Эротический этюд # 30
Эротический этюд # 30
Дождь колотил по подоконнику со старательностью неумехи-барабанщика, производящего тем больше звуков, чем меньше их приходится на нужную долю.
Девочка с глазами сиамской кошки лежала на диване и смотрела в окно. Там от капель зябко вздрагивала липа, и машины, неуклюжие в роли катеров, одна за одной глохли посередине огромной лужи.
В тумане лежал Город, по которому двигались три человеческие фишки. Отсюда их не было бы видно и в солнечный день, а сейчас и подавно. Но двигались они именно сюда, каждый со своей скоростью.
Девочка, не вставая, сняла телефонную трубку и набрала привычный номер.
– Алло... – сказала трубка мальчишеским голосом.
– Привет.
– Привет. Что-нибудь случилось?
– Нет, милый. Просто у меня тут дождь...
– А у меня – нет. Только хмуро и холодно, не хочется нос наружу высовывать.
– Москва – большой город. В одном месте – дождь, в другом – солнце. В одном – уже весна, а в другом – еще зима...
– Или даже осень...
– Да... Как ты?
– Ничего. Соскучился.
– Я тоже.
– И когда ты, наконец, выйдешь за меня замуж?
– Не знаю... Скоро. Но тогда мы не сможем ездить друг к другу из осени в весну...
– Когда мы поженимся – дождь прекратится навсегда. Это он тебя воспитывает...
...Первая фишка – Мельник – появится через час. Он по-хозяйски громко постучит в дверь, натопчет на полу в коридоре лужу и отправится в туалет – отлить с дороги. Потом он усядется в кресле, включит телевизор и примется громко материть говорящие головы в ожидании обеда. Она разогреет ему еду и принесет ее на подносе, вместе с ледяной бутылкой водки. Он нальет полный стакан и выпьет его залпом. Потом будет громко и с удовольствием есть. Потом, если второй стакан придаст куража, развернет девчонку спиной к себе и насадит на старый добрый вертел, как овечью тушу. Она потерпит, конечно. Труднее всего, как обычно, будет с этим его сопением в затылок. Неприятно, что ни говори...
Уходя, он сунет деньги ей в руку и похлопает по тому, что называет «жопкой»...
– Милый... Сколько мы не виделись? Мне кажется, что целую вечность...
– Вечность – колечко на пальце, кусающее себя за хвост. Мы не виделись дольше.
– Как ты там без меня?
– Ничего. Пока не отменят пельмени, холостяки не пропадут...
– А если отменят холостяков? Что будет с пельменями?
– С такой ленивой женой, какой будешь ты, у пельменей есть шанс уцелеть...
– Ладно тебе... Я, кстати, даже шашлык умею на обычной кухне приготовить...
...Шашлык – любимое блюдо Гусара. Это – вторая фишка, он окажется у цели с обычным опозданием. Гусар – душка, он приносит вино и строит ей глазки. Ему нравится нравиться. Он начинает раздевать ее еще в коридоре и часто там же приступает ко второму отделению. С ним приходится чуток напрягаться, вовремя подать голос и выгнуть спинку. Иначе он злится и может наорать ни за что, ни про что. А так – ласков, смешлив, любит подурачиться. Благодаря ему она почувствовала себя дорогой штучкой, потому что все остальное, что он соизволит прикупить, будь то вино, костюм или машина – не только дорого, но и по-настоящему хорошо. Есть только две вещи, которые Гусар делает из рук вон плохо – это секс и пение. Поэтому, обтерев шашку и заправив ее в ножны, он тут же хватается за гитару и поет ужасным голосом, глядя на девчонку растерянными оловянными глазами. Она млеет, как может, дело нехитрое. Не обижать же хорошего человека...
Деньги Гусар кладет под зеркало, глядя на нее с немым ожиданием того, что она откажется их брать. Она, понятно, не отказывается, а то вдруг потом замуж позовет! Поди, откажи такому!..
– Ну, вот и у меня дождь пошел... Не иначе, как ты накликала. У тебя, небось, закончился уже?
– Нет. Это длинный дождь. Как товарняк. Через всю Москву разлегся...
– Что ж. Привет нефтяной капле из пятой цистерны от ячменного зерна из третьего вагона...
– Спасибо, зернышко мое...
– Не за что, моя капелька...
– Господи...
– Что?
– Как же я по тебе соскучилась... Ты там хорошо себя ведешь?
– В третьем вагоне-то? Конечно. У нас тут теснота, не разгуляешься. Когда еще из нас пиво наварят... Ну, а ты там не сгораешь, часом?
– Куда там... Некогда...
– Бедная...
– Да уж, не богатая...
Третья фишка – Карапуз – появится позже всех. Он посмотрит сквозь Нее на дверь ванной и пойдет туда плескаться холодной водой. Потом, цепко взяв девчонку за руку, по-детски потянет ее к дивану, как к магазинному прилавку. Там он сядет на краешек и будет, бегая глазами, расспрашивать девчонку о том, о сем. Он говорит быстро, по-птичьи неразборчиво, маленькие руки будто обыскивают Ее Полуодетое Высочество. Убедившись в наличии того, за чем пришел, он приглашающе растянется на диване, приподнимая сухую попку, чтобы ей было легче снять с него брюки. Что она и сделает. Потом Она извлечет из этих же брюк ремень и начнет стегать игрушечного дядьку по животу, ягодицам и ляжкам. Его суслик поднимется и поглядит на все происходящее с довольным, немного испуганным видом. Потом лихо, молодецки сплюнет и упадет замертво. Она погладит и облизнет уснувшего зверька, вденет ремень обратно в брюки, а брюки натянет на карапузовы ноги. Через минуту остановившиеся было глазки гостя начнут суетиться снова, руки вынут из бумажника деньги в мятых старых купюрах. Потом, закурив, он вынет телефон и начнет суматошно договариваться с кем-то о встрече. Через минуту его уже не будет в комнате, только по лестнице бильярдным шаром ускачет эхо его шагов...
Ей всегда кажется, что он не заплатит... Хотя из троих он – самый богатый. И, пожалуй, богаче других, которых Она не ждет сегодня.
– Ничего. Кажется, меня берут на работу...
– Правда?
– Надеюсь. Собеседование вроде как прошел...
– Не будем о грустном, милый. Я постараюсь что-нибудь придумать...
– Ты уж прости, что я у тебя такой непутевый...
– Ты – самый, самый, самый... Не смей на себя наговаривать!.. Ой... У меня дождь кончился.
– Странно, но у меня тоже...
– Наверное, он просто сошел с рельс...
– Не иначе как...
– Ладно. Раз дождь прошел, пора и честь знать...
– Как скажешь. Целую тебя, капелька...
– И я тебя, зернышко. Я завтра приеду.
– Ура! Я пошел к двери – ждать.
– До встречи...
Она повесила трубку и, улыбаясь, подошла к окну.
Липа шумела, по-собачьи отряхиваясь на ветру. Водилы курили, сбившись в кучку, возле увязших в луже машин. Из грязной «Волги» неуклюже вылезал Мельник.
Она вздохнула и подошла к зеркалу – поправить растрепанные мысли.