчик даже ночью, потому что иначе ты возбуждаешься и делаешься ужасно раздражительным. Только все это не имело никакого смысла, ведь твои мозги не принадлежали женщине, и чувствовать себя в чужом теле было противно и неловко. В конце концов, заметки свелись к одному: «Все еще девушка». Не то чтобы ты сам сдался… Просто не хотелось провести жизнь, измеряя линейкой собственные волосы, а ужиться с новым телом было невозможно. Оно никак не укладывалось в планы на будущее и представления о личном счастье.
Потому что когда любимая девушка брезгует тобой, заявляя: «Слушай, ну я же все-таки не лесбиянка. Давай подождем, пока все изменится», — это больно. Ты мог бы согласиться, если бы знал, сколько придется ждать, а пока искал подтверждение тому, что она любит тебя любым. Лез целоваться и обниматься чаще прежнего. Это не было проявлением твоих новых эмоций, просто хотелось заботы и понимания. Ты видел, как ее коробило, но не мог остановиться. Принудил ее однажды признать: «Я люблю Гарри Поттера. Не это». Тогда все стало ужасно плохо. Ты — какой-то недочеловек для той, кого так хотел впустить в свою жизнь. Больше не любимый мужчина, а мерзкое непонятное «это».
Почему вместе с телом не изменились твои мысли и чувства? Как бы все было просто, если бы ты ее больше не хотел и начал заглядываться на парней. Но увы… Все твои желания принадлежали Гарри Поттеру, который хотел жениться именно на Джинни Уизли и готов был повеситься, когда она категорически отказалась встречаться с его вагиной.
— Послушай, в любом случае обманывать Снейпа — плохая идея.
Ты покачал головой.
— Не бойся, он ничего не узнает. Начинай подыскивать мне новое жилье. Я встречусь с ним один раз, немного поговорю, а потом исчезну из его жизни, как он тогда смылся из магического мира. После того, что я рассказал о нем в Визенгамоте, Снейп никогда не согласится помочь. А терпеть унижения еще и от него я не намерен.
Гермиона нахмурилась.
— Гарри, то, что ты на кого-то обижен, не значит, что все вокруг будут причинять тебе боль. Поверь, Джинни до сих пор очень раскаивается.
— Пошла она на хрен со своими извинениями. — Злость — плачевный итог любви. Ты это понимаешь, но с каждым днем сердце остывает все сильнее. Плохое вспоминается, хорошее вычеркивается, и с этой тенденцией ничего не поделать. — Я — девка! Как бы мне ни хотелось игнорировать этот факт, ни черта не выходит. Я писаю сидя, у меня есть большие сиськи, а ее это не возбуждает. Любовь без всякого подобия на секс оказалась для нее неприемлема. Джинни дала мне понять: плевать она хотела на то, что внутри я по-прежнему Гарри.
— Это сложно принять.
Гермиона старалась оправдать подругу, и это тебя в ней бесило. Джинни, когда-то любимая, а теперь фальшиво страдающая сучка, ни разу не явилась сама. Не сказала: «Гарри, я виновата, что не смогла тебя поддержать. Давай будем стараться сохранить наши чувства, даже если ты до конца дней станешь носить юбки. Я ведь люблю того, кто заперт в этом теле, и мы все на свете будем преодолевать вместе». Ты ждал этих слов долго. Пичкал свое дурацкое, еще на что-то надеявшееся сердце разного рода ложью. Даже когда сказал: «Может, мне лучше уйти, чтобы тебя не нервировать?», — а она в ответ промолчала, еще верил: ваши главные слова будут найдены. Но Джинни просто отвернулась, глядя в окно. Нет, до того, чтобы помочь тебе собрать вещи, не опустилась.
Рыдала все время, но ведь не остановила. А теперь друзья, которые от тебя не отказались, время от времени твердили: «Гарри, ей плохо». Ты не верил. Недостаточно у нее болит, раз она до сих пор где-то, а не рядом с тобой. Ты вот мучился, но вернуться не мог. Просто не уверен был, что не пойдешь вскрывать вены, если она еще раз тебя отвергнет. Ненавидеть не лучше, но проще. Презрение придает тебе хоть каких-то сил.
— Я не хочу обсуждать ее сейчас. Мое решение принято. Если это тело позволит что-то узнать у Снейпа, я обрадуюсь, что от него была хоть какая-то польза. К тому же выйти на улицу с ним будет проще, чем одному. Я не хочу позволить себе опозориться у него на глазах, а это эффективная прививка от страха.
