Глава 18 Покопаемся в грязи: прелесть табуированных ролевых игр

Глава 18

Покопаемся в грязи: прелесть табуированных ролевых игр

Моллена Уильямс

Примечание автора: прежде чем читать эту статью, рекомендую вам прочитать главу 11 «Эротическая ролевая игра». Это поможет лучше понять то, что написано в этой главе. Ну что, пожалуй, начнем.

Безнравственно – это хорошо. Жестоко – это отлично. Отвратительно и порочно – еще лучше. Насилие – это и есть любовь, а фантазия – тайный коридор в действительность, уводящий в очаровательный, опасный, эротически безумный мир. Вы со мной? Отлично. С этого момента все будет только мрачнее и мрачнее.

Один из аспектов ролевых игр, который мне особенно нравится – это возможность взять ответственность за то, чтобы отказаться от ответственности. Как может существовать подобный парадокс? Разыгрывая сценарий, в котором вы берете управление на себя или отдаете его другому, вы уходите в сексуально заряженный мир бесконечных возможностей. Договариваясь о сценарии, описывая свои пределы и границы, планируя свои ожидания и последствия игры, вы создаете матрицу, в которую можете вписать свои мечты, фантазии и самые темные желания.

Это дает свободу ролевым игрокам, позволяя им свободно исследовать некоторые из самых темных импульсов человеческой натуры без таких ограничивающих факторов, как чувство вины, мрачные предчувствия и страхи. Звучит интригующе? Хотите броситься прямо в самый эпицентр этой жаркой и мрачной фантазии насилия? Остыньте. Вам придется многое перекопать, раскрыть и просеять прежде, чем ты сможешь понестись вскачь.

Выявление глубинных корней мрачных желаний очень помогает при исследовании души, особенно если вы испытываете вину за желание опустошать, разорять, разрушать или подвергнуться разорению, ограблению, разрушению. Нелегко чувствовать себя комфортно, даже просто перебирая в уме некоторые из наиболее темных своих фантазий, которые люди лелеют в глубине своего сердца. Я знаю, что для меня это оказалось многоэтапным процессом, который до сих пор не дошел до конца.

Одно из самых ранних моих сексуальных воспоминаний – фантазия о том, чтобы меня взяли силой, жестоко, против моего желания, и заставили подчиниться. Каждая сказка о плененной принцессе шепотом рассказывала мне секреты, скрытые за тонкими завесами и остроконечными шляпами. Скрипящие проволочные стенды в универсаме были набиты рядами любовных романов. На обложках подобного чтива были изображены пышногрудые красотки с диким взглядом, напрягающиеся и сопротивляющиеся посягательствам широкоплечих мускулистых мужчин, которые высокомерно улыбались. Похоже, их совершенно не беспокоило грациозное сопротивление героини. Один из моих самых любимых эпизодов сериала «Звездный Путь» – сцена, в которой злодей Хан Нуньен Сингх (которого со скрытой чувственностью играл молодой Рикардо Монтальбан) был побежден и попал в плен. И вот над ним возвышается член экипажа Энтерпрайза, а он ползает и униженно молит о пощаде. Я обращалась к этой фантазии, многократно пересказывая ее в самых разных формах и выражениях, как подтверждению моего желания быть побежденной, взятой силой. И это продолжалось до тех пор, пока реальность не ударила меня, и я наконец убедилась, что мои желания, мои фантазии были ошибочны. Чертовски ошибочны.

В детстве самым значительным событием для меня был просмотр мини-сериала «Корни». Его смотрел каждый, кого я знала. Особенно впечатляющим для меня, черного ребенка, было то, что я видела людей, которые были похожи на меня, людей с похожей семейной историей, разворачивающейся вечер за вечером. Меня уносили волны эмоций: гордость за их храбрость перед лицом притеснений, ярость на жестокость вынужденного рабства, страх боли и страданий, изображенных в этой истории скорее схематически. Но самым значительным для меня моментом сериала был эпизод, когда белый мужчина жестоко изнасиловал черную рабыню. Это не было то сексуально выглядящее изнасилование, о котором я читала в любовных романах. Это не была тихая сказка, в которой тайная жажда передавалась с помощью аллегорий, любовного томления и вздохов. Это было зверское насилие, ужасное и пугающее, и я никак не могла понять, как нечто, столь похожее на мои фантазии, заставляло меня чувствовать себя больной и измученной страхом. И очарованной.

Я не могла понять причины этой двусмысленности и убедилась, что со мной что-то глубоко неправильно, что я ношу в душе тайну, которой никогда не смогу с кем-то поделиться. Я знала, что между моими фантазиями и действительностью, изображенной в этой сцене зверского насилия, должно быть различие, однако выглядели они одинаково. Так в чем же была разница?

