37–40 недель. Дверь скрипит, если в нее входят

37–40 недель. Дверь скрипит, если в нее входят

Вышло забавно, что зелье, с которого начались все твои многочисленные неприятности, теперь приносило радость. Только никто не мог ее понять. Даже умница Гермиона пасовала перед этой непосильной для нее задачей. После того как ты сообщил ей, что все в порядке, ты снова беременный, но надеешься, что она поможет с приготовлением антидота, подруга первым делом спросила о Снейпе.

— Почему он не может тебе помочь?

— Северус ушел, — спокойно сказал ты, продолжая жевать попкорн, щедро политый кетчупом.

Похоже, вместе с ребенком в твою жизнь вернулась и тяга к самым невероятным сочетаниям пищевых продуктов. Ее взгляд говорил: «Бедняжка Гарри», но у тебя не получалось чувствовать себя несчастным. Жизнь была совершенно чудесна. Почему никто этого не замечал?

— Он вернется. Во-первых, я еще не знаю, куда перечислить деньги, а во-вторых…

Подруга перебила тебя:

— Ты действительно веришь, что он возьмет твое золото?

Улыбаясь, ты пожал плечами.

— Ну, он так распинался о необходимости его заработать, что я чувствую себя просто обязанным отыскать Снейпа и вручить ему этот миллион.

— А если не найдешь? — Гермиона совсем не хотела поддерживать твою веру в лучшее.

— Да куда он от нас с Джейми денется.

— Джейми?

Ты кивнул.

— Ну да, и не хмурься. Между прочим, так звали не только моего отца, но и его любимого дедушку.

— О, ну это, конечно, повод мыслить позитивно.

— Точно. — Сарказма ты предпочел не заметить.

— Как бы то ни было, мы немедленно отправляемся в Святого Мунго к колдомедику Абботу. Ты же не хочешь, чтобы на этот раз с твоей беременностью что-то случилось?

Когда на душе светло, покладистым парнем быть просто. Причем да, именно парнем, несмотря на грудь и огромный живот. Чтобы подчеркнуть это, ты хотел подстричь волосы. Сначала искал для этих целей свои волшебные ножницы, но потом вспомнил, кому их отдал. Странно: все вещи, которые могли напоминать о вашей связи, Снейп предпочел оставить, а вот ножниц ты так и не нашел. Может, и к лучшему, потому что вернувшаяся из магазина Гермиона из какого-то маггловского суеверия или по иным причинам начала утверждать, что беременным стричься нельзя.

— Да бог с ним, — беззаботно махнул рукой ты, влезая в джинсовый комбинезон, который она купила. — С волосами или без них, я все равно Гарри Поттер.

Она кивнула.

— Немного чокнутый, но так тебя узнать даже проще.

Ты рассмеялся. Она, похоже, не усмотрела в своих словах ничего веселого и только продолжила хмуро собирать твое барахло. Ты не спрашивал, зачем. То, что они упекут тебя в больницу, было очевидно еще до того, как молодой акушер-колдомедик, рекомендованный Абботом, сказал:

— Это первый в моей практике случай подобной беременности. Чтобы избежать возможных рисков, я предпочел бы, чтобы вы, мистер Поттер, находились в клинике. Так мы сможем внимательно изучить, не отразился ли долгий перерыв на формировании плода.

— В смысле, развит он как надо или что-то пошло не так? — Ну да, тебя тоже волновал этот вопрос.

— Именно.

— Хорошо, я побуду тут недельку, пока вы все не проверите.

Гермиона прокашлялась.

— Вообще то, речь идет обо всех четырех неделях. В твоем состоянии необходим покой. И нужно, чтобы кто-то в любой момент мог оказаться рядом и помочь.

— Я беременный, а не больной.

— Да, но таким тебя сделало зелье. И это, согласись, не самый естественный процесс зачатия.

— Вполне нормальный, — перебил ее колдомедик. — Мисс Грейнджер, магглы уже много лет практикуют искусственное оплодотворение. И хотя сейчас случай мистера Поттера уникален, изучив его, мы можем далеко продвинуться в лечении бесплодия или помочь одиноким людям иметь детей. — А тебе определенно начинал нравиться этот парень. — Мистер Поттер, помогите нам. Обещаю не слишком утруждать вас исследованиями, но мне просто необходимо ваше содействие.

