Чувство вины и избавление от него

Что такое теорема и аксиома, думаю, вы помните еще со школы. Предлагаю разобрать очень интересную теорему, которую мы часто воспринимаем как житейскую аксиому. Причем она доказана настольно криво, что хочется уделить ей внимания побольше.

Итак, нам внушили: если есть преступление, должно быть наказание. Яркий образец линейной логики.

Утверждение выглядит привычно и убедительно, но работает не всегда. Оно имеет место, когда уже сформировалась система оценок под названием «внутренний родитель». Если она не сформирована, человек не представляет, что такое преступление. Так, например, ребенок не знает, что кошку за голову или за хвост носить нельзя.

Но как только у человека появляется понятие о преступлении, он становится способен чувствовать вину. А вина – это подсознательный запрет на удовольствие. Именно подсознательный!

Допустим, ребенок разбил мамину любимую кружку или получил первую двойку. Родители еще об этом не догадываются, но конфеты для него уже перестали быть вкусными, хотя и остались сладкими. Потому что сработал эмоционально-оценочный центр. Появилось чувство вины, из-за которого перестали выделяться гормоны радости. Конфеты стали неприятными, на велике теперь кататься не интересно, мультики смотреть – скучно. Короче, счастье исчезло. Хорошая иллюстрация – старая детская песенка:

А у меня портфель в руке

С огромной двойкой в дневнике,

С тяжелой двойкой в дневнике,

А все шагают налегке.

Ребенок без счастья жить не научился. Поэтому он идет признаваться в содеянном, выбирая родителя помягче: «Мам, только папке не говори…», «Пап, только мамке не говори…» Показывает дневник, получает три подзатыльника и, как ни удивительно, жизнь налаживается.

Почему? Во-первых, наказание избавляет от чувства вины. Во-вторых, возвращает право на получение удовольствия. И поэтому можно сесть на велик, поехать к Сереге, посмотреть с ним мультики, поесть конфет и еще опоздать домой минут на 15. Потому что ребенок не такое уж великое преступление совершил, чтобы получать три подзатыльника. Ему два положено было.

В этом возрасте наказание – необходимое зло, почти как благо. А потом родители объясняют, что, помимо наказания, есть еще и прощение. И тогда дети вообще наглеют и расслабляются. Они с ехидной улыбкой, надеясь быть прощенными, подходят и говорят: «Ой, мне тут снова двойку поставили…»

Наказание избавляет от чувства вины и возвращает право на получение удовольствия.

Родители, видя, что ребенок не чувствует себя виноватым, начинают наседать: «Мы с отцом/матерью для него и то, и это, а он!» Идет максимальное усиление и давление на чувство вины. И когда родители понимают, что ребенок снова боится, назначают не наказание, а штрафные санкции:

– Все! Три дня никаких развлечений! Из дома ни ногой! Телевизор не включаем! Телефон отдаем! Ты когда нам последний раз по дому помогал?! Берешь ведро и моешь пол! И чтобы все плинтусы протер. Я проверю! И под батареей тоже! А чтоб дурные мысли в дурную голову не лезли, параграф № 50 выучить и рассказать.

Для ребенка три дня – это вечность. Пока она тянется, он начищает до блеска и пол, и плинтусы, заодно выучивает параграф. Потом приходит и отчитывается: «Я все сделал!

И если ребенок со всем справляется, как родители реагируют? Они смягчаются и все прощают: «Ну, ведь хороший же мальчик! Можешь, если хочешь! Ладно, вот твой телефон, иди гуляй».

И снова наступает счастье! Настолько полное и всеобъемлющее, что у ребенка в голове фиксируется:

Виноват – Должен

Отдал – Счастлив