Чем глубже и мрачнее тайное чувство, тем вероятнее, что оно достаточно распространено. Когда я стала достаточно взрослой, чтобы взять под контроль свои фантазии и отбросить старый страх, что я «больная», поскольку в моей голове бродят подобные мысли, я обнаружила: я не была одинока, эти фантазии были обычным делом. Мы с моим первым другом, занимаясь сексом, играли с сопротивлением: «Ты этого хочешь, у меня это есть, и я не отдам это без борьбы!» Иногда он позволял мне побеждать его, и я с огромным восхищением проявляла свою силу. А иногда я с удовольствием ощущала себя поверженной, побежденной, раздавленной. Я по-прежнему чувствовала, что это было не то, чем я могу поделиться с кем-то, кроме него, но это была восхитительная тайна, которая принадлежала только нам двоим, и мы наслаждались ее греховной энергией.

Чем глубже и мрачнее тайное чувство, тем вероятнее, что оно достаточно распространено. Когда я стала достаточно взрослой, чтобы взять под контроль свои фантазии и отбросить свой старый страх, что я «больная», поскольку в моей голове бродят подобные мысли, я обнаружила: я не была одинока, эти фантазии были обычным делом.

Эти ранние исследования, возможно, никогда не преобразовались бы в нечто более глубокое и мрачное, если бы не жестокое событие, которое произошло, когда мне было около двадцати пяти лет. До этого любой случай грубого секса, в котором я принимала участие, был скорее шутливым, совершавшимся по договоренности, тем, на что обе стороны были согласны прежде, чем начиналась игра.

А затем я столкнулась с человеком, который ни о чем не спрашивал, не вел переговоров, а взял то, что ему хотелось, без каких-либо прелюдий. И я нашла это… неотразимым.

Это было открытие – встретиться с человеком, который действовал как Доминант, не прикладывая к этому особых усилий, сексуально агрессивный и способный настолько хорошо читать меня, что даже мои ошеломленные реакции и символическое сопротивление не замедлили его напор. До этого любая сексуальная агрессия, с которой я имела дело, осуществлялась после прямого общения и взаимного обсуждения. В данном случае все было не настолько безоблачно. Он настаивал, я согласилась. Он стал еще более настойчивым – я отступила. Он потребовал – моя оборона пала. Он взял что хотел – я сдалась, ощущая смесь облегчения, страха и смущающего меня возбуждения.

Это было именно то, чего я тайно жаждала: тот, кто знал, просто знал мою глубинную, темную тайну, кто бросил на меня всего один взгляд, сразу увидел внутри меня это темное пятно и стал эксплуатировать его для собственного удовольствия. И в конечном счете для моего тоже.

Когда я наконец открылась и решилась поделиться этим ощущением с особо доверенными друзьями, никто из них не стал отчитывать меня за мои фантазии. Друзья кивали, и, когда они интересовались подробностями, в их глазах зажигался огонек, они хотели знать, что было дальше. Я поняла, что не побывала на грани. Отнюдь нет. И я захотела большего.

Но добиться большего было серьезной проблемой.

Фантазировать о несогласованных действиях – одно, а решение осознанно вступить в подобные отношения – совсем другое. Думаю, все мы можем согласиться, что насилие и сексуальное преследование, фанатизм и расизм, ужас изнасилования, преступления и кровосмешения – все это совершенно недопустимо. Это непростительные, преступные действия.

Но почему же у столь многих из нас возникают подобные фантазии? Как может быть, что я одновременно готова осудить насильника и все же фантазировать о том, как меня насилуют?

Намерение и согласие

Есть два фундаментальных понятия: согласие и намерение.

Намерение тех, кто участвует в запрещенной ролевой игре, не навредить другим. Их намерение может быть и иным. Это может быть желание перерождения, воссоздания, исследование, но никогда не казнь каждого десятого, уничтожение человеческого в тех, кто вовлечен в игру. Когда вы погружаетесь в эти темные воды, знать намерение очень важно.

Не менее важно согласие. Поскольку человек, который участвует в реализации фантазии о том, как его запугивает, унижает и насилует ужасный сексуальный хищник, согласился на подобный сценарий, эти действия выходят за рамки преступления. Насилие, инцест, жестокое обращение, основанное на расовой, половой принадлежности, сексуальном предпочтении или физических данных, недопустимы, пока не получено согласие. Как только эти табу становятся запретным плодом, который участники игры готовы вкусить охотно и полностью осознавая то, что они делают, это уже не преступление. В результате переговоров и получения согласия всех участников это превращается в глубокое исследование той тьмы, которая есть внутри каждого из нас. Это может быть чем угодно – от веселого развлечения до мрачного катарсиса.

Но в этот лабиринт следует входить с прочным ощущением собственного «я», с осознанием мотивов, подвигнувших вас на это, своих желаний, с пониманием всех присущих этому действию скрытых рисков.