Гермиона поставила на пол пакет.
— Ну, как знаешь. Только я хочу видеть тебя живым, а значит, завтра же обращусь в контору по найму жилья. Сегодня делай что хочешь. — Она достала два платья в прозрачных чехлах. — В этом пойдешь или в этом? Я не знала, что за повод, так что купила два наряда, один подороже, другой поскромнее. И столики в трех разных ресторанах заказала, пойдете куда захотите. Все места приличные и не шумные. Везде хорошо кормят.
Ты с ненавистью разглядывал платья. С момента превращения не покупал себе других женских вещей, кроме лифчиков и средств личной гигиены. Хотя была еще пара трусиков, которые отдала Джинни, потому что крепить прокладку на боксеры было чертовски неудобно, а всовывать внутрь себя тампоны ты отказался категорически, как будто эта маленькая ватная штука могла тебя оттрахать и до конца лишить мужского достоинства. Необходимость вылезти из джинсов казалась тебе предательством собственного «я», но в приличные рестораны не пустили бы в майке и надвинутой на глаза кепке. Наверное, было слабостью отрицать, что однажды тебе придется натянуть на себя что-то подходящее к новой внешности. Ты и так тянул с этим сколько мог. Небезуспешно, но пора завязывать.
— Не понимаю, зачем ты так потратилась. Могла принести что-то из своего. — Кто-то должен был заплатить за то, как неловко ты себя чувствуешь. Почему не Гермиона с ее извечным заявлением «ты не должен зацикливаться на своей проблеме». — Это всего лишь ужин в городе.
Подруга пожала плечами.
— Ну, я же не знала, что к чему. Просто подумала: если ты наконец преодолеешь свою фобию перед женской одеждой, то лучше сразу залпом выстрелить из всех орудий. К тому же моя одежда была бы широковата тебе в бедрах и мала в груди.
Твои формы — похоже, предмет ее зависти. Когда ты впервые разглядел их в зеркале, то решил, что тебе зачем-то всучили самый красивый в мире бюст, хотя ты больше обрадовался бы паре невзрачных «прыщиков». Пока ты не понял — это украшение если не навечно, то надолго — мог часами изучать себя перед зеркалом, дабы запомнить на будущее, что нравится девочкам. А потом ты все это возненавидел. Меньше всего хотелось выставлять грудь на всеобщее обозрение. Декольтированное синее платье сразу полетело куда-то в угол. Второе было, вроде, ничего. Зеленое, похожее на водолазку с коротким рукавом, только достаточно длинную, чтобы натянуться до колен.
— Это сойдет.
Гермиона отчего-то хмыкнула, достала из пакета черные туфли без каблука, сумочку в тон к ним и пояс.
— Марш в ванную.
Ты вопросительно на нее взглянул.
— Зачем?
— Ноги брить. При такой длине юбки — это обязательная процедура.
Ты поискал взглядом синее платье. Оно было заметно длиннее, но стоило вспомнить откровенный вырез — и между двумя позорами ты выбрал меньший.
— Иногда я думаю, что ты садистка и намеренно надо мной издеваешься.
***
Гермиона, наверное, в детстве не доиграла в куклы. Иначе почему, открывая дверь Снейпу, ты чувствовал себя чертовой Барби с безупречно гладкими ногами, умеренным макияжем, но бракованными шарнирами, из-за чего все движения выходили ломаными?
— Идем?
Утешило только то, что Снейп хмуро тебе кивнул. Кажется, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Костюм успешного брокера плохо сочетался с внешностью стареющего рокера. Время, что вы не виделись, не добавило Снейпу ни ухоженности, ни красоты. В твоем пыльном зеркале в прихожей вы смотрелись ужасно нелепой парой. Ты решил, что с выбором спутника для первого выхода в свет прокололся. Нежелание выглядеть глупо в глазах этого человека все еще было хорошим стимулом для решимости преодолеть трудности, но его общество заставило бы окружающих глазеть на тебя с удвоенным энтузиазмом. Тем более что платье не оправдало возложенных на него надежд, в некоторых местах оно обтягивало тело так, что приходилось все время отдавать рукам мысленный приказ не прикрывать зад или груди.