Гермиона кивнула.

— И ни о чем не волнуйся. Кингсли согласился предоставить охрану, чтобы оградить тебя от слишком пристального внимания прессы. Вам с малышом сейчас действительно вредно волноваться.

Ты хмыкнул.

— Боитесь, что мой гормональный всплеск приведет к серии очередных интервью? — Она нахмурилась. — Да ладно тебе, Гермиона, я понимаю, что все эти решения продиктованы заботой обо мне. Я согласен лечь в клинику, но хочу сразу сообщить, что намерен встречаться здесь с друзьями и ходить гулять, когда мне это заблагорассудится. И вообще, свобода — классная штука. Я больше не позволю людям, осуждающим мое поведение, превратить меня в затворника.

— Никто не собирается брать тебя в плен.

Как будто ты позволил бы что-то подобное. В остальном идея насчет больницы была не так плоха. Ты даже не стал возвращаться домой. Составив список необходимых вещей и обустроившись с их помощью в просторной одноместной палате, ты стал вести себя так, как тебе хотелось. Бывшие коллеги, перекрывавшие вход в родильное отделение, пару дней чувствовали себя неловко, глядя на твой роскошный бюст, но вскоре искренняя улыбка и умение поддержать бессодержательный мужской треп о спорте вернули все на свои места, и они уже легко говорили молодой мамаше «Гарри, приятель» и таскали тебе безалкогольное пиво. Вернув себе таким образом одну часть своего былого благополучия, ты решил освоить новую группу общения — многочисленных рожениц, лежавших в палатах на твоем этаже.

Друзья приносили тебе много фруктов, и ты повадился раздавать их своим временным соседкам. Сначала те смущались, видя героя магического мира в ночной сорочке и специальном белье для поддержания живота, но беременные — особая каста, почти клан, и стоило вам заговорить о будущих малышах, как любая напряженность исчезала.

Друзья относились к твоей общительности и позитивному настрою по-разному. Рон и Гермиона настороженно переглядывались. Может, оттого, что любили тебя слишком сильно и боялись, что, долго проносив эту жизнерадостную маску, ты сломаешься, если в жизни что-то пойдет не так. Ты, как ни старался, не смог донести до них, что это не игра. Что ты действительно уверен — все будет хорошо. Снейп может быть с вами, а убедить его в том, что он этого хочет — уже не такая непосильная задача, потому что это правда. Северусу нравилось жить с тобой, он очень ответственно относился к отцовству и строил планы на ваше совместное будущее. От такого не отказываются люди, в жизни которых было не слишком много счастья. Они сражаются даже за его крохи. Снейп справится со своим предубеждением, потому что для него, как и для тебя, важно иметь в этом мире свой дом, в котором ждут, откуда бы ты ни возвращался. Место, за порогом которого остаются все проблемы. От них обитателей своего мирка спасает старая дверь, которая скрипит, но не от досады, а просто потому, что ею часто пользуются. Входят, выходят, иногда раздраженно хлопают, а порой тихо прикрывают, чтобы не потревожить чужой покой.

Весь мир — это, так или иначе, скопище дверей, через которые проходят люди, но важна из них лишь одна. Ну да, та самая, к которой ведут все дороги. И она может быть в Риме, Сеуле, Вальпараисо или Лондоне. В любой части света, где есть люди, которые оберегают с ее помощью свою семью. Жаль, что ты не мог донести понимание этого до друзей. Возможно, уйдет много времени на то, чтобы они перестали считать тебя человеком, который лжет себе, или, подобно Невиллу, боялись заговорить с тобой о Снейпе. Твой приятель, кажется, верил, что ты в хорошем настроении, пока можешь о нем не думать, потому что от этих мыслей тебе делается грустно. Еще одно заблуждение.