Позвольте мне все подробно объяснить. Я никоим образом не призываю потворствовать действиям, которые совершаются с другим человеком без предварительного с ним согласования, являющимся средством физического и эмоционального насилия. Нет, я

скорее утверждаю, что тех, кто желает исследовать подобные фантазии в контексте согласованного, сознательного, намеренного исследования собственных желаний, не следует автоматически относить к патологическим личностям. Я уверена, что эти фантазии могут принести нам огромную пользу, и мы должны позволить себе покопаться в этой грязи.

Люди, склонные к половым извращениям, часто вкладывают много сил и средств в попытки систематизировать и оправдать свое увлечение нестандартным сексом и фетишами. Многие публично сторонятся «игр на грани», как это принято называть, при этом предпринимая значительные усилия демистифицировать нетрадиционный секс, преуменьшая риски и опасность.

Жизненно важно понять, что при разыгрывании сценариев с применением физических проявлений насилия и психологического принуждения необходимо получить согласие всех участвующих в игре сторон. Поскольку в игре я была тем, по отношению к кому проявляется сексуальная агрессия, то могу вам сказать со всей ответственностью, что между мрачной игровой фантазией о насилии и борьбой с потенциальным насильником или принуждением с помощью эмоционального давления – колоссальная разница.

Согласие и осознанный выбор – вот что отличает этот тип игры от надругательства и насилия. Я сама выбираю время, место и партнера, с которым играю в этой реальности. Я принимаю решение после тщательного и трезвого обдумывания. Я веду предварительные переговоры и сама даю свое согласие. Я знаю, что мои партнеры будут со мной до и во время совместного приключения и не оставят меня после него. И я знаю, что они беспокоятся обо мне и готовы позаботиться о моем состоянии. Сексуальный преступник или насильник не будут ни о чем договариваться с вами, не станут заботиться о вас. Ваши фантазии и желания их¹ совершенно не интересуют.

Игра в царстве согласованного несогласия может исказить правило: «Нет» означает именно «нет»!» Но помните: все вовлеченные в игру стороны должны дать согласие на игру и принять на себя ответственность за риски, связанные с действиями, выходящими за рамки общепринятого. Каждый должен взять на себя ответственность за происходящее, и очень важно знать о возможных рисках и быть готовым к ним. В поддержании границ допустимого не может быть компромиссов.

Так зачем?

Запретные ролевые игры – это как тяжелые наркотики. Так зачем это все? Зачем влезать во все это, совершать поступки на грани допустимого? Причин для этого столько же, сколько людей, готовых пойти по этому мрачному пути. Некоторых людей влечет обыкновенное сексуальное любопытство: темные фантазии пробуждают их любознательность, и они идут на все, чтобы удовлетворить ее. В других живут демоны, которых они желают изгнать, страхи, которые коренятся во вполне реальной ситуации. Они стремятся проиграть ее снова и снова, чтобы наконец обрести власть над ней. Этот тип ролевой игры – средство, с помощью которого они могли бы получить доступ к прошлому. Есть и другие, которых возбуждает именно запретная природа такой игры. Чем острее и опаснее игра, тем сильнее они стремятся принять в ней участие.

Я говорила с тысячами людей, принадлежащих к БДСМ-сообществу, и тысячами тех, кто не связан с этой субкультурой, об их личных сексуальных фантазиях. Меня поразило, что среди тех, кто не готов открыто приветствовать нетрадиционные виды секса, меньше расслоение мнений и различных суждений о содержании запретных фантазий. Люди же, склонные к половым извращениям, часто вкладывают много сил и средств в попытки систематизировать и оправдать свое увлечение нестандартным сексом и фетишами. Многие публично сторонятся «игр на грани», как это принято называть, при этом предпринимая значительные усилия демистифицировать нетрадиционный секс, преуменьшая риски и опасность.

Люди, которые идентифицируют себя как «нормальных», подходят к этому просто: «извращенцы – это ненормальные». Это подход, который, как ни парадоксально, дает им преимущество при восприятии запретных желаний. Когда я поделилась с моими «традиционными» друзьями тем, как я боролась со своими фантазиями, включавшими исторические сцены насилия, их обычная реакция была следующей: «Ага, это довольно нетрадиционно!» А когда я рассказала те же самые желания членам БДСМ-сообщества, меня подвергли довольно резкому осуждению, почти что остракизму, намекали на мою «черномазость». Высказывались подозрения, что я психически больна, звучали угрозы в отношении меня и любого из моих потенциальных партнеров, «готовых выполнять придурь этого трахнутого дерьма», и разнообразные насмешки. Оказалось, что не все виды необычного секса равны.