Дабы как-то справиться с паникой, ты долго рылся в сумочке в поисках ключей, которые Гермиона туда засунула. Потом не менее минуты пытался справиться с замком, но руки предательски дрожали, и Снейп в итоге раздраженно отнял у тебя связку и сам запер дверь.
— Чего вы так нервничаете, мисс Джонс?
Хороший вопрос, вот только складный ответ на него с ходу не придумывался. Одна радость: полной идиоткой в глазах профессора выглядел не Гарри Поттер, а кто-то с большой грудью.
— Все нормально, у меня просто… — Моральная травма? Приступ ненависти к слишком узким женским трусам? Их пришлось надеть, ведь привычные боксеры выпирали из-под чертового платья. — Социофобия. — Мерлин, храни Гермиону и ее любовь ставить всем диагнозы. — Это такая болезнь, я иногда беспричинно впадаю в панику, когда мне нужно выйти в город.
Снейп не стал тебя высмеивать. Только плечами пожал.
— Тогда зачем вы согласились на этот дурацкий ужин?
— Со своими недостатками нужно бороться.
Тон вышел нравоучительным, ну и черт с ним. В конце концов, те девушки, с которых ты мог бы взять пример, обожали говорить так, словно являли собой смесь ментора с заботливой мамашей.
Никакого особого уважения к решительному характеру мисс Джонс Северус Снейп не продемонстрировал.
— Ну и куда мы идем?
— Ближайший к дому ресторан готовит китайскую еду. Немногим дальше есть место, специализирующееся на пасте. А если решиться пройти четыре квартала, то можно поесть дары моря.
— Такое насилие над собой совершать не обязательно. — Снейп, закрыв дверь, вернул тебе ключи. — В подвале соседнего дома есть паб, там кормят.
Ты просто взял и занес в список своих впечатлений о профессоре его огромное человеколюбие. Может, конечно, причина странного поведения Снейпа была в чем-то другом, но то, что тебе не придется разгуливать по улицам в платье, облегчало выполнение задач, которые скопились в твоей голове в папке с пометкой «планы на вечер». Руки перестали подрагивать, словно шарниры внутри тебя кто-то, наконец, удосужился смазать.
— Идем.
***
Паб тебе понравился. Он был нарочито мужским и довольно претенциозным: диваны из бордовой кожи, много дерева в отделке, бармен с такой безупречной осанкой, словно кто-то посадил его на кол. Ты и не знал, что все это можно найти в вашем районе. По крайней мере, Гермиона, снявшая для тебя квартиру, об этом заведении не упоминала. Посетителей было немного, и вас хорошо скрывал полумрак темного угла, в который вы со Снейпом забились без всяких предварительных договоренностей.
— Тут уютно.
Профессор кивнул, разглядывая меню.
— По крайней мере, тихо. Сосед из квартиры напротив работает здесь менеджером. Он рассказал мне о заведении, когда помогал заносить коробки. — Снейп показал пластиковую карточку. — И дал вот это. Тут клубная система. Это первый визит, если я захочу ходить и дальше, придется платить взнос, который мне, признаться, не по карману. Так что, думаю, стоит познакомиться с этим заведением и навсегда о нем забыть. — Профессор заглянул в меню. — Это будет просто, учитывая их цены.
В тебе заговорил мужчина.
— Счет пополам.
Снейп нахмурился.
— Тогда мое извинение за потоп потеряет всякий смысл. Один вечер мой кошелек выдержит. Ни в чем себя не ограничивайте.
— Это трудно сделать, учитывая ваше предыдущее заявление. — Ты положил себе в копилку еще один факт: Снейп небогат. Директорская пенсия, похоже, не покрывала затраты на стейки по сорок пять фунтов. Может, стоило тогда выяснить, за что именно ты так хлопочешь? — Я хочу бифштекс и ризотто. — Ты знал, что твоему спутнику понравится этот выбор. Откуда? Вы долго жили в одном замке, оказалось, это насытило твою память деталями, о существовании которых ты и не подозревал. Когда подавали мясо с картошкой или тушеными овощами, Снейп всегда уходил раньше других, съедая только стейк или кусок курицы. Тот день, когда домовые эльфы приготовили рис, был единственным, когда он по собственной воле просидел все время, отведенное на ужин, и даже положил себе добавки. Интересно, какого черта ты это помнишь? Может, просто потому что наблюдателен? В конце концов, и о вкусах друзей ты можешь рассказать многое. Вот только Снейп тебе не друг, и уже даже не враг. Ты бы хотел понять — кто же вы друг другу. Но он был категорически против предоставлять больше информации, чем отдал, думая, что умирает. Объяснять уже увиденное тобой он тоже не пожелал. Упрямая зараза! Только ты, видимо, не был готов с этим смириться, и поэтому напросился на ужин. Даже заказал ризотто, возлагая на мисс Джонс определенные надежды. Часть из них оправдалась.