Ты вспоминал о Северусе каждую секунду. Никакого намеренья даже ненадолго вычеркнуть его из своей судьбы у тебя не было. Ты писал ему длинные письма, в которых отчитывался, что зелье работает прекрасно, а очередные анализы показывают, что с Джейми все в порядке. Ты описывал каждый толчок вашего ребенка, с несколько преувеличенным энтузиазмом сообщал, что заставляешь его и себя слушать классическую музыку, а читаешь ему вслух не только спортивную колонку. Ты хотел, чтобы Снейп знал обо всем, был неотъемлемой частью вашей жизни, и беззастенчиво хвастался, что наладил отношения с бывшими коллегами, плюешься от жидких супов, но стараешься питаться правильно, и вообще ведешь себя настолько примерно, что не любить тебя за это невозможно. Разумеется, он не ответил ни на одно послание. Выяснилось, что он их даже не читал. В начале второй недели вашего с Джейми пребывания в больнице тебя навестила Джинни. Ты удивился ее визиту. Кажется, она сама не верила, что пришла, потому что с порога принялась оправдываться.

— Я только отдать тебе вот это, — она бросила на столик, за которым ты завтракал, связку твоих посланий. — Смени адрес на конверте. Он больше не живет у Малфоев.

— А где?

Джинни пожала плечами.

— Мне почем знать. Он просто собрал свои вещи и исчез, а сегодня Нарцисса попросила, раз уж я все равно иду в больницу, вернуть тебе письма.

— Ты что, все еще не переехала?

Джинни хмыкнула.

— Ну, теперь проживание в их доме — уже необходимость.

Ты не понял, что она имела в виду.

— Прости?..

Джинни закатила глаза.

— Ты самый большой идиот, которого я знаю. Надо было спросить, что привело меня в больницу.

У нее была способность легко выбивать тебя из колеи.

— Ты здорова? — Волнение в голосе не было поддельным.

— На восемь месяцев здоровее, чем ты сейчас, — угрюмо сообщила она. Наверное, ты и впрямь был идиотом, потому что смысл сказанного совершенно до тебя не дошел, и Джинни вынуждена была раздраженно пояснить: — Что тут непонятного? Я беременна, и заметь: ты узнаешь это не из газет.

— Поздравляю. А кто отец?

— Драко Малфой, — заявила она, глядя на твое ошарашенное лицо не без мстительного удовольствия. — А чему ты так удивляешься? У него тоже есть член.

— Но ты же…

Она воинственно подбоченилась.

— Что «я же»? Не люблю его? Совершенно точно — нет. Кто способен в здравом уме втюриться в этого мерзавца? Меня просто бросил парень, а Драко постоянно закатывал скандалы и устраивал сцены родителям, разрешившим мне у них пожить. Только для того, чтобы сделать ребенка, любовь совершенно не обязательна. Мы с ним пару раз доругались до секса. Должна же я была понять, чем тебя так цепляют люди со сволочным характером. Ну и последствия не заставили себя ждать.

— И как он относится к случившемуся?

— Сказал, что прежде, чем спать со мной, должен был подумать о кроличьей сущности моей династии. В смысле, что мы, Уизли, размножаемся со скоростью вирусов. Но теперь это уже не важно. Мне нужно бросить карьеру и сказать родителям, что я собираюсь замуж за Малфоя. Вот и пришлось идти сюда за справкой о беременности. Боюсь, без нее они не поверят, что я настроена серьезно.

Ты даже не знал, что сказать.

— Похоже, я втравил тебя в серьезные неприятности.

Она покачала головой.

— Много чести. Ты не распоряжаешься моей судьбой, а раз уж я наделала глупостей, то должна понести за них ответственность. В конце концов, моя семья сейчас процветает и имеет политическое влияние. Так что родители Драко не возражают против свадьбы, чтобы придать ребенку статус законнорожденного. Ну и я не против. Малфой, конечно, придурок, но так вышло, что беременна я именно от него. Поживем вместе пару лет, потом тихо разведемся. Но это закрытая информация для тебя. Маме я буду врать, что влюблена без памяти, иначе она меня не то что замуж — из дому не выпустит.

— Теперь ты понимаешь, какую роль в жизни человека способен сыграть случай?

Джинни хмыкнула.

— Значит, ты не бросишься защищать меня от несчастливого брака, подобно толстой рыцарше в сияющих латах?

Ты покачал головой.

— Прости, Джинни, но мне еще пару лет не стоит вмешиваться в твои дела.

Она кивнула.

— Тоже верно. И, кстати, несмотря на мнение Малфоев по поводу твоей полезности, я не хочу видеть транссексуала вроде тебя на своей свадьбе.