Не нужно далеко ходить, чтобы найти любителей необычных видов секса, разыгрывающих фантазию о невинной школьнице/ школьнике, которого перебросил через колено строгий учитель. Но сделайте сексуальность этого сценария более мрачной, добавьте искру сексуальной эксплуатации, принуждения или силы – и уровень дискомфорта резко возрастет. Соединяя в этой сцене нечто столь ужасное, как сексуальное насилие над детьми, с игровой фантазией, вы получаете танец на лезвии бритвы. Многие из наших фантазий уходят корнями в реальные кошмары, подпитываются энергией реальных демонов. Но означает ли это, что мы должны отрезать себя от них и тем самым отказаться от примитивного, но совершенно реального аспекта нашей души? Означает ли это, что мы на самом деле хотим оскорбить невинного без его согласия? Означает ли наличие фантазии о насилии то, что вы на самом деле желаете быть избитым и подвергнуться сексуальному нападению со стороны жестокого хищника?

Скорее всего, ваш ответ – нет. Но это так по-человечески – желать исследовать это стремление к разрушению, эту энтропию. Однако для этого есть более безопасные способы. Так же, как мы могли бы смотреть фильм ужасов, чтобы добиться прилива адреналина от ужаса, мы можем на некоторое время поместить себя в ситуацию, которая воспринимается как очень опасная и потому вызывает тошнотворный приступ страха, чтобы прикоснуться к тени того, реального ужаса.

Исследование глубин собственной души

Тем, кто хотел бы исследовать эти темные глубины, я советую сначала честно покопаться в себе. Откуда пришло это желание? В вашем прошлом было какое-то неприятное событие, в котором вы хотели бы разобраться? Или это просто вас заводит? Или вас привлекают возможные последствия: раскаяние потенциального «покупателя» после участия в этой игре, когда вы, оглядываясь назад, по-новому оцениваете свои мотивы и партнеров?

Если в вашем прошлом действительно имела место серьезная травма, помните: игра – это не сеанс психотерапии. Она может принести дополнительную пользу в виде очистительного катарсиса, но это отнюдь не средство обретения психического здоровья и не заменит откровенного обсуждения проблемы с профессионалом.

Прежде чем принимать участие в подобной игре, я советую людям, пережившим насилие, обсудить свое прошлое с психотерапевтом или консультантом, знакомым с нетрадиционными видами секса. И еще более настойчиво рекомендую последовать этому совету, если вы собираетесь участвовать в «игре на грани». Человек, который пережил изнасилование под угрозой смерти и считает, что, повторно пережив то же самое с партнером, которому он доверяет, он сможет справиться с последствиями травмы, не только рискует сам, но и подвергает риску партнера и взаимоотношения с ним. Несомненно, все это может оказаться просто восхитительным, как и объятия с улыбками после сцены, но может стать и причиной глубочайшего потрясения, и «заместитель преступника» может не справиться с последствиями сцены.

В этом случае рискует каждый участник. Риск «нижнего» – жертвы в этом сценарии – кажется очевидным. Резко возрастает возможность появления четкого и яркого воспоминания о прошлом или новой травмы. А как с агрессором, «преступником»? Вы уверены, что при дневном свете вы не будете смотреть на своего друга, который делал с вами нечто плохое и заставил вспомнить о трагическом прошлом, реализуя придуманный вами сценарий, как на преступника? Что произойдет, не станет ли это причиной трещины в фундаменте вашего взаимного доверия? Если вы играете роль злоумышленника, готовы ли вы справиться с чувствами, обуревающими вас, когда вы поймете, что спустили с привязи демона, который некогда преднамеренно подтолкнул другого человека к краю и, возможно, даже за край? Есть также риск переноса отношения с истинного преступника на мнимого. Если выжившая жертва насилия повторно разыгрывает это событие в сценарии ролевой игры, есть шанс, что нерешенные проблемы могут быть перенесены на партнера, который вступил в игру в роли злоумышленника, даже если это вписывается в контекст согласованной сцены.

Знание, почему все вовлеченные стороны готовы к участию в этой самой опасной игре, поможет выстроить абсолютно необходимое доверие и добиться единства игроков. Именно поэтому так важно всесторонне обсудить свои личные истории. А справиться с последствиями былой травмы вам поможет обсуждение ваших проблем и истории с врачом-профессионалом, знакомым с методами согласованных БДСМ-отношений, необычных видов секса и «любителей кожи».

В душе каждого из нас есть свои темные закоулки, так что то, что могло оказаться крайне тревожным для одного, может стать самым обычным делом для другого. Однако есть ряд достаточно мрачных ролевых игр, которые обычно считаются «играми на грани». Среди них сцены изнасилования, насилия в семье, преступления на почве ненависти и инцест, однако этим списком «игры на грани» не ограничиваются.

Общий момент во всех этих сценариях – жестокое обращение агрессора с жертвой, стремление получить над ней власть и управлять ею, добиваясь максимального удовольствия для себя.