— Я возьму то же самое.
— Что будете пить? — тут же поинтересовался выросший как из-под земли официант.
Профессор вопросительно взглянул на тебя. В Хогвартсе не подавали алкоголь, а Снейп никогда не оттягивался в «Трех метлах» вместе с остальными преподавателями. Что ж, иногда удобно быть девушкой.
— На ваш выбор.
— Принесите нам карту вин.
Совсем неудобно. Никакого пристрастия к кислой бурде, способной вызвать колики, ты никогда не испытывал. Твои алкогольные привычки были сформированы возлияниями в компании членов семьи Уизли. Они включали в себя огневиски и пиво. Даже будучи вынужденным пьянствовать в одиночестве, ты остался верен своим вкусам.
— Может, лучше выпьем немного виски?
Профессор некоторое время сомневался в выборе, но затем кивнул официанту.
— Хорошо, принесите нам скотч.
Когда служащий испарился, за столом повисло молчание. Напряженное или нет — понять было трудно. Ты ерзал затянутой в прорезиненный шелк попой по кожаному дивану. Бритые ноги неимоверно чесались, что отнюдь не наполняло душу покоем. Снейп с искусственным любопытством разглядывал свои ладони. Ты подумал о том, что впервые видишь его руки такими голыми. Обычно из-под нескольких слоев профессорских одежд выглядывали только кончики пальцев, а сейчас можно было разглядеть даже по-мужски широкие костистые запястья.
— У вас красивые руки.
Ну и зачем ты это сказал? Может, потому что озвучил правду? Раньше тебя совершенно не интересовали насмешливые высказывания некоторых девочек: «Неужели пальцы становятся такими длинными от мытья пробирок? Может, и мне попробовать?» Тебя тогда вообще не волновало, как Снейп выглядит. Хотя нет… Неправда, ты все же отмечал, что его внешность нисколько не располагает к доверию. Вороне — воронья доля… А почему? Кажется, самыми скверными по характеру птицами ты всегда считал кукушек, подкладывающих свои яйца в чужие гнезда. Так что не так с воронами? Ненавидеть их за то, что природа обрядила воронье в черное оперение? Ну, скорбные птицы… Грустные и мрачные, словно крикливые плакальщики над могилами. Разве это повод не замечать, что у них умные проницательные глаза, и вообще они довольно красивые?
Снейп взглянул на свои ладони в некоторой растерянности.
— Спасибо… Наверное.
В этот момент на стол поставили стаканы со скотчем. В пабах, ресторанах и прочих местах выпивку всегда подают в опережение основного заказа в надежде, что клиент одним стаканом не ограничится. Ты ненавидел этот торгашеский прием. Что-то в тебе протестовало против намеренья вытрясти из твоего кармана лишние деньги. Джинни всегда смеялась, глядя, как ты упрямо отодвигаешь пинту пива в ожидании закуски: «Понять не могу, ты жадина или заботишься о своем здоровье, контролируя количество выпитого?» Ты и сам не знал, просто играл с официантами в игру «Я не дам себя надурить». Впрочем, сейчас настало время отринуть старые принципы. Заткнуть себе рот, жадно глотая содержимое стакана, показалось отличным решением.
Глядя, как ты махом расправился с порцией скотча, Снейп жестом заказал вторую и спросил без намека на деликатность:
— Вы алкоголичка, или это метод борьбы с социофобией?
Тепло виски быстро растеклось по венам. Иначе ты бы, наверное, не простил его за бестактность, которая заставила тебя озадачиться вопросом.
— Я почти каждый день что-то пью. Иногда банку пива, а порой — целую бутылку скотча. Это делает меня алкоголичкой?
— Наверное, зависит от того, как вы сами к этому относитесь. Я не вправе ставить диагноз. — Он хмыкнул. — Ну и что доминирует — немного пива или много виски?
— Пока пиво ведет в счете.