Не то чтобы ты мечтал туда прийти, но она хотела твоего внимания и участия, даже если это пока причиняло боль вам обоим. Старые обиды не проходят за день, что уж тут поделать.

— К тому времени я уже буду парнем.

— Еще хуже. — Она гордо удалилась.

Что изменил ее визит? Ты стал писать Снейпу письма без указания точного адреса, полагаясь на поисковые способности сов, и позволил шокированному выходкой сестры Рону тем же вечером надраться у тебя в палате, а потом позвал Гермиону, чтобы она забрала его домой. На этом вроде все… Хотя нет, еще ты задумался о вопросе законнорожденности. В мире магов было не так уж много детей, которые носили бы фамилии матерей, а не отцов или отчимов. Ты никогда не задумывался, почему так происходит. С этим вопросом ты полез к навестившему тебя Невиллу.

— Когда был принят Статут секретности и мы стали тщательно скрывать свое присутствие от мира магглов, вскоре встал вопрос: а как, собственно, в таком случае размножаться. Если бы все волшебники веками женились только между собой, то вскоре мы все стали бы носителями множества заболеваний, появляющихся от межродственных связей. Тогда под давлением большинства была принята поправка о первом круге. Знать об истинной природе волшебника или ведьмы мог супруг, родители, братья и сестры, если речь шла о магглорожденных. Пятьдесят лет назад этот список был расширен и стал включать в себя всех членов семьи, с которыми маг поддерживает постоянный контакт.

— В общем, чтобы хотя бы поговорить по душам с магглой, приходилось сначала на ней жениться.

Невилл кивнул.

— Именно. Если станешь откровенничать без этого, нарушишь закон.

Тебе такой расклад не нравился. Надо было менять существующие правила игры. Можно сказать, что твой бойцовский дух, не привыкший к бездействию, нашел новое применение времени, которое тебе нужно было провести в ожидании Джейми.

— Невилл, а как мне подготовить свой собственный законопроект? Ну, согласись, жениться только ради того, чтобы иметь право рассказать матери своего ребенка о том, что его однажды пригласят на учебу в Хогвартс, — это идиотизм. Мы вправе сами выбирать, с кем нам быть откровенными. Есть люди, которым друзья ближе родственников.

— Что ты задумал?

Ты хмыкнул.

— Мой сын не должен быть ущемлен в своих правах. Мне нужно добиться закона, который позволит нам с его отцом заключить брак, но это вопрос времени. А пока начну с того, что перестану терять приятелей, потому что кто-то вправе стереть им память из-за моего возможного разоблачения.

Невилл был так шокирован самой мыслью, что кто-то хочет официально вступить в брак со Снейпом, что, пребывая в полной прострации, согласился притащить тебе из библиотеки министерства книжки по выдвижению проектов новых законов.

После их прочтения у тебя сформировался план действий, и ты за ужином во всех подробностях описал в письме Северусу задуманное. Наверное, сова попалась какая-то особо резвая и прыткая, потому что ночью тебе безостановочно икалось, будто кто-то непрестанно поминал тебя недобрым словом. Утешала только внутренняя уверенность: однажды он поймет, что ты прав. Даже скандальная репутация и специфические взгляды на жизнь — не повод сидеть сложа руки, когда на кону много вещей, которые важны для тебя самого, а значит, и Джейми могут однажды пригодиться.

На следующий день ты позвал Денниса и дал ему интервью, в котором сообщил свою точку зрения по вопросам порядком обветшавшего магического законодательства. Статья, как ни странно, вызвала положительный отклик даже в министерстве. Гермиона взялась помочь продвигать твои идеи в жизнь, и даже министр в приватной беседе с Роном выразил мнение, что твоя голова работает куда лучше, чем он не так давно думал.

Хотелось рассказать обо всем Снейпу, чтобы он ерничал над твоей жаждой справедливости. Ты ужасно скучал по Северусу. Чем больше дел на себя взваливал, тем сильнее становилась эта тоска.

— Все хорошо, — говорил ты друзьям.

Но они отчего-то не верили в твой душевный покой, и ты, сам того не желая, все же проникался их недоверием. Потому что писем в ответ не было. Конверты возвращались, даже не будучи измятыми прикосновением чужих пальцев. С приближением родов ты начинал медленно сходить с ума. Однажды, когда вы остались наедине с Гермионой, ты не выдержал и попросил:

— Найди его.