В этом суть темной энергии, которая питает подобные сцены. Власть, взятая силой, может стать для агрессора просто опьяняющей. А лишение власти в согласованной ролевой сцене может также щекотать нервы того, кого взяли силой. Потеря власти над собой позволяет вам просто быть здесь и сейчас, управляемой не собственными импульсами и волей, а подчиняющейся прихотям того, кто хладнокровно решил сделать вас пищей для своих эгоистичных желаний. Эти импульсы, исходящие при помощи согласованной игры, могут показаться тревожащими, но они могут стать здоровым выходом из ситуации.

Изнасилование и домашнее насилие недопустимы ни при каких обстоятельствах. Нет никакого оправдания и защиты эмоциональному, физическому и психологическому насилию над другим человеком. Но тогда как оправдать подобные желания? Можно просто сказать о согласии, но кое-кто утверждает, что никто и никогда не может согласиться на насилие. Это мнение поддерживается и юридически, поскольку в большинстве судебных округов даже согласованные БДСМ-отношения и необычные виды секса подлежат уголовному преследованию. Так как я могу поддержать негативное отношение, не соглашаясь с ним всерьез? Не воспроизвожу ли я окружающие меня случаи насилия, создавая их с помощью своей фантазии, размножая и формируя систему, которая намерена подавить меня и лишить моей человеческой сущности?

Если я, взрослый человек, высказываю желания оскорбительного или насильственного секса и мы с партнерами принимаем обдуманное решение участвовать в этом, – все в порядке. Серьезно. Разыгрывание личных или исторических жестоких ситуаций или случаев насилия – мое право. Степень политкорректности моего чувства сексуального удовлетворения я определяю сама, и четвертака не дам безжалостной силе политкорректности, когда она целится в мое либидо, оставляя после себя жирный след позора и вины.

Я чернокожая женщина, живущая в США. Есть люди, имеющие серьезнейшие социально-экономические и расовые проблемы, но их не так уж много. Так что, когда я говорю, что мне пришлось изо всех сил пробиваться сквозь тьму собственных желаний, поверьте, что было нелегко вытащить их на свет и преодолеть. Мои предки, мои предшественники боролись за права женщин, права чернокожих и за свободу, и я намерена чтить их память, пользуясь этой свободой.

Я боролась с желанием одновременно быть и покорной, и феминисткой, со своей тайной жаждой грубого, жестокого секса, отрицая мазохистскую сторону своего характера, сурово критикуя свое желание, чтобы мной обладали в рамках согласованного БДСМ-отношения «Господин/раб» в контексте «потомок африканских рабов в колониях», и наконец обрела покой, когда поняла, что для меня нет никакой пользы в отрицании своих желаний. Я должна жить, не обманывая себя. Если в моих желаниях есть что-то, что меня позорит, и я готова признать этот позор и отказаться от них, значит, я изменяю самой себе. Вместо того чтобы похоронить свои желания, я дала себе разрешение проанализировать их и нашла способы достичь самого дна вместе с людьми, которые понимают мои желания и готовы пойти вместе со мной одной темной дорогой.

Как я уже говорила, чтобы уменьшить риски в запрещенных ролевых играх, важно проделать предварительные приготовления. Я говорю «уменьшить», потому что невозможно добиться 100 %-й уверенности в успехе. Риск есть, и он вызывает особую дрожь, сопутствующую опасности, мы идем по натянутому канату. Подготавливая сценарии, нужно держать в уме множество самых разных подробностей (более подробно я говорю об этом в главе 11 «Эротическая ролевая игра»), но ключевым фактором здесь является мышление агрессора. Например, в фантазии об изнасиловании мотивация и цель насильника предельно ясны.

Я говорила с одним из моих друзей, преподавателем необычных видов секса и БДСМ-отношений, о подготовительной работе и анализе темных закоулков своей души, необходимых для достижения договоренности перед реализацией фантазии о насилии. Барак, помимо многолетней работы в здравоохранении, раньше был медбратом в психиатрическом кризисном центре. Он и его жена Шеба основали «Сексуальные приключения» (AIS) – группу на Среднем Западе. Целью группы было образование, помощь, поддержка и обеспечение безопасности людей, участвующих в БДСМ-отношениях, любителей необычных видов секса, пансексуалов и других представителей нестандартных сообществ.

У Барака есть определенный опыт, поскольку он бывал агрессором в сценах насилия и «согласованного несогласия», и я спросила его об образе мышления, необходимом для того, чтобы успешно провести свой корабль в этих бурных водах.

Вот что он ответил: «Довольно сложно реализовать игру с фантазией насилия. Подход варьируется в зависимости от того, будет ли это сценарий грубого секса с насилием или сцена полного «согласованного несогласия». В первом случае возможная цель сцены – взаимное удовлетворение. Примером могла бы послужить фантазия о насилии на свидании, где «жертва» в конечном счете «насильственно» принуждается к эротической реакции и сексуальном обмене властью, даже если первоначально это не было согласовано. Нужно относиться к подобным сценам скорее как к шалости, без чрезмерной жестокости.