И чему ты улыбался, как дурак? Точнее, дура. Тому, что со Снейпом тебе может быть просто и весело? Легче, чем с друзьями, которых ты не постеснялся обременить собственными проблемами. Как хорошо, что он ни черта не знает о том, кто сидит напротив. Это лишает его привычной ненависти и делает ваше общение перенасыщенным новизной.
— Что ж, тогда отчаиваться пока рано, но задуматься уже стоит.
Еще факт для тебя. Снейп умеет быть приятным. Каким-то почти милым, с этими его длинными подвижными пальцами. Сейчас ты можешь понять, почему мама ценила его как друга. Хорошо, когда кто-то с тобой так бесхитростно честен.
— Я подумаю об этом завтра.
— Кажется, я встречал эту фразу раньше в одной из прочитанных книг. Там отсрочка не привела ни к чему хорошему.
Ты отсалютовал ему бокалом.
— Нет, я действительно подумаю. А сейчас давайте выпьем за потоп.
Снейп удивился.
— «За»?
— Ну да. — С собой ты честен, а вот с ним — не готов и не будешь, пока все так чудесно складывается. — Я заработала хороший ужин, мне когда-нибудь бесплатно покрасят потолок, и этот вечер заставил меня задуматься о том, какая тесная связь наладилась между мной и виски. — Ты резюмировал: — Хорошо.
Он вместо ответа выложил на стол коробочку и открыл ее. Там были ничем не примечательные одинаковые салатовые капсулы. Снейп и таблетки? Пока ты недоумевал, профессор взглянул на часы над барной стойкой и попросил у официанта воды.
— Что это?
Ты наклонился, почти стукнувшись любопытным носом о коробку.
— Таблетки, — сообщил очевидный факт Снейп. К твоему разочарованию, на пилюльках ничего написано не было.
— А от чего они помогают? Вдруг это заразно?
— Для женщины, которая не хочет жить, вы слишком боитесь смерти.
Вот такого ответа ты не ожидал и спросил:
— Чего?
Судя по нахмуренным бровям, Снейп вспоминал разговор и кого-то цитировал.
— «А в восьмой квартире живет некая мисс Джонс. Весьма странная особа, которая забирает газету в три утра и никому не показывается на глаза. Что довольно необычно, ведь она — настоящая красотка».
— Северус, некрасиво повторять услышанное от других. И я, кажется, сказал не «странная», а «забавная».
Ты поднял глаза. Во-первых, отчего-то ужасно злило, что кто-то осмелился назвать Снейпа по имени. Во-вторых, особое отвращение вызвало то, что это сделал тип, который раза три подкарауливал тебя у почтовых ящиков.
— Здравствуйте, Саша, очень мило выглядите.
Да-да, это было сказано тебе, и имя было единственным, что показалось тебе замечательным, когда Гермиона принесла документы. Она говорила, что ее кузина, чей номер социального страхования тебе присвоили, его терпеть не могла. Слишком уж по-мужски оно звучало. Ну какой нормальной девушке оно могло понравиться? Хорошо, что ты не девица.
— Саша? — удивился не слишком обычному имени профессор.
— Мои родители решили, что при такой фамилии, как Джонс, хотя бы имя должно быть запоминающимся. Они были забавными извращенцами.
Нет, твои, наверное, не были, а вот Саше Джонс с этим не повезло.
— Очень милое имя, — улыбнулся подъездный сталкер. Будучи не в состоянии оторвать взгляд от твоей груди, он вытащил из кармана визитку и уже знакомую карточку. — А я — Мартин Питерс из четырнадцатой квартиры. Работаю менеджером в этом клубе. Надеюсь, вы сюда еще зайдете, Саша. Позволите вас угостить? — Не дожидаясь ответа, Мартин сел рядом. Он, видимо, думал, что демонстрирует поведение уверенного в себе мужчины. Ты счел его лысеющим хамом. — У нас чудесное вино…
— Виски, — хмуро буркнула «прекрасная дама». Не удержавшись, ты перекрыл сумочкой угол обзора своих прелестей, доступный для «симпатяги» Мартина.
— Люблю уверенных в себе женщин, предпочитающих крепкие напитки. — Жадный взгляд переместился на твои колени.
— Я социофоб. О какой уверенности может идти речь?
Снейпу наконец принесли воду, и он выпил свои таблетки. Мартин решил, что это хороший способ устранить соперника на пути к твоему роскошному бюсту, и сочувственно поинтересовался:
— Болеете чем-то?