Она решительно кивнула:

— Конечно.

Только ничего не вышло. Ты понял это, когда через два дня, войдя в дверь твоей палаты, она беспомощно развела руками.

— Пока все безрезультатно. Малфои утверждают, что понятия не имеют, куда он отправился.

— Ничего. — Вот теперь ты действительно заставлял себя говорить правильные вещи. — Сейчас это на самом деле не важно.

— Не ври.

А иначе ты просто не мог. Не потому, что так уж хотелось себя обмануть, просто когда тебя начинали одолевать сомнения, ладони непроизвольно потели, и ты боялся, что из-за этого мог растаять невидимый кусок сахара. Если ты вообще не ошибся насчет того, что он у тебя есть.

***

Роды, как, впрочем, многое в твоей жизни, начались неожиданно. Просто однажды утром, надев на распухшие ноги шлепанцы, ты вышел в коридор, чтобы попросить парней из аврората отправить очередное письмо, за написанием которого засиделся до полуночи. На полпути к двери, ведущей на лестницу, ты столкнулся с Джинни, потирая ноющую поясницу, и на этот раз не забыл спросить:

— У тебя все в порядке?

Она кивнула.

— Немного потянула мышцы на тренировке и решила на всякий случай провериться. По контракту мне нужно было провести в этом сезоне четыре игры, но мои будущие родственники срезали это количество до одной. Так что в субботу у меня последний матч. — Она окинула тебя взглядом с головы до ног. — Отвратительно выглядишь.

— Не высыпаюсь, — признался ты. — Знаешь, я люблю спать на боку, но Джеймсу это не нравится и он начинает драться. Не успокаивается, пока я не проснусь и не перевернусь на спину.

Она нахмурилась.

— Даже думать не хочу о том, что все это ждет и меня. Кстати, читала твое интервью по поводу законопроекта. Довольно толково говорил.

— Тебе понравилось?

Она пожала плечами.

— Ну, через несколько месяцев я скажу так: «Мы, Малфои, ратуем за семейные ценности и против разного рода новшеств». — Она хмыкнула. — Хотя вряд ли. Меня уже сейчас тошнит, а я не в силах понять — от беременности или от будущей фамилии.

Ты хотел рассмеяться, может, даже рассказать о своих первых впечатлениях от знакомства с токсикозом, но в этот момент низ живота пронзила такая боль, что колени непроизвольно подогнулись. Ты вскрикнул, Джинни побледнела и вцепилась в твое плечо.

— Что?

Ты онемевшими губами прошептал:

— Не знаю. Больно…

Она принялась орать на весь коридор.

— Кто-нибудь, позовите колдомедика! Гарри Поттер рожает!

Ты испугался и отрицательно покачал головой.

— Рано… Еще почти неделю…

Она погладила тебя по взмокшему лбу.

— Тихо. Не паникуй, так бывает. — И, противореча своим словам, заорала: — Гребаный госпиталь! Где наш колдомедик?

Джинни за руку повела тебя к палате. Ты, несмотря на тупую боль в пояснице, почувствовал что-то вроде веселья.

— Никогда не думал, что однажды я буду рожать, а ты — паниковать.

— Заткнись, Поттер.

По счастью, врач прибежал раньше, чем вы успели подраться. Бегло осмотрев тебя, он констатировал:

— Схватки, причем очень активные. Если хотите родить в присутствии мужа… — Тут он вспомнил, с кем говорит, и заготовленная на такой случай фраза оказалась незаконченной. — В общем, даст Мерлин, все пройдет быстро.

Ты тоже на это надеялся, но Джинни была не согласна категорически.

— Ну конечно, он хочет, чтобы второй ублюдок, который за все это ответственен, сейчас был рядом. — Она строго на тебя взглянула. — Не смей рожать, пока я не вернусь.

— Но я не знаю, где он…

— Найду, даже если придется пытать будущих родственников. Жди.