Но сцена становится кардинально иной, если целью становится полное покорение партнера, лишение его права действовать самостоятельно. Цели должны быть ясно описанными в терминах действий и их последствий. Целью насилия почти никогда не бывает секс. В этом случае цель – власть и управление жертвой».

В сценарии «согласованного несогласия» участники соглашаются раздвинуть привычные границы независимо от удовольствия «жертвы». В этом случае имеет место определенное игнорирование удовлетворения другого человека, превращение его в предмет. Это лишение человека власти над собой, отрицание того, что делает его разумным существом, превращение его в объект, которым пользуются ради собственной пользы. Его перестают считать человеком, сводя до положения «продукта». «Продукта» для удовлетворения жажды власти, для удовлетворения похоти. Если вы тот, кто захватывает власть подобным образом, вы не будете беспокоиться о чувствах вашей «жертвы». В этом случае вашей целью являются его эмоциональные реакции.

Вы питаетесь тем, что он вам обеспечивает, заставляете его склониться перед вашей волей, чтобы он принес вам больше пищи. Если его страх слабеет, вы должны увеличить ставки, чтобы добиться большего страха. Если он не реагирует так, как вам нужно, вы увеличиваете напор до тех пор, пока не будете в состоянии напитаться его реакцией, пока не удовлетворитесь. Чего бы это ни стоило.

Внимание после сцены

Большинство игроков, которые участвуют в разыгрывании фантазии, знают о важности внимания после сцены. Оно зависит от типа игры и от того, в чем нуждаются игроки, и может быть совершенно разным. Самое важное – всегда помнить о том, что не только «жертва» нуждается во внимании после сцены, «преступнику» (например, «насильнику») также нужно внимание. В некоторых случаях «агрессору» внимание нужно даже больше, чем «жертве». Звучит дико? Нисколько. Подумайте о тех усилиях, которые требуются, чтобы овладеть кем-то, о ком вы беспокоитесь, лишить его человеческого достоинства и власти над собой, использовать его таким образом, который вряд ли кто-то сможет назвать «согласованным». Затем все закончено, и вас оставляют в подвешенном состоянии, в то время как вы нуждаетесь в завершении, восстановлении отношений, в заверении, что монстр, которого вы выпустили на волю, – в действительности не вы.

Я спросила Барака, каково это с позиции «насильника» – возвращаться из состояния «согласованного несогласия» назад, ко взаимному доверию: «До фазы «внимание после сцены» ситуацию четко согласовать просто невозможно. В случае согласованно «несогласованной» сцены действие часто является недвусмысленно жестоким, и внимание после сцены просто невозможно до тех пор, пока не наступит рефрактерный период, то есть когда уже произошло некоторое восстановление».

Внимание после сцены не должно также оказываться сразу после завершения сцены, поскольку это может повлиять на правильный ход сцены и поставить под угрозу ее эмоциональный посыл. И наоборот, нельзя также ждать слишком долго: если эмоции сцены останутся непогашенными, в образовавшемся вакууме может начаться эрозия чувства доверия, а это жизненно важно как для «преступника», так и для «жертвы». Ведь очень важно, чтобы «жертва» в сцене заверила «злоумышленника», что она все еще ощущает связь и доверие, существующие между ними, потому что вина и стыд могут нанести вред эмоциональной стабильности человека, только что совершившего действия, которые без согласия «жертвы» были бы ужасными.

Памятуя об этом, не забывайте главное: обсуждайте, делитесь, договаривайтесь. Не имеет значения, что вы знакомы со своим партнером по сцене в течение многих десятилетий, что вы свой в доску в «темнице». Не торопитесь, постарайтесь предвидеть и обсудить любую возможность негативных последствий. Запаситесь планом B и планом C. Играйте с людьми, которым вы доверяете, кто знает и понимает, что в прошлом сделало вас таким, какой вы сейчас, с кем вы тщательно обсудили свои намерения. Также полезно обеспечить себе «приятеля для внимания после сцены». Это может быть друг или партнер, напрямую не участвующий в сцене, который готов обеспечить временную связь участников, пока они снова не воссоединятся. С помощью такого приятеля партнеры будут в состоянии «переварить» все, что вскроется в результате подобного путешествия по темным закоулкам души.

Игра с ненавистью

В то время как в разыгрывании сцены насилия явно присутствует сексуальный аспект, есть и другие мрачные роли, которые, возможно, не столь явно сексуальны, но заключают в себе некий риск. Это сцены, в которых разыгрываются преступления на почве ненависти, игры, в которых применяется унижение или эксплуатация участников, основанные на восприятии их членства в некоей социальной группе, обычно определяемой расой, религией, сексуальной ориентацией, инвалидностью, классом, этнической принадлежностью, национальностью, возрастом, половой принадлежностью, гендерной идентичностью, социальным статусом или политической ориентацией.

