Норвежский парадокс

Норвегия – страна очень богатая, занимающая первое место в мире по доходу и добыче нефти на душу населения, – гордится своими успехами в области равенства полов, но при этом норвежские пары жалуются, что из их взаимоотношений ушла страсть. Разводы стали явлением очень частым, а одинокие не спешат жениться и выходить замуж. И дома, и на работе мужчинам и женщинам отведены очень похожие роли, и все ведут себя так, словно между полами нет никакой разницы. Норвежская культура не допускает намеков, что мужчины и женщины чем-то отличаются, кроме очевидных физических черт.

Поэтому говорить о Марсе и Венере в Норвегии бывает довольно сложно. Когда я беседовал с норвежским премьер-министром на национальном телевидении, мы затронули мысль о пещере – о том, что мужчинам, в отличие от женщин, нужно иногда уединяться, чтобы восстановить уровень тестостерона. Премьер-министр категорически отрицал, что временами уходит в пещеру, – и вообще что мужчины и женщины разные. Он был убежден, что это устарелые сексистские представления.

Я указал ему, что после работы он ежедневно минут двадцать, а то и полчаса гуляет с собакой и лишь затем садится за стол с семьей. Это и была его пещера, время, когда он восстанавливал мужские антистрессовые гормоны, и благодаря этой привычке ему потом было легче расслабиться и внимательнее относиться к домочадцам. Однако при монтаже передачи этот фрагмент вырезали.

Если бы мужчины и женщины и в самом деле были одинаковы, казалось бы, в норвежской культуре, где так поощряется равенство полов и потому гораздо шире выбор профессий, во всех сферах деятельности мужчин и женщин должно быть поровну. Однако это не так. Как ни удивительно, в стране, где все специалисты полагают, что мужчины и женщины ничем не различаются, а закон требует, чтобы на государственных должностях мужчин и женщин было поровну, в частном секторе женщины по-прежнему предпочитают занимать традиционные женские должности, а мужчины – традиционные мужские. Например, женщин по-прежнему больше в отраслях, связанных с заботой о людях, – они работают в детских садах и средних школах, занимаются уборкой и уходом за больными, – а мужчины чаще работают строителями, шоферами, техниками и инженерами.

В Норвегии, где много внимания уделяется равенству полов, женщины по-прежнему предпочитают традиционно женские профессии, а мужчины – традиционно мужские.

Это называется «норвежский парадокс». Норвежцы обрели социально-экономическую свободу и могут выбирать профессию независимо от ограничений, которые накладывает модель Партнеров по сцене, – однако женщины все равно чаще выбирают традиционно женские профессии, а мужчины – традиционно мужские. Тот же сдвиг намечается и в Америке: видно, что мужчины уходят из сферы книгоиздания, образования и медицины, поскольку эти отрасли больше связаны с общением, образованием и уходом за больными.

Остается только удивляться, почему женщины, обретя свободу выбирать как женские, так и мужские профессии, не предпочитают традиционно мужскую деятельность, а мужчины – традиционно женскую.

А теперь посмотрим, что происходит в Индии, где мужчины и женщины обязаны играть традиционные роли в семье, а женщины до недавних пор практически не имели доступа к традиционно мужским профессиям. Там происходит совсем другое: женщины прямо-таки рвутся в мужские профессии. Как только у них появляется возможность занять мужскую должность, они не упускают случая выпустить на волю угнетенное мужское начало.

В Индии, где женщины лишь недавно обрели свободу, они все чаще выражают свое мужское начало.

Например, в Индии примерно треть инженеров – женщины. А в Норвегии это число колеблется где-то на уровне 20 процентов, хотя правительство всемерно старается его повысить. В Индии 52 процента учителей начальных классов – мужчины, а в Норвегии – только 25 процентов. Почему?

Почему в странах, где у женщин больше свободы выбора, они чаще выбирают традиционно женские профессии?

Почему в традиционных культурах женщины стремятся занять традиционно мужские должности?

Ответ – равновесие. Норвежским женщинам нельзя выражать свое женское начало дома, а мужчин не поощряют выражать свои мужские качества. Поскольку дома все стараются сгладить различия, женщины предпочитают традиционно женские профессии, а мужчины – традиционно мужские: ведь им нужно обрести равновесие в жизни. Если женщины не могут выразить женское начало дома, это удается хотя бы на работе. То же самое относится и к мужчинам, выражающим мужское начало.

А в Индии все наоборот. Женщинам не разрешают выражать мужское начало дома, вот почему они так рвутся выполнять традиционно мужскую работу. А мужчины избирают женские профессии – к вящему ужасу правительства. По крайней мере в одном индийском штате мужчинам попросту запретили учиться в школе медсестер, поскольку власти решили, что мужчины слишком часто избирают карьеру в этой области.

Оба примера показывают, почему мы, изжив традиционные роли, должны научиться принимать и уважать различия между полами.

Норвегия и Швеция входят в число самых прогрессивных стран с точки зрения равноправия женщин, и нам стоит поучиться и на их достижениях, и на их ошибках. В этих странах мужчины и женщины свободны в выборе традиционных мужских и женских ролей на работе, однако дома от них ожидают одинакового поведения. У них и вправду все поровну – все должны принимать равное участие во всех занятиях, как будто и нет никакого пола.

Но хотя мужчины охотнее выражают свою женскую сторону в том, что дома проявляют больше заботливости, они упускают из виду все, что необходимо, чтобы после трудового дня восстановить уровень своих мужских гормонов – все то, что раньше обеспечивала культура, а теперь им это запрещено. Точно так же и женщины гордятся тем, что много работают и содержат семью, – но забывают, каким образом культура раньше обеспечивала им возможность вернуться на женскую сторону, поскольку теперь им так нельзя.