Признаться, ты не хотел ничего обещать, мечтая, чтобы боль поскорее прекратилась. Когда старый доктор в Милфорде говорил, что ложные схватки похожи на настоящие, он как-то забыл тебя предупредить, что все будет настолько хуже! Час спустя ты выпил литр обезболивающей настойки, но она совершенно не помогала. В твоей палате было душно от столпившегося народа. Гермиона, Луна, миссис Уизли, Флер охали и хлопотали вокруг… Хорошо, хоть мужчины самоустранились за дверь, когда у тебя отошли воды.

Наспех переодетый в сухую сорочку, покрытый потом, совершенно измученный ты лежал в специальном кресле и сопровождал каждую схватку такими витиеватыми ругательствами, что если кто-то в магическом мире и не был в курсе, что отцом твоего ребенка является проклятый Снейп, то сейчас уже точно узнал. Ты каждые две-три минуты оповещал об этом все родильное отделение.

— Гарри, милый… — Молли, для которой отцовство Северуса оказалось еще одним ударом, держалась из последних сил, вытирая твой лоб влажной губкой.

— А-а-а-а! — орал ты в ответ и сжимал пальцы Гермионы так, что они уже распухли. — Ломать руку — и то не так больно, — жаловался ты ей. — Круцио — вообще фигня по сравнению с этим.

— Ты преувеличиваешь, — увещевала подруга.

— Подожди, пока сама… Она испуганно побледнела. — Уже не уверена, что когда-нибудь захочу иметь детей.

— Трусиха, — прохрипел ты и снова перешел на отборную брань.

Разумеется, в таких обстоятельствах и речи не было о том, чтобы кого-то ждать. Только ты все равно бросал взгляды на дверь, даже когда тебя уже просили тужиться сильнее и кричали хором, вторя колдомедику: «Головка показалась!» И, вопреки твоей судьбе, которая не очень-то была щедра на хорошие новости, эта чертова дверь все же скрипнула и на пороге показалась Джинни, прижимавшая что-то к груди.

Ты подумал, что она вряд ли смогла бы превратить Снейпа во что-то настолько маленькое, что за ладонями было не разглядеть, и закричал от досады. Но тут к твоему голосу неожиданно прибавился чужой. Такой странный звук между раздраженным писком и довольным похрюкиванием. От неожиданности ты даже заткнулся, а целитель уже выпрямился, демонстрируя тебе маленький комок плоти с непокорным черным вихром на лбу и травянисто-зелеными, удивительно ясными глазами. Не самый красивый ребенок в мире, сморщенный, как старичок, недовольно крививший свои тонкие губы, но он был твой! Джеймс… С фамилией которого пока не все было ясно. Ни одни женские вздохи умиления не могли передать то, что ты сейчас чувствовал. По щекам текли слезы, не от облегчения, просто было хорошо, что он есть. Это волшебное создание действительно стоило всего пережитого.

— Отрежете пуповину сами?

Ты кивнул и уже протянул руку, в которую санитарка готова была вложить скальпель, но Джинни ее опередила.

— Только для важных вещей, — прошептала она, вкладывая в твою ладонь кухонные ножницы. — Ну, мне так сказали.

Ты улыбнулся.

— Для самых важных.

И было даже не жаль, что Снейп не пришел. Может, не хотел превращать этот день во что-то глупое, сталкиваясь с твоими друзьями и сражаясь с их неодобрением. Главное — что в глубине души он действительно знал, что тебе нужно для счастья. Скрипнувшая дверь и старые ножницы.

***

Ну что сказать, ты и впрямь немного трусил. Сытый Джейми сопел в колыбели рядом с твоей кроватью, а ты лежал и смотрел на часы. Знал, что он придет, даже шепнул Рону, чтобы тот попросил авроров, стоявших на входе в отделение и измученных атакой журналистов, после полуночи обращать поменьше внимания на незваных гостей. Друг обещал, что обо всем позаботится, но ты все равно нервничал, прислушивался к каждому шороху в коридоре и злился, если узнавал в нем шаги дежурной сестры. Только сердце все равно упрямо настаивало на своем: «Это не может случиться завтра или через неделю. Я его знаю, он не выдержит пытку своим любопытством». Впрочем, то, что Снейп боролся с ним, было очевидно, когда стрелка замерла на трех. Ты только собрался послать в его адрес парочку проклятий, а ручка на двери уже повернулась.