Это широкая, практически безграничная палитра, откуда можно черпать образы для огромного количества чертовски интересных сценариев, не правда ли? Я понимаю, сейчас вы можете подумать: здесь для меня нет ничего полезного, я не вписываюсь ни в один из приведенных параметров, которые мог бы использовать для создания страшной, мрачной сцены. Никаких шуточек. Вы здоровый, богатый белый гетеросексуал? Тогда у вас могли бы возникнуть серьезные проблемы, попади вы в лапы женщины, сосредоточенной на женском превосходстве, горящей жаждой мести мужчинам, полной отвращения и презрения к вашей ничего не имеющей под собой гордости за доставшиеся вам гениталии и вашей смешной убежденности в превосходстве белых мужчин над всеми другими. И снова речь идет о расширении вашего определения того, что можно считать опасным, рискованным, запредельным, и об олицетворении растворения человеческого в человеке.

Однажды на групповом обсуждении запретных игр один человек, который определял себя как транссексуала, нерешительно рассказал о фантазии, которая была высказана во время координирования сцены, формулировавшейся как «избиение педераста». Этот человек хотел пережить эротизированный вариант нападения с оскорблениями, побоями и сексуальной агрессией, являющимися следствием его сексуальной ориентации. Люди в группе объяснили, что для них это исследование имеет особенно много нюансов, поскольку их предпочтения часто меняются, у них неустойчивый подход к половой принадлежности и к тому, как они определяют ее. Их колебания были понятны – они демонстрировали эту очень запретную фантазию в комнате, полной незнакомых им людей. Да, я стремлюсь создать пространство, безопасное для людей, решившихся поделиться подобными темными откровениями, но вы никогда не можете знать наверняка, как другие люди отреагируют на подобные откровения. Мы расширили круг обсуждаемых вопросов, чтобы включить в него и этот тип игры, поговорили о рисках и о том, как можно начать разговор на эту тему с потенциальным партнером по игре. Я оглядела комнату и увидела, что еще несколько посетителей выказали понимание проблемы и энергично закивали головой. Я обратилась к аудитории: «Эй, кто-нибудь еще здесь думает, что это звучит пикантно, непристойно, шокирующе, чертовски, потрясающе, находится на грани допустимого?» По крайней мере, дюжина рук взметнулась в воздух – к восхищению человека, который так застенчиво заявил о своей фантазии. «Я полагаю, что все ясно, начинайте планировать», – сказала я. Мы посмеялись и двинулись дальше.

У меня есть друг, который вынужден передвигаться с помощью инвалидного кресла. Он сумел вызвать потрясение у чертовой тучи пресытившихся извращенцев, играя роль жертвы в сцене, где его ударом выбросили из кресла, волочили по полу, унижали и оскорбляли, обзывая самыми отвратительными и неуместными эпитетами. Да, это было просто ужасно. Но суть в том, что он сам хотел пережить это, чтобы почувствовать: он сумел пережить такое. Из пепла подобного унижения он смог возродиться и подняться, чувствуя себя еще сильнее и достойнее, чем прежде. Когда вас избили до соплей, обзывая «безногим педиком», а вы сумели выжить и выстоять, это может наполнить вас такой силой, что подобные слова больше никогда не будут иметь над вами власти.

Да, позволить себе выпустить на волю свои темные фантазии рискованно. Но если вы этого не сделаете, то сведете к нулю возможность осуществить свои желания. Я в течение многих лет боролась с воспоминаниями о нестройном хоре внутренних конфликтов, поселившихся в моей душе после того, как я обнаружила в себе стремление выйти за границы сексуального согласия. Стремясь разобраться со своими внутренними демонами, я предприняла настоящий крестовый поход, и мне пришлось слой за слоем соскабливать ощущение вины и стыда, прежде чем я смогла освободить собственное сознание. И когда я осмелилась посмотреть в лицо расизму, классовой розни и дискриминации по полу и понять, почему они запускают мои эротические спусковые механизмы, это стало ключом к раскрытию самого глубинного уровня моей истинной личности. Давайте будем честны: большинству из нас в какой-то момент приходится подавить чувство собственного достоинства. Это может повредить нам, подкрепляя страх ненавистью. Предположим, что вы принимали участие в сценарии, где партнер унижает вас за то, что вы мексиканец или человек, придерживающийся нетрадиционной сексуальной ориентации, ирландский католик или мусульманин, низенький или жирный, краснокожий или еврей, мужчина, женщина, андрогин – словом, просто за то, что вы от него отличаетесь, только потому, что вы – это вы. Но что, если вы поняли, что эти слова не имеют над вами никакой власти? Что, если вы оказались в состоянии выдержать эти оскорбления, эти гадости и уйти невредимым? Или даже более сильным? Что, если вы оказались в состоянии после всего смотреть на вашего оскорбителя с состраданием вместо гнева?