Снейп пожал плечами.
— У меня условный срок за нанесение побоев служащему из газовой компании. Поскольку мое поведение было признано судебными экспертами вызванным повышенной возбудимостью, связанной с приступами неконтролируемой агрессии, я обязан в течение года посещать психотерапевта и выполнять все его предписания. Врач решил скорректировать мое поведение с помощью медикаментов. — Снейп дружелюбно, но совершенно неестественно улыбнулся. — Можно сказать, что с этими таблетками окружающие меня люди вызывают гораздо меньшее раздражение.
Ты, кажется, понял, что спокойствие Снейпа вызвано не тем, что мисс Джонс вызывает у него большую симпатию, чем Гарри Поттер. Оказывается, профессорская невозмутимость была расфасована в салатовые капсулы.
— Псих, — еле слышно прошептал Мартин.
Снейп не мог его не услышать. В классе он был способен по шороху пера о пергамент определить, выписывает ли студент прилежно рецепт из учебника или строчит любовную записку. Виски в твоей крови заставило тебя обидеться вместо профессора. Мудак, облизывавший взглядом твои коленки, ни черта не знал о том, какая сложная была у этого человека жизнь, а представители коммунальных служб бывают порой чертовски бестактны. Снейп никого не убил и прошел в наказание все круги маггловского правосудия, а теперь вот сидел, покорно жевал свои пилюльки и вынужден был слушать комментарии совершенно не нужного ему человека.
— Хорошо, что вы принесли свои, а то я вечно забываю таблетки дома. — Ты протянул руку, взял две капсулы и кинул в рот. Запил водой. Растерянный взгляд менеджера доставил тебе ни с чем не сравнимое удовольствие. — Разве Северус не говорил, что мы ходим к одному доктору? — Ты понизил голос. — Мне иногда тоже хочется кого-нибудь убить.
Менеджер воспринял твои слова как шутку. Он не желал упускать из виду бритые ноги.
— Кому из нас не хочется, Саша.
Ты вздохнул.
— Однажды я избила битой курьера, который сказал, что у меня классная задница. Не все справляются со своими желаниями.
Менеджер встал.
— Прошу меня простить. Дела.
— Конечно. До встречи, Мартин. — Ты радостно помахал ему вслед, затем повернулся к Снейпу. — Урод.
Одна из бровей профессора вопросительно изогнулась.
— Про курьера не солгали?
— Преувеличила немного. Просто попугала, чтобы выставить вон.
— За правду?
— В смысле?
— Некоторые части вашего тела на самом деле очень неплохо выглядят.
— Заткнитесь. Или я позвоню в справочную службу и узнаю, где тут ближайший магазин спортинвентаря.
Профессор рассмеялся. Ну вот, ты второй раз в жизни услышал его смех. Он был приятным, совсем не похожим на раскаты грома. В нем даже ничего сатанинского не было, а ведь в детстве вы часто представляли, как пойдет дождь из жаб, если на лице Снейпа появится улыбка, от которой не скиснет все молоко в округе. Дурацкие были мысли. Может, профессор и испытывал непонятный кайф, играя роль демона из преисподней, но тебе-то отчего так нравилось верить в этот маскарад? Ответ один — так проще было его ненавидеть. Он ведь говорил гадости о твоем отце, и презирать за это было необходимо. А ненависть любит, когда ты выискиваешь причины и скармливаешь ей, чтобы, не дай бог, не похудела. Глупо было не замечать очевидное за такой ерундой. И с вечером по-идиотски вышло. Мисс Джонс не за что было извиняться перед Снейпом, а Гарри Поттер его только что в очередной раз обидел.
— Вы забавная.
«Не надо так говорить. Я злой и мерзкий ублюдок».
— Давайте закажем еще выпить. — Ты залпом осушил свой стакан.
Снейп нахмурился.
— Я, наверное, должен был предупредить. Эти таблетки нельзя запивать алкоголем.
— И что будет? — В своей жизни ты наплевал уже на такое количество «нельзя», что еще одно тебя не убьет. Вот в кого превратит — вопрос спорный.
— Не знаю, наверное, на каждого действует по-разному. Как правило, я начинаю ненавидеть этот мир больше обычного.
— Тогда зачем пьете?
Снейп пожал плечами.
— А мне не нравится его любить. Ну так что, вам заказывать скотч?
Ты кивнул.
— Двойной.