Все, что ты успел — это захлопнуть покрасневшие усталые глаза и притвориться спящим. Северус, конечно, не всякий раз ловил тебя на лжи, но хотелось все же подпустить его к себе поближе, чтобы если вцепиться — то наверняка, и чтоб этот гад уже никогда не вырвался. Впрочем, судя по всему, тот и не собирался бежать. По крайней мере, после нескольких минут, которые Снейп провел у колыбели, матрас на твоей кровати спружинил под весом его тела.

— Удивительно некрасивый ребенок.

Самое время открыть глаза, что ты и сделал. Он лежал рядом, глядя в потолок. Ты кивнул.

— Ну так наш же… К тому же, Молли сказала, что все дети в его возрасте не слишком симпатичные.

Северус выглядел озадаченным.

— Странно. Думал, ты разорешься, что я не восхищаюсь тем, какой он чудесный.

— Я реалист.

Он хмыкнул.

— Давно ли?

— С тех пор, как мы встретились в Лондоне. — Странно, но этой ночью обо всех неприятностях тебе хотелось вспоминать исключительно с улыбкой.

— Правда? А мне кажется, что я все время живу в каком-то сумасшедшем искривленном мире.

— В котором у тебя есть сын?

Снейп бросил взгляд в сторону колыбели.

— Это можно принять.

Хорошие слова, но тебе их было мало.

— В котором есть мы?

Он кивнул.

— Вот с тобой все намного сложнее. Но я переживу. Ты устроился головой на его плече.

— Тогда в чем проблема?

— Меня бесят лгуны, я ненавижу Поттеров и тех, кто все свои проблемы решает публично, считая, что в состоянии в угоду себе перекроить все чертово мироздание. Но…

— Но? — Ты не собирался отказываться от правды.

— Тебе ведь нельзя ничего доверить. Вырастишь из ребенка бог знает что. А учитывая гены, в жизни ему и так придется несладко.

— Эй! — возмутился ты, а потом решил: пусть думает что хочет. — Точно. За мной нужен постоянный присмотр.

— Заметно. Ужасно выглядишь.

Ты признался:

— Плохо сплю без тебя. Привычка, наверное. — Доказывая правоту своих слов, ты зевнул.

Спокойствие от того, что он рядом, уже сказывалось на уставшем теле.

— Ну, пока колдомедики не выпустят вас отсюда, в твоих интересах как можно раньше избавляться от толпы своих почитателей.

— И тогда ты станешь приходить?

— Пока вы не вернетесь.

— Куда?

Снейп фальшиво озадачился.

— Ах да, у тебя же куча недвижимости. Это я — бедный обладатель жалкой половины коттеджа.

— Ты что, там живешь?

— А не должен?

Ты поспешно замотал головой.

— Просто обязан… А как давно?

— Я вернулся через три дня после нашей последней встречи. Кое-что для себя взвесил и решил, что раз уж самое ужасное со мной в жизни уже случилось и я переспал с Гарри Поттером, то дальше хуже не будет. Только не ожидал, что ты так поспешно переедешь в клинику и займешься общественной жизнью.

— Жаль, что не пришел сюда.

— Не люблю прессу. Впредь не делай из каждого своего решения шоу.

— Постараюсь. — Ты еще раз зевнул. — Кстати, о Гарри Поттере. В каком теле я должен вернуться?

— Ну, пока наш сын нуждается в тебе как в личной молочной ферме, нам лучше подождать. — Тебя этот ответ не слишком обрадовал, но он добавил: — Хотя, надеюсь, это не затянется слишком уж надолго.

— Значит, ты любишь меня?

Снейп сурово приказал:

— Спи.

Ну и бог с ним, потом как-нибудь вы разберетесь и с этим. А сейчас и правда стоит вздремнуть. Теперь можно. Дверями вы оба, похоже, нахлопались лет на триста вперед. Самое время доказать, что покой для Гарри Поттера — не такая уж ненужная вещь. А раз уж ты его наконец обрел, то сколько бы в будущем тебе ни предстояло пробовать всяческие зелья, преодолевать все возможные трудности и неприятности вам вместе будет куда как легче.

— Знаешь, я всегда хотел большую семью…

Снейп дернулся и попытался встать с кровати, но ты вцепился в него так крепко, как только мог, и снова зевнул. Ну куда он теперь от тебя денется.

Конец