А тем, кто хотел бы надеть маску жестокого злодея, стоит подумать о том, каким избавлением для вас была бы возможность упиваться этими злобными помыслами – мыслями, которые порой возникают у каждого из нас. В нашей нынешней социальной реальности неприемлемо судить людей на основании их внешности, желать унизить их, свести до уровня вещи, присвоить себе их тело, питаться их страхами, пожирать их энергию. Но при помощи табуированных ролевых игр это становится возможным. Во время игры вы можете выпустить на волю этого демона и признать, что эти мысли и чувства в реальности не делают вас монстром. Они делают вас человеком. Даже реализуя самые страшные из своих фантазий, вы сможете отнестись к самому себе с большим состраданием, зная, что эта жестокость – не вся ваша сущность.

Когда я впервые вела переговоры, а затем участвовала в сцене, в которой присутствовало недвусмысленное надругательство на почве моей расы, в основном я боялась не за свою безопасность, а за безопасность моего партнера. Я не была уверена, как именно буду реагировать, будет ли все хорошо и главным образом не выйду ли я из себя и не попытаюсь ли вцепиться ему в лицо. Сцена плавно перешла от небрежного физического доминирования к устным оскорблениям в расовом отношении, и, наконец, на меня обрушилась сокрушающая все на своем пути физическая сила, сексуальная агрессия и уничтожающие язвительные расовые оскорбления. На мгновение я запаниковала, потерявшись и не понимая, как я могла здесь оказаться, почему я позволила происходить всему этому ужасу. Я уставилась на него взглядом, полным шока и настоящего страха, от которого сводило кишки. Он следил за мной с похотливым отвращением, от которого моя кожа покрылась холодными мурашками. Затем он наклонился ко мне и спросил:

«Ты увлажнилась?»

Мой рот дернулся в шоке. Не было никакого «я».

«Ведь все знают, как вы, черные влагалища, любите, когда из вас вышибают дерьмо. И ты знаешь, я буду просить тебя взять мой белый член в рот, сучка, везде, где я захочу. Верно?»

Я начала всхлипывать, смущенная и раздавленная, неспособная больше сопротивляться. Он сильнее толкнул меня к стене, одна его рука скользнула вниз по моему животу и остановилась всего в нескольких сантиметрах от влагалища. Я снова попробовала начать сопротивляться, но это привело к тому, что его рука только сильнее сжала мое горло.

«Давай просто посмотрим, ладно? Возможно, я не прав. Возможно, ты не сочишься влагой и готова молить меня об этом. Но я в этом сильно сомневаюсь».

Я была уверена, что физически вообще не испытывала сексуального возбуждения. Я была разгневанна, испуганна – да, но это было нечто иное…

Мои резкие вдохи контрапунктом отзывались на его высокомерные выдохи, когда его пальцы легко скользили внутри меня, скручиваясь с грубостью наказания, отчего у меня темнело в глазах, и я ударяла ступнями по его ногам. У него был ужасно холодный взгляд, и на мгновение я была совсем не уверена, что этот человек – мой друг.

«Давай кончай, грязная черная сучка, ползающая у меня в ногах».

И, да помогут мне боги, я это сделала. Потрясенная, разбитая и полностью уничтоженная. Я переживала яростный оргазм, а он спокойно смотрел на меня.

После сцены я испытывала сильнейшее потрясение от своей реакции на то, что казалось мне совершенно невозможным. Несколько дней спустя, когда я наконец смогла снова заговорить с этим своим другом, я рассказала ему об этом, когда он казался по-настоящему вовлеченным в происходящее. Он улыбнулся: «С тобой все хорошо?»

Конечно.

А может, те, кто жаждет принять участие в темной игре, просто особенные? Или мы просто демонстрируем показной оптимизм, играя с нашими демонами, выказывая достаточно смелости для того, чтобы использовать их для собственного удовольствия и страдания? По большому счету, это не имеет значения. Важен лишь ваш выбор, свобода, способность принять решение жить и принимать свои желания, даже если они ужасают меня.

Я призываю вас, тех, кого мучат тревожные мечтания, чей ум соскальзывает в ледяную расселину в момент, когда вы раздумываете о непривычном сценарии: перестаньте осуждать себя. Лезьте в грязь и посмотрите на себя из темноты. Ответ может вас сильно удивить.

Примечания

¹ Я намеренно использую местоимения во множественном числе, вместо того чтобы писать местоимения в единственном числе любого рода, то есть «он» или «она», чтобы показать, что все написанное может в равной степени относиться к лицам обоего пола.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.