Будда и его заповеди

Буддизм возник в VI в. до н. э. как индийская метафизическая система, созданная на основе индуизма Сиддхартхой Гаутамой, обдумавшим, подвергшим сомнению и отвергшим некоторые его постулаты. Сиддхартха был принцем, рожденным в касте кшатриев, члены которой – воины и политики – уступали только брахманам[433]. Принц вырос, испытывая отвращение к материализму его привилегированного мира, в корне противоречившему индуистским идеалам аскетизма и отказа от страстей человеческих. К тому времени, когда ему исполнилось тридцать лет, Сиддхартха отверг свой образ жизни и ее роскошные атрибуты. Он ушел из семьи, оставив ее в горе и печали, и погрузился в совершенно иную жизнь странствующего аскета, ищущего духовного просветления. На протяжении шести лет он странствовал по Индии, надеясь на то, что аскетический образ жизни поможет ему раскрыть истины, которые он искал.

Но эти истины неизменно от него ускользали. В конце концов принц отверг жизнь в условиях сурового аскетизма и обратился к интенсивной медитации. Он медитировал на протяжении сорока восьми дней, но безрезультатно. А на сорок девятый день, когда он сидел под деревом Бодхи[434], на него внезапно снизошло просветление, к которому он так стремился. В итоге принц Сиддхартха – теперь уже Будда, Пробужденный или Просветленный, – понял природу и причины человеческих страданий и то, что людям надлежит делать, чтобы их избежать.

Будда начал проповедовать, делясь своими откровениями. Они были сложными и взаимосвязанными, составлявшими метафизическое ожерелье, созданное из трех драгоценностей. Первой из них был сам Будда. Второй являлось его учение. Третьей драгоценностью были его ученики – рукоположенные мужчины и женщины, давшие клятву в коллективном послушании буддистскому учению. Однако перед закреплением третьего сокровища на ожерелье Будда должен был сформулировать и подробно разработать вероучение, которому его последователи были призваны посвятить свою жизнь.

Этот процесс был начат в первой проповеди Будды, Первом повороте колеса Дхармы, разъясняющей принципы веры – Четыре благородные Истины, лежащие в основе его вероучения. Коротко говоря, эти Истины сводятся к тому, что страдания распространены повсеместно и вызваны человеческими желаниями, а отказ от них ведет к познанию истинной природы действительности и пути к спасению.

Спасение, или нирвана, является абсолютной свободой от колеса возрождения сходной с индуизмом концепции, о которой Будда знал с самого детства. Однако буддизм кардинально отличается от индуизма отрицанием веры в то, что божества управляют космосом и населяющими его смертными. Вместо этого люди сами определяют собственную судьбу тем, что они совершают на протяжении жизни.

Такая заповедь звучала особенно радикально в Индии, народ которой был разделен на касты, и это привело Будду к отрицанию кастовой системы. Бывший принц, происходивший из второй по положению касты, не только приветствовал выходцев из низших каст в качестве своих единоверцев, он делал это на народном языке магхади, а не на санскрите – языке образованной части общества. Услышав о том, что они тоже могут рассчитывать на достижение нирваны, преодоление ограничений и вырождения в низших кастах, массы состоявших в них людей отрекались от индуизма и переходили в буддизм.

Дорога к нирване, учил Будда, лежит через Восьмеричный путь, простые положения которого известны как Срединный путь буддизма. Восемь его принципов, как правило, носят прагматичный характер. Верующим следует вести умеренный и сбалансированный образ жизни, означающий, что им нужно придерживаться правильного видения и намерений, правильной речи, правильного поведения, образа жизни, усилий, внимательности и сосредоточения. Чтобы этого достичь, прежде всего они должны хранить верность обетам брахмачарьи – воздержания от страстей, пожирающих и тело, и душу, ашимсы – отказа от насилия, и апариграхи – бедности. Высшей целью является достижение нирваны, абсолютной свободы от колеса возрождений со всеми страданиями, которые они несут с собой.

Часть простоты Срединного пути заложена в его аскетизме. Правильное поведение, например, означает отречение от земных страстей, и поэтому буддизм, как индуизм, в качестве очевидного врага рассматривает похоть, в качестве же единственного средства борьбы с ней – брахмачарью. Ведь достижение нирваны требует соблюдения целибата, а нирвана составляет главную цель жизни. Иначе говоря, целибат является обязательным для любого человека, стремящегося к спасению.

Проповедуя целибат, Будда во многом выражал такой же подход, как тот, который он разделял, когда еще исповедовал индуизм. Буддисту следует избегать порочности как «ямы с тлеющими углями», но сама природа вожделения в целом и женщины в частности делают эту задачу чрезвычайно трудной[435]. Женщины, утверждал Будда, более сладострастны и слабовольны, чем мужчины, они постоянно искушают и совращают нерешительных мужчин. Несмотря на это, мужчинам следует подавлять свою похоть, женщинам – свое коварство, и при этом как тем, так и другим надо строго соблюдать целибат.

Будда допускал, что вероятность соблюдения целибата в браке достаточно невелика. В этой ситуации он призывал супругов хранить друг другу верность и, по крайней мере, стремиться к установлению периодов сексуального воздержания. Буддизм признает, что большинство людей не могут соблюдать целибат в браке; он терпимо относится к сексуально активным бракам, иногда даже к сожительству. Однако в какой-то момент с эротикой должно быть покончено, поскольку все буддисты, стремящиеся к достижению нирваны, должны перейти к образу жизни, характеризующемуся отречением от сексуальных отношений, в основе которого лежит целибат.

В его учении отражен предвзятый подход буддизма к женщинам как к помехе в соблюдении мужчинами целибата. В одном священном тексте описывается, как Мара, демон, правящий в царстве страсти, дьявольски хитро, но безуспешно боролся за то, чтобы Будда не достиг просветления. Его дочери – Разврат, Отвращение и Похоть, дополняют буддийскую картину зла в женщине, изображая ее распущенной, стремящейся к духовному разрушению через бесконтрольную соблазнительность. Таким образом, исключительно важное буддийское понятие целибата нельзя ни определить, ни понять без особого отношения к женской природе.

Случилось так, что необычное отрицание Буддой каст смягчило воздействие его отрицательного взгляда на женщин, что отчасти объясняет, почему так много представителей низших каст перешло в его освободительную новую веру. Входившие в их число женщины могли быть заядлыми соблазнительницами, но, по крайней мере, они выступали на равных с женщинами, рожденными в высших кастах. Более того, дав обет целибата, отказа от насилия и бедности, эти женщины имели возможность стать буддийскими монахинями. Обеспечивая себе духовное спасение, они могли избежать тягот и обязательств брака и материнства, в противном случае ставших бы их судьбой. Некоторые даже позволяли себе мечтать о том, чтобы получить образование и начать проповедовать. Для них буддийская брахмачарья была своего рода путем к спасению, возможностью вести образ жизни, невообразимый для большинства женщин.