Глава 10

Глава 10

— Будильник! — Я подскочила в кровати, понимая, что опоздала на работу, и гадая, какого черта мои часы не сломались. — Опоздала!

Протерев глаза, я постепенно осознала, что нахожусь в самолёте и что события прошлой ночи мне не приснились.

То, что произошло на этой кровати — не приснилось.

Обернувшись к двери, я обнаружила Севастьяна, развешивающего чехлы с одеждой, и чемодан у его ног.

— Расслабься, Натали. Больше тебе не придётся об этом волноваться.

Тогда как я была полностью голой, не считая простыни вокруг бедер и каскада буйных локонов, спускающихся на грудь, Севастьян был облачен в безукоризненный серый костюм-тройку и длинное пальто. Одежда идеально облегала его широкие плечи.

— Ты выглядишь потрясающе, — ляпнула я. Как миллион долларов, как мужчина моих грез, пошатнувший мой мир. Нет, он столкнул этот мир с привычной оси. Это всё равно, как если бы я всю жизнь думала, что степень удовольствия измеряется по шкале от единицы до десяти, а этот парень бы вдруг соблазнительно прошептал "Разве ты не знала? Верхняя планка уходит в бесконечность".

А потом этот парень, для удобства назовем его Севастьяном, доказал слова наглядной демонстрацией. Что, конечно же, заслужило возгласов "бис!"

На мой комплимент он отреагировал легким румянцем на скулах, но ничего не сказал.

Смирись с этим, Нэт.

- Эй, мы приземлились? Не могу поверить, что я проспала. — Закрытые иллюминаторы заставили меня нахмуриться.

Когда я уснула, он вернулся, чтобы опустить шторки? Гррр.

— Что я пропустила? — Я спала, как убитая — сколько именно времени, кстати? — и сейчас чувствовала себя отдохнувшей впервые за много недель. Быстрая инспекция тела дала мне понять, что мышцы ныли, но всё было на своих местах.

— Погода пасмурная, так что ты бы всё равно почти ничего не увидела.

Когда я потянулась, чтобы выглянуть в иллюминатор, он резко отвел взгляд.

Снаружи, под серым небом, аэропорт не выделялся ничем примечательным. У трапа был припаркован лимузин, крутой и равнодушный. На подобной машине могли бы разъезжать представители британской монархии.

— Здесь одежда для тебя, — сказал Севастьян. — Всё должно подойти.

Я одарила его сладкой улыбкой.

— Потому что ты вломился в мой дом и переписал размеры?

Он сузил глаза:

— А потом я лично вручную их перепроверил. — С этими словами он вышел.

О, ну ещё бы, думала я по пути в душ. Вернувшись спустя несколько минут, я обнаружила дымящийся кофе и теплую выпечку. Я отхлебнула кофе… с сахаром и соевым молоком. Как я люблю, и это было ему известно, поскольку он следил за мной.

Не обращая внимания на собственное раздражение, я расстегнула чехлы с одеждой и чемодан. У Джесс бы случился шмотгазм от такого выбора. Даже я оценила дизайнерские свитеры, брюки и обувь из мягчайшей кожи.

А нижнее белье? Стильные бюстгальтеры и трусики не были нарочито сексуальными — несмотря на прозрачное кружево и игривые ленточки — но девушка с фермы в Небраске попросту не носила ничего подобного.

Я находилась не в Небраске.

Так что я пробежалась по белью, выудив шелковый комплект персикового цвета. Натянула облегающий нефритово-зеленый кашемировый свитер и черные узкие брюки. Обычно я не носила обтягивающую одежду, но свитер доходил мне почти до середины бедер, так что всё будет прикрыто. Игривые короткие ботильоны сели как влитые, довершив наряд.

Взглянув на себя в зеркало, я с удивлением обнаружила на щеках румянец. Глаза были ясными, зеленый цвет проявлялся ярче. Я выглядела… любимой.

Почти романтично-наивной.

Если на меня так повлияла одна лишь ночь с Севастьяном, то, что будет, если мы займёмся сексом. Есть лишь один способ выяснить.

Я упаковала оставшуюся одежду, потом неловко покатила чемодан к выходу. Если я ждала, что Севастьян сделает моему внешнему виду комплимент, то ошибалась.

— Не поднимай сумки, — отрезал он. Я выронила чемодан, словно тот был раскален, и Севастьян проводил меня к выходу.

На верхней площадке трапа я остановилась, чтобы глубоко вдохнуть в себя ароматы этой страны; всё, что я почувствовала — запах авиационного топлива и ледяной воздух.

Предвосхищая мои нужды, Севастьян сказал:

— Вот, твое пальто.

Мех. Декадентский соболь.

— О, мех я не ношу, — твердо сказала я, хоть мои пальцы сами собой погладили шелковистую поверхность.

— В России — носишь. — Только я открыла рот, чтобы возразить, как он добавил, — это принадлежало твоей бабушке. Пальто подогнали под тебя.

Это носила моя бабушка? Возражения отклоняются. Я скользнула внутрь, даже не удивившись, как идеально оно село. Спускаясь по трапу, я чувствовала, как меня окутывает тепло.

— Почему Ковалев сделал мне такой подарок? — Он меня даже не знает.

— Кому ещё может принадлежать пальто, если не внучке хозяйки?

Ну, если так к этому подходить…

Когда мы очутились на земле, ничем не примечательный водитель открыл для меня дверцу лимузина, но сесть на заднее сиденье мне помог Севастьян.

В салоне пассажирская часть была отделена от водителя звуконепроницаемым экраном. Тонированные окна, судя по толщине, наверняка были пуленепробиваемыми. Севастьян уселся напротив — на максимально возможном от меня расстоянии.

— Так где резиденция Ковалева?

— За городом, на берегу Москва-реки. Ехать туда примерно час.

Нам придётся час провести внутри этой машины вдвоём? Когда он одет в костюм с обложки GQ, от которого у меня усиливается слюноотделение?

Когда мы выехали на широкую дорогу, я оторвала от него свой взгляд, с нетерпением пытаясь рассмотреть эту новую страну. Я прилипла лбом к оконному стеклу, чтобы ничего не пропустить, но мы всё время проезжали мимо каких-то складов, которые ничем не отличались от таких же в Америке, кроме надписей кириллицей.

— Мы проедем через Москву?

— Не сегодня.

— Я не увижу город?

— Nyet, Натали. — Твёрдое нет.

— И ни одного купола? — поверженно спросила я. Мне всегда нравилось рассматривать фотографии традиционных русских зданий с куполами, таких ярких и смелых — даже раньше, чем я увидела те татуировки на бицепсе.

— Может, и увидишь, — загадочно ответил он.

Воцарилась тишина; за окном в основном мелькали индустриальные парки.

Поездка представляла собой специальную разновидность ада.

— Здесь тепло. Можно приоткрыть окно?

— Не обсуждается, — буркнул он.

Я скрестила руки на груди. Будь у меня ромашка, я бы приступила к гаданию: он меня хочет; он меня не хочет. Прошлой ночью я была убеждена, что он готов со мной к большему. Сегодня уже не очень.

— Я хочу обсудить то, что случилось в самолете.

Бросив взгляд на звуконепроницаемый экран, он понизил голос:

— Мы договорились забыть об этом. — Казалось, он убеждает сам себя.

— Нет, не договорились. Ты предложил — я отказалась. Кроме того, ты тоже об этом думаешь.

— С чего ты взяла? — хрипло спросил он.

— Потому что ты ерзаешь на сиденье и не расстегиваешь пальто в тёплой машине. Держу пари, что под этой тканью у тебя стояк.

Он не отрицал.

— Ты думаешь об этом, потому что и я перестать не могу.

— Попытайся, — пренебрежительно предложил он, вновь отворачиваясь.

- Это сложно, если каждое движение напоминает мне о том, что между нами было. — Из-за этой новой сладкой секретной боли.

Я призналась:

— Зад горит так, словно последние два дня я провела в седле. — И этот опыт, как и эту боль, я бы не променяла ни на что на свете.

Уставившись в окно, он медленно изогнул губы, а выражение его лица представляло собой квинтэссенцию мужского удовлетворения.

О, эта захватывающая дух улыбка. Сердце. Пропустило. Удар. Он чувствовал гордость, потому что я до сих пор ощущала на себе последствия его воспитания? Понять выражение его лица всегда было трудно; похоже, ему действительно понравилось то, что он со мной сделал.

Если он чувствовал хоть сотую долю того, что ощущала к нему я, то как мог удерживать себя от повтора? Может, он так постоянно развлекался с другими? Мысль об этом заставила меня вскипеть.

— Полагаю, ты так обращаешься с сотнями разных женщин? Наверное, я одна из многих.

— Ты не похожа на тех, с кем я был раньше.

Это он уже рассказал вчера ночью. Как день и ночь.

- Чего так?

Молчание.

— Скажи.

Он пожал плечами. Конец разговора.

Прекрасно.

— Тогда обсудим логистику. Теперь, когда мы разобрались с моей одеждой…

— Не разобрались. Эта одежда только на сегодняшний день. Тебе предоставят обширный новый гардероб.

Когда он говорил такие вещи, я страстно желала испытывать больший интерес к моде. И, ну, к деньгам.

— А телефон я получу? Мне нужно позвонить своим преподавателям.

— Я отправил им всем электронные письма, объяснив, что семейные обстоятельства вынуждают тебя отправиться в поездку. Срок неизвестен.

— Не может быть!

Он поднял свои черные брови. Не может?

Он практически исключил меня из университета. И хотя я всё равно собиралась взять академ, такой произвол раздражал.

— Ты всегда была очень ответственной по вопросам учебы, — заметил он. — Было бы странно, если бы ты исчезла, никому не сказав ни слова.

— Они не поверят.

— Поверят, если письма придут с твоего ящика.

— Так вот что ты делал, когда я была в ванной! Я слышала, как ты вошёл той ночью.

Он не отрицал.

Значит, он был за моим компьютером, вмешиваясь в мою жизнь, как вдруг услышал мои стоны, решив заодно проверить, что происходит? У него вообще есть границы?

Господи, сколько всего произошло с того момента. Казалось, что в баре с подругами я сидела уже несколько недель назад — наверное, потому, что за прошедшие двадцать четыре часа моя жизнь изменилась круче, чем за последние шесть лет — с того момента, как умер отец, и я осознала, насколько коротка и драгоценна жизнь. С того момента, как я начала свои поиски.

Моя нервозность относительно всей ситуации вернулась в полной мере.

— Ладно, а что насчет условий проживания? Где я остановлюсь? О каком сроке идет речь?

Севастьян озадаченно на меня посмотрел.

— Ты будешь жить с Ковалевым в его доме. Как только это будет безопасно, ты сможешь отправиться куда пожелаешь.

— Я должна буду жить с тем, кого не знаю? — У меня ещё не было возможности погуглить Ковалёва.

— Ну, ходить по головам вам не придется, — сказал Севастьян. — В его особняке ты будешь жить отдельно, пока угроза не будет устранена. Если только ты не решишь остаться навсегда.

Добровольно поселиться с незнакомцем? В мрачном доме советских времен?

— Но сколько ждать устранения угрозы? Пару недель? Месяцев?

— Это твоя жизнь на обозримое будущее.

У меня рот открылся. Осенние каникулы только что продлились и всё из-за отца, которого я никогда не видела.

— Расскажи, какой Ковалёв в жизни.

Губы Севастьяна с одного краешка вроде как приподнялись.

— Он не похож на того, кого ты себе напридумывала. — Сибиряк начал оттаивать?

— Ты искренне его любишь. Это ведь больше, чем просто, эээ, преданность боссу?

Он кивнул.

— Ковалёв — лучший человек из всех, кого я знаю. Ни к кому больше я не испытываю такого уважения.

— Как вы встретились?

— В Санкт-Петербурге. Случайно, — ответил Севастьян, вращая на большом пальце кольцо.

— Да, это всё объясняет. — Скрытный русский.

— Попроси Ковалёва, чтобы он сам рассказал, если хочешь.

Может, и попрошу.

— И чем же мне заниматься целый день, раз ты исключил меня из универа и уволил с работы? — Во мне и так энергии было куда больше, чем обычно. — Слишком сложно перейти от тяжёлого труда к праздной лени.

— Ты поближе узнаешь своего отца. Познакомишься с красотами "Берёзки".

— Маленькая берёза? Это название имения?

— Da.

Мы замолчали. В пейзаже за окном появилось больше деревьев, потянулись обширные площади частных владений. Мы пересекали один КПП за другим, проверки становились всё тщательнее.

Мои нервы явно испытывали на прочность. Я выразила недовольство новым пальто. Меховым. Принадлежавшим моей бабушке.

Что, если я сказала какую-нибудь глупость или рассердила Ковалева? Обычно я следила за языком, но если уж что-то брякала, то по полной.

Вдруг этот человек не был уверен, что я его дочь, и это был своего рода тест? Всё, что я знала — это слова Севастьяна. Чёрт. Могу ли я ему вообще доверять…

— Натали, расслабься. — Он наклонился вперёд и взял мою руку. — Он хороший человек. Как только я решила, что Севастьян — козёл, как он тут же стал таким понимающим.

Случайная вспышка неуверенности у меня. Случайная вспышка сочувствия у него.

Потом он нахмурился.

— У тебя руки холодные.

Я посмотрела вниз, а он взял обе мои ладони в свои. Чтобы согреть.

Как и должен был делать в моём воображении мой будущий неизвестный парень.

Я моргнула. Неужели это было всего день назад?

— Разве среди вещей не было перчаток?

— Я не успела всё просмотреть.

— Не нервничай. — В его голосе звучала абсолютная уверенность, — ты играючи со всем справишься.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что обычно ты так и делаешь. — Лимузин снизил скорость, Севастьян выпустил мои ладони и, прочистив горло, сообщил, — мы